Йоханнес Луми - Тёмная потерна (СИ)

Третья ветвь власти, это суд, тоже всё как у людей — есть и мировой, и арбитражный, и региональный, и верховный и конституционный. Да, разумеется, конституция тоже есть. Мне предстоит выучить основные её положения, для экзамена. Важным моментом являлось то, что не будучи ещё формально гражданином страны, я уже проходил подготовку на должность охранника. И если я не провалю тесты, то корочки и оружие мы получим одновременно с Димой.

Разумеется, пока мы тряслись в «Кюбеле» по пути в офис ЧОПа «Эгида», в которой нам предстояло строить свою дальнейшую карьеру, Дима шипел мне в ухо какой я лошара, что я не вижу ни людей, ни берегов. И что «с баблом у них всё хоккей», и что «это шанс, ты понимаешь, ШАНС!», и что «Ромодановский это сила, реальная сила в городе».

Николай Николаевич Паламарчук был в структуре Ромодановского кем-то вроде зама по безопасности, или, скорее, начальником силового отделения. Официально он был директором ЧОП «Эгида», но власть его распространялась чуть шире, чем на охранников, потому что его именем пугали любого нерадивого работника, вплоть до грузчика, в любой из контор Сан Саныча. Это мне тоже сообщил всезнающий Дмитрий, но уже после нашего с Паламарчукам общения.

Для себя я определил его как «неприятного типа». Высокий, выше меня сантиметров на десять, грузный и явно не способный сдать утверждённые им же самим нормативы, возраст примерно под полтинник, возможно чуть больше. Густые, едва тронутые сединой чёрные волосы, такого же цвета густые, «гуцульские» усы, опускающиеся ниже линии губ, но бороды не носит. И, в отличие от шефа, одевается не в костюмы, а в нечто «полевое» — чёрные «тактические» брюки, похожий на военный свитер, но явный новодел, с замшевыми вставками на локтях и плечах, а так же с небольшим кармашком на груди. На поясе кобура с каким-то небольшим пистолетом, типа ПМ. Неприятными были его довольно сильно выпученные карие глаза, приросшие мочки ушей (чисто моя «фишка» — прочитал в детстве, что индейцы считали таких людей двуличными, с тех пор отношусь предвзято. И могу сказать, что индейцы были не так уж и неправы), и довольно развязная манера общения. Он сразу перешёл на «ты», причём это не панибратство, а именно способ показать кто есть ты, и кто ОН. Речь его изобиловала довольно утилитарными оборотами и матерками, словно Паламарчук хотел произвести впечатление выходца «из народа». И он не показался мне «профи». Я за свою жизнь на эту категорию людей насмотрелся, и на ментов, и на мусоров, и на гэбэшников, на них на всех лежит «печать» профессии, так сказать профессиональная деформация личности, а у многих ещё и полоса на челе от фуражки. А этот… словно он прапором каким-то был. Во, точно! Прапорщиком, типа начальника архива, или вот у нас СПСники были, секретная связь, вроде военные, а по общению полугражданские какие-то.

Впрочем, общение наше не было продолжительным, буквально через полчаса нас передали на попечение Николая Крысина, нашего непосредственного начальника. И в первую очередь я спросил о здоровье раненых.

— Нормально всё, — улыбнулся он, — скоро в строй встанут. Ну что, мужики, добро пожаловать в доблестное охранное предприятие «Эгида»? А где «ура» троекратное? — нахмурил он брови.

— Троекратное ура, — произнёс я, что было воспринято как годная шутка.

Затем последовала довольно долгая и обстоятельная беседа, в ходе которой я, уже не стесняясь, выспросил всё, что считал нужным, и даже чуть больше.

Как и следовало ожидать, работа тут никакая не синекура, да я и не надеялся, собственно, и в плане финансов всё было далеко не так просто. Оклад у нас действительно был небольшим, 200 рублей и с него удерживали подоходный налог, который тут, к слову, был очень низким, всего 10 %. Говорят, по комитетам Госдумы ходил законопроект о введении прогрессивной ставки, но президент уже воспользовался правом вето и зарубил одну версию этого закона. Как никак «сбалансированная налоговая политика» входила в его предвыборную программу, так что электорату кинули очередную кость, вот мол, глядите, президент заботится о вас.

Основной же доход бойцы тут получали «в конверте» и его размер действительно очень сильно зависел от самого бойца. Были командировки — охрана базы в Синих Бродах, две недели там, две недели отдых. Рабочее время тут измеряли только сутками, Сан Саныч или забыл, или ему похрену были эти нюансы. Стандартным графиком являлся «сутки через трое», что примерно соответствовало количеству рабочих часов «по КЗОТу». Понятно, что при таком графике понятия «праздников» не существовало, зато выходных была прорва. Однако в свои законные выходные заниматься деятельностью «на стороне», например, не получится — тут на это смотрят очень косо, а, точнее, ты подписываешь бумагу, что душой и телом принадлежишь только ЧОП «Эгида». А у них и самих «калымов» полно, только работай.

Например те же Броды. Две недели командировки это 14 суток, а так в месяце получается 8 рабочих (уж извините, немного математики), то есть уже шесть суток сверхурочных. Плюс все они оплачиваются в двойном размере. И ваша зарплата чудесным образом из 200 рублей превращается в 700. Если есть выезды в Первую Зону, а они есть, потому что народ там не балду пинает, а занимался разведкой, сопровождением и тому подобными вещами, то такой день уже идёт по тройному тарифу. И на таких выходах довольно часто случается стрельба, а это уже боевые. Так что штуку в месяц можно поднять легко. Ну, относительно легко, всё же это Тьма. И Твари. Существенную прибавку дают должности и специальности. Например, командир отделения получает уже триста рублей базовых. Снайпер, пулемётчик — плюс полтинник к окладу. Водилы, правда, нифига за специалистов не считаются.

— Константин, у тебя воинская специальность-то какая? — решил уточнить Коля.

— Инженер-сапёр, — посмотрел я на него, подозревая, что это не праздный интерес.

— Инженер, или сапёр? — решил уточнить он.

— Если как в военном билете, то командир инженерно-сапёрного отделения. Фактически, командиром я был всего месяц, да и то, так… Дембелем уже был. А на заставе у меня то один, то ноль человек в подчинении было.

— Потери? — поднял одну бровь Крысин.

— Небоевые, пацан водички сырой попил, дизентерию подхватил, после госпиталя его куда-то в другое место служить отправили.

— И чем занимался?

— В основном, разминированием. Ну и заграждения ставить приходилось.

— А инженер, это что значит?

— Я в погранвойсках служил, поэтому, наверное, должность так называлась, не было у нас отдельных инженерных войск. Но вообще, знать нужно устройство мостов, конструкций, слабые места, как заграждение делать из деревьев, столбов, линий ЛЭП, например.