Крис Райт - Путь Небес

Торгун впился в него взглядом, сжав челюсть. Хотя он тоже получил ранения за время долгого изгнания, его лицо не пострадало, а доспех функционировал. Из двух ханов именно он больше походил на легионера Белых Шрамов.

– Значит, ты сделаешь наше возвращение напрасным.

– Ты будешь служить, но не искупишь вину. Нет никакого искупления. Тебя отправили на смерть, и ты даже с этим не справился.

Шибан поднялся, оставив Торгун стоять на одном колене. Хан развернулся и направился к ожидающему шаттлу.

– И это все? – закричал ему вслед Торгун. – Только для этого ты прибыл – устроить это выступление?

Шибан не остановился. Его воины последовали за командиром.

– Когда-то ты бы рассмеялся над этими словами, – выкрикнул Торгун. – Ты бы рассмеялся даже от одной мысли о них.

Шибан продолжал идти. Двигатели шаттла снова увеличили обороты, залив площадку волной клубящегося дыма.

– Ты мне не судья, Шибан-хан. Ты судил меня с самой первой нашей встречи, но не ты повелитель этого Легиона.

Шибан продолжал идти. Он на ходу надел шлем, скрыв сморщенную массу рубцовой ткани на шее.

– Что с тобой случилось ? – выкрикнул Торгун, поднимаясь на ноги.

Только тогда Шибан остановился, словно собираясь повернуться. Он выждал секунду.

– То же, что и со всеми нами, – тихо ответил хан, так и не обернувшись.

Затем он поднялся в десантный отсек, и рампа закрылась. Двигатели шаттла заревели, корабль снова поднялся в воздух, круто развернулся и устремился к пустотным вратам.

«Гордое сердце» привело флот в систему Эрелион. Корабли шли в плотном строю, который давал возможность немедленно ввести в дело в носовые лэнсы. На большом удалении от главных сил шли разомкнутым строем эскортники, прощупывая пустоту сканерами дальнего действия.

Сотни сигналов непрерывным потоком возвращались на корабли, смешиваясь и накладываясь друг на друга, тогда как авгурные лучи сортировали массу показаний для последующей обработки.

Наблюдая за происходящим, Эйдолон почувствовал, как в изувеченном теле начинают расти первые симптомы боевого возбуждения. Он проковылял обратно к тронной площадке, рыская по ее границам, как зверь, которого вот-вот выпустят из клетки.

– Говори, – прорычал он. – Рассказывай все.

Магистр вахты не могла отвернуться от своего поста, с тех пор, как три месяца назад ее приковали к нему. Ее глаз не было видно из-за отполированных кабелей, по которым поступали данные от сенсоров флагмана прямиком в ее пропитанный наркотиками мозг.

– Многочисленные сигналы капитальных кораблей, – с высокопарной монотонностью доложила она. – Они движутся на один-девяносто-тридцать. Мы находимся между ними и точкой Мандевилля.

Эйдолон ухмыльнулся. Его боевая группа увеличила скорость. Он следил за потоком данных, поступающих со всех секторов строя – орудийные порты открывались, макроорудия выдвигались, в лэнсы подавалась максимальная энергия, пустотные щиты включили на полное покрытие.

Коненос возглавлял правый фланг, проводя те же самые расчеты. Карио мчался в авангарде, безрассудно стремясь первым вступить в бой. Когорты какофонов, только прибывшие с Калия, принимали последние боевые стимуляторы. Целые роты тактических десантников прилаживали последние элементы доспехов, прижимая пластины к улучшенной плоти и шепча молитвы восторга.

– Дайте картинку, – потребовал Эйдолон, не обращая внимания на собравшуюся в уголке рта слюну. – Я хочу их увидеть.

Первые изображения были зернистыми и дрожащими, так как поступали с максимальной дистанции. И все же, его кровь закипела от удовольствия от вида светлых кораблей, уже набирающих ход, но далеко не готовых к варп-переходу, рассредоточенных, дрейфующих на высоком якоре над газовым гигантом, словно только после прибытия.

– Неосмотрительно, – пробормотал Эйдолон. – Не похоже на них.

Он вернулся к трону, где ждал хозяина его раздутый шлем.

– Всем кораблям набрать атакующую скорость, – приказал он. – Не дайте им развернуться.

В предвкушении неизбежного столкновения дыхание лорд-командора стало более тяжелым и влажным.

– Никто не должен уйти.

Эскадра III Легиона разогналась до полной скорости. Каждый командир выбрал себе цель, каждый старший комендор подготовил огромные установки противокорабельных орудий. Эйдолон наблюдал за развертыванием с «Гордого сердца», шедшего в авангарде и готового нанести первый и, несомненно, самый мощный удар.

И тут пришли первые противоречивые сигналы. По сенсорным ямам волной прокатилось беспокойство, а за ней последовал испуг. Вспыхнули предупредительные руны, а от станции к станции забегали офицеры, чтобы подтвердить данные.

Первой заговорила магистр вахты.

– Милорд, мы опоздали.

Эйдолон повернулся к ней.

– Ты что ослепла? – закричал он. – Я вижу их! Вижу собственными глазами.

Он яростно указал на огромные экраны, которые висели над командным троном и были соединены толстыми с железной оплеткой кабелями с главными перископами. Изображения начали стабилизироваться, избавляясь от густого слоя помех.

Минуту лорд-командор не хотел верить увиденному. Он позволил атаке продолжаться, надеясь вопреки самой надежде, что была допущена ошибка и ее все еще можно исправить.

В конце концов, из-за заблуждения его вывело аудиосообщение.

– Боевая группа Третьего Легиона, – раздался скрежещущий, безошибочный акцент Барбаруса по межфлотской связи, как обычно неприятный и бесстрастный. – Это «Стойкость». Вы находитесь на курсе перехвата, ваше вооружение активировано. Мой господин поручил сообщить вам, что если не примите более приемлемую траекторию, тогда будете обезврежены.

Эйдолон не шевелился, словно приготовившись к атаке. Он чувствовал, как внутри вскипает вопль разочарования и подавил его. Дай ему волю, и он сдерет кожу с половины экипажа.

Флот двигался вперед. Изображения постепенно становились все отчетливее, и лорд-командор разглядел носовые эмблемы белых кораблей – плохо покрашенные мертвые головы.

– Уменьшить мощность двигателей, – в конце концов, прорычал он. Лорд-командор отвернулся, не желая больше смотреть на тех, кого принял за врагов. – Рассредоточиться. Выполняйте.

Он услышал, как передаются приказы, и каждый был подобен удару ножом в сердце.

– Новые приветствия, милорд, – раздался изнуренный голос магистра вахты. – Повелитель Смерти требует вашего присутствия, у него есть новости от магистра войны. Что мне ответить?

Эйдолон сделал долгий, страдальческий вдох.

– Скажи ему, я приду. – Он снова начал ходить, позволяя боевым стимуляторам стихнуть, а крови остыть. – Скажи, для меня будет честью, подлинной честью, разговаривать с Грозным Освободителем Барбаруса.