Николай Одинцов - Мустанкеры

Толстый палец с тяжелым перстнем уперся в Журибеду.

– Сэмэн… Сеня, – неожиданно робко отозвался казак.

– А что, Сеня, стрелять-то умеешь? – сурово спросил Варфоломей.

– Так то ж, могу трошки, – заулыбался Сэмэн.

– Ну раз «трошки», гляди. – Священник нажал на кнопку на панели управления, и верхняя часть машины сдвинулась, открывая нечто блестящее и устрашающее. – Это Барагоз, сам делал, – гордо пояснил Варфоломей. – Крупнокалиберный, бронебойный. Если нужно, вот так переключаешь, будет минами садить. Запас невелик, но вам должно хватить до места.

– А что за место? Куда мы поедем?

Тихона немного смутил напор священника. Он только теперь до конца понял, что без поддержки они бы не ушли далеко.

– Павелецкую площадь знаешь? – прищурился иерей.

– Павелецкая…

Тихон только сказал, а умный транслятор загрузил на визоры карту Москвы. В районе Павелецкой площади, острова Балчуг, набережных и заброшенного вокзала золотисто-зеленая поверхность карты набухала жирным красным пятном.

– Подождите! – удивился Тихон. – Но ведь там запретная зона, здесь написано: местность заражена…

– Заражена… – передразнил Варфоломей. – Блазни все это, ложь и бесовский промысел. Короче, правь прямо на барьер. Как пройдешь на ту сторону, спрашивай Волхва, должны отвести. Он там в почете. Волхву передашь привет от Астарота и вот этот пакет. Только не помни́, там кексы. Волхв кексы любит.

– Кексы?

Тихон улыбнулся.

– Да, понимаешь, кулинарю на досуге, – смущенно пробасил священник. – Матушки у меня нет. Сам как-то перебиваюсь. Было бы время – угостил бы вас по-царски.

– А кто такой Астарот? – недоуменно спросил Журибеда.

– Не догадался? Узри грехи мои тяжкие.

Варфоломей задрал рукав рясы, и обнажилась сложная татуировка. Были там вороны, топоры, цепи и надпись витым славянским шрифтом.

– Лесорубы! Гроза Замоскворечья?! Я думал, их всех убили! – воскликнул Тихон.

Когда шел к церкви, он знал только, что священник может оказать помощь. Так говорил отец. Но встретить в церкви Астарота Мрачного, некоронованного короля московских байкеров, он никак не ожидал.

– Астарот! Ну, конечно! Меня вами наставник пугал, – хихикнул Сэмэн, – а вы тут… в рясе… кексы печете.

– Не зря пугал, дай Бог ему здоровья. Спасибо, нашлись хорошие люди, наставили на путь исправления, – грустно сказал священник. – Ну все, время дорого, садитесь с богом. У Левиафана рабочая высота четыре метра над поверхностью. Слишком высоко не поднимайтесь, низко тоже не идите. Город весь перемолотый. Мало ли что.

Священник шагнул к Тихону, взял за плечи. В его могучих лапищах Дежнев почувствовал себя мальчиком.

– Левиафана моего Волхву отдашь. Ему нужнее. И не вздумай машину мне разгокать – отлучу! – рявкнул священник и замолчал, разглядывая Дежнева. – И вот еще что, Тишка. Как пастырь, я советую тебе простить врагов своих и мести не искать… Но если бы здесь был Астарот, он бы сказал: докопайся до сути, найди заказчика и намотай его кишки на топор!

Лагерь небесных людей располагался за городом на заброшенном стадионе. Бортовые платформы с оборудованием образовывали правильное каре наподобие римских укреплений. По периметру было выставлено силовое ограждение. Конечно, настоящую атаку такой барьер не остановит, но залетный воришка или не в меру любопытный горожанин получит неприятный сюрприз. Над лагерем развевался флаг корпорации «Эбис» – вертикальная ось с отходящими от нее горизонтальными линиями наподобие винтовой лестницы или цепочки ДНК в обрамлении разомкнутого круга, стилизованного в виде звена цепи.

Вход в лагерь охраняли металлические стражи. Тихон не особенно интересовался роботами и андроидами, но эти безмолвные истуканы выглядели весьма впечатляюще. На людей они походили очень отдаленно, больше напоминали двуногих крабов. Под лобовой броней опасно поблескивали стеклянные глаза-окуляры.

Когда Герман Цайгори в сопровождении Тихона и Жанны приблизился к лагерю, машины ожили, переступая мощными короткими лапами, но ученый как ни в чем не бывало шагнул в проход между фургонами, и охранники снова замерли, опасные в мнимой отстраненности.

Тихон прошел следом и обомлел. Внутри периметра располагался закопченный металлический куб. Он был явно выше ограждения из платформ, однако его вершина и стены в двух метрах от земли чудесным образом растворялись в воздухе, открывая блекло-голубое небо с едва заметными белесыми тенями орбитальных поселений.

Такой качественной маскировки Дежневу видеть еще не приходилось. Куда там голографу трясунов! Ни мерцания, ни дрожания воздуха, словно и не стоит перед ним железная махина размером с трехэтажный дом. Сразу возникла неприятная мысль: а что, если надоблачники незримо присутствуют повсюду? Расхаживают по улицам, заглядывают за плечо, дышат в спину. Тихон поежился и, чтобы больше не думать о скрытых врагах, обратился к ученому:

– Это корабль? Вы на нем прибыли?

– Строго говоря, это не совсем корабль, – протянул Цайгори и задумчиво почесал нос. – Перед вами стыковочный блок. Из таких кубиков состоят кластеры Ариэля.

– Ариэль? Ах да, вы так называете небесный город. Отец говорил мне…

– Да, Николай… Такая утрата… Вы мне расскажете, что там случилось в Москве на самом деле? – попросил Цайгори.

– Возможно, если мы узнаем друг друга получше, то вернемся к этому разговору, – вежливо ответил Дежнев.

Тихон удивлялся сам себе. Ведь именно надоблачники виноваты в смерти отца, а он спокойно беседует с пришельцами. Более того, они ему нравятся! Однако от старого ученого не исходило никакой угрозы. Внутренняя сигнализация, не раз спасавшая танкисту жизнь, на сей раз молчала.

Опасности, похоже, и правда не было. А Жанна… Разумеется, у Дежнева были женщины, пускай и не так много, как у любвеобильного Журибеды. В ангарном городке с этим не возникало особых проблем, тем более для чемпиона танковых поединков. И все же ни одна спутница так и не стала постоянной. Но на сей раз рассудительный и спокойный Дежнев чувствовал несвойственное ему волнение, когда думал о гостье с небес. Все это немного пугало, но в то же время и влекло, заставляя делать следующий шаг там, где, возможно, стоило поставить точку.

– Я понимаю, вы не можете доверять чужому человеку, – вздохнул Цайгори. – Когда вы родились, Николай решил остаться на Земле. Он всегда скептически относился к жителям Ариэля, и его можно понять! Доктрина Крейцера, генная совместимость и прочие, хм, постулаты… Что ж. Когда будете готовы, я всегда рад выслушать.