Эльвира Смелик - Зови меня Шинигами

Только Фёдор точно знал, кто. И почему.

Надо поскорее убраться из посёлка, сбежать. Но куда? Нигде его не ждут. Только… только в лесу. С очередной добычей.

Ведь никто не расстроился, что Петрович пропал. Действительно вздохнули облегчённо. Даже его мамаша, хоть и всплакнула для порядка. Но и без него отбросов в посёлке осталось много. Не мусора. Человеческих. А тварь ведь обещала убраться, когда залечит раны.

Очередного алкаша обмануть просто: напоить, а дальше он послушно пойдёт, куда велено. Или просто предложить: а давай сообразим на двоих и, чтоб никто не мешал, уединимся в лесочке, в развалинах. И фиг с ним, что дело к ночи. Не дети же малые, чтобы темноты бояться.

Но после того, как пропало несколько человек, даже те, кто мозги давно пропил, насторожились. Отказывались куда-то идти, особенно в лес, далеко от посёлка. Фёдор утешал себя. Он ведь не виноват, что не получается. Может, и тварь поймёт, свалит отсюда. Неужели не насытилась ещё?

Нет, не насытилась. И опять предупредила, что ждёт с нетерпением. Не побоялась даже проникнуть в посёлок, ворваться прямо в дом. Для начала – в первый попавшийся, а потом…

Вот и догрызала бы мужика, раз уж добралась, раз силы вернулись. Так нет, всего лишь ранила да напугала, намекнула Фёдору, что он следующий на очереди. Если обещание не станет выполнять.

А как? Никого же теперь в лес не затащишь.

Тут, словно специально, попалась девушка. Незнакомая. Сидела в центральном сквере посёлка на краю давно не работающего фонтана. Волосы светло-русые, не длинные, но и не слишком короткие. Глаза большие и тоже вроде бы светлые, скучающие. Широкая горловина футболки сползла с одной стороны, открывая взгляду тонкую белую лямку бюстгальтера и худенькое плечо, округлое, но всё равно острое, похожее на верхушку сложенного ангельского крыла.

Фёдор подошёл, заговорил. В первую очередь выяснил, что приезжая и что знакомых в посёлке у неё нет.

Жалко её, конечно. Девушка очень даже ничего такая, миленькая. Только едва заметный след от фингала под глазом.

Дралась, что ли? Может, тогда и не настолько и хорошая, как показалось на первый взгляд? Пошла за Фёдором послушно, как овечка.

Ещё и дура полная. Парень её подальше от посёлка в лес уводит, а она и не возражает. Так чего её жалеть, идиотку? Сама виновата. Сама вляпалась.

Довёл до развалин, пока она глазами хлопала да головой вертела, смылся потихоньку, спрятался за каменной стеной, потому что давно уже услышал сопровождающие их осторожные звериные шаги, и мелькание двух зелёных огоньков среди деревьев успел заметить.

Она, как все, начала спрашивать удивлённо:

– Федь, ты где?

В Караганде.

Хотел, как обычно, убежать быстрее, а не получилось. Прошёл всего несколько шагов, и тут кто-то сильный набросился сзади, обхватил голову, ладонью зажал рот.

Фёдор испуганно дёрнулся, но тут же в горло впилось острое и холодное, а возле уха прошелестело чуть слышно и почти ласково:

– Спокойно. – И ещё: – Заорёшь – перережу горло. У меня не заржавеет.

Убедительный голос. Плюс нож, воткнувшийся в шею. Фёдор сразу поверил. А чужая ладонь отлипла от лица, ухватила за шкирку.

– Теперь идём. Только тихо. И без фокусов.

Клинок отодвинулся от горла, но многозначительно поблёскивал перед глазами, и Фёдор не стал сопротивляться, потопал послушно, невинным жертвенным агнцем. Назад, к каменной полуразвалившейся стене. Но не остановились возле неё, по стёртым щербатым ступеням полезли наверх. Поднялись на пару этажей, вышли на площадку, осторожно приблизились к широкому арочному проёму, обрывающемуся в никуда.

Фёдор не хотел смотреть вниз, против воли получилось. Сразу разглядел и девчонку, и наступающую на неё тварь. Та не торопилась, вожделенно тянула момент.

Теперь она оправилась, теперь от неё не убежишь. Но девчонка и не пыталась убегать, от страха не могла сдвинуться с места. Глаза не просто большие – огромные, рот приоткрыт и перекошен.

Фёдор никогда ещё не видел, как это происходит. А сейчас, значит, увидит?

Тварь как раз оказалась точно под арочным проёмом, когда Фёдор ощутил сильный толчок в спину. Взмахнул руками, но не сумел ни за что ухватиться. Рухнул вниз, прямиком на тёмную напряжённую спину.

Кира озадаченно топталась на месте.

Это, вообще, как понимать? Завести в лес и бросить. Детский сад, честное слово. А ведь взрослый парень. Взрослый. Парень. В том-то и дело. Мог и не просто бросить. Утащить подальше от людей, а потом…

Когда же Кира поумнеет? Когда перестанет безоговорочно доверять людям? Жизнь её учит, учит, не жалея сил и неприятностей, о она… опять.

И почему разумные мысли к ней всегда приходят с запозданием? Нет бы сразу: проанализировать, определить все возможные расклады и их последствия. Так ведь даже не заподозрила. И Фёдор совсем не похож на коварного маньяка. Хотя после Ши, сумеречников и прочих гадостей все обычные люди представляются адекватными и безобидными.

– Ну что за шутки? – всё сильнее возмущалась Кира, не давая себе возможности испугаться. – Федь!

И сразу заметила движение среди стволов.

Ага, идёт виноватый, ломится прямо через кусты. Но почему-то совсем не с той стороны, откуда Кира ожидала. Да и не Фёдор. Как-то странно выглядит.

Постепенно черты вырисовывались всё чётче. С каждым шагом незнакомца. А у Киры сердце начинало биться всё сильнее и неритмичней, нервно прыгало в груди, стучалось о рёбра, рождая ответную дрожь во всём теле. Мурашки пробежали по рукам и спине.

К Кире двигался вовсе не человек. Скрытое существо, очередная тварь, и сумеречники на её фоне выглядели милыми котятами.

Что-то кошачье было и в твари. Приплюснутый нос, зелёное свечение глаз, кисточки на ушах, жёсткая грива, огромные острые когти, но, главное, плавность и пружинистость движений. Она приближалась медленно, как бы нехотя, позируя, и её зубастый оскал походил на саркастичную ухмылку.

Кира взгляда не могла отвести, стояла и смотрела. Не чувствовала ни рук, ни ног, ни всего остального. Только беспорядочные метания сердца, то замирающего, то разгоняющего до предела, да липкие ручейки холодного пота вдоль позвоночника. И никаких других ощущений, ни мыслей, ни звуков. Весь мир вобрала в себя жуткая тварь.

Та нарочно не торопилась, тоже не сводила глаз с Киры. Любовалась произведённым впечатлением, жадно впитывала исходящие от неё волны страха. Наверное, у страха и запах был какой-то особый, дурманяще-сладостный для любого хищника. Тварь упивалась им, играла, растягивала удовольствие.

Но в одно мгновение всё изменилось. Мир напомнил о себе коротким негромким звуком. Кажется, кто-то вскрикнул. А потом что-то большое рухнуло сверху, прямо на тварь. Кира даже не сразу сумела понять: не «что-то», человек.