Эльвира Смелик - Зови меня Шинигами

От неожиданности и веса упавшего тела лапы у твари подкосились, она завалилась на бок, но тут же извернулась, подскочила и набросилась на обидчика. Не стала разбираться: кто он, откуда взялся? Сердито зарычала и сразу впилась зубами.

Ещё один крик – или даже вопль – наполненный болью и ужасом. Стеганул по ушам, по сознанию, и отдался в коленках. Те сложились, сами по себе, и перед глазами поплыли белые сверкающие точки. Кира плюхнулась на траву. А сверху упало ещё что-то.

Опять не «что-то», опять человек. И не упал, а прыгнул. Приземлился рассчитанно. И тут уже Кира не смогла не узнать.

Белые волосы, почти светящиеся в темноте, и блеск клинка. До идеальной точности выверенные движения. Шаг. Левая рука вцепилась в гриву, дёрнула назад и вверх, запрокидывая звериную голову, открывая горло, и пока тварь не успела ничего сообразить и тем более отреагировать, стремительное движение правой руки, с кинжалом. И, не останавливаясь, ещё удар – в спину. Глубокий. Лезвие вошло по самую рукоять.

Тварь запоздало вскинулась, ещё сумела наброситься, разбрызгивая кровь. Но Ши даже не пытался увернуться. Покачнулся и опрокинулся под натиском обрушившегося на него тела. Может, даже специально. Потому что, падая следом, тварь сама насадила себя на предусмотрительно выставленный клинок. Грудью, левой стороной. Сердцем. Судорожно забилась, хрипя и булькая, а потом затихла.

Ши отбросил её в сторону, но поднялся не сразу. Сначала сел, тряхнул головой, потом занялся кинжалом. Обтёр об одежду, спрятал. Огляделся по сторонам и тогда уже встал.

В первую очередь оказался рядом с Кирой, молча протянул руку. Пальцы вымазаны тёмным. Багровым. Но ночь скрадывает краски.

Кира ухватилась, послушно потянулась вверх, выпрямилась. И опять от него пахло кровью. Ещё сильнее, чем в прошлый раз. Но сейчас кровь была целиком чужой. Ши почти не пострадал. Всего несколько царапин, хотя и довольно глубоких, да разодранная футболка.

Он сразу отошёл, двинулся мимо мёртвой туши, и Кира вспомнила: должен быть ещё один человек, который ринулся на тварь первым. И устремилась следом.

Ну, как устремилась? Медленно поползла, едва передвигая ноги. Пошатывало, потряхивало, опять хотелось без сил опуститься на землю.

Человек лежал, скорчившись, вздрагивал. Вместо выдохов глухие скрипучие стоны. Или рыдания. Пальцы одной руки сжимались и разжимались, царапая землю. Другая рука – сплошная рана, да и бок тоже. Рваное месиво. Не разберёшь, что это – клочки одежды или плоти?

Глаза широко распахнутые, но закатившиеся, так что видно почти только одни белки в тёмных прожилках сосудов. Жуткое зрелище. Кира даже определила не сразу: да это же Фёдор!

Ши опустился на корточки, перевернул его на спину, не церемонясь, ударил по щеке, потребовал громко и сердито:

– Очнись!

Что он делает? Фёдор же чуть живой. Разве можно сейчас с ним так? Но мысли упорно не хотели воплощаться в слова, выходить наружу, застревали где-то на полпути. Тогда Кира попыталась остановить Ши движением, протянула руку к его плечу, но тоже остановилась на середине.

Фёдор закрыл глаза, потом открыл, с трудом сфокусировал взгляд, уставился на Ши. Глаза полубезумные, ни тени мысли. Словно у загнанного зверька.

– Надо встать, – прозвучало резко и жёстко, как приказ. – Встать и идти. И не говори, что не можешь.

Фёдор и не говорил. С трудом шевельнул губами. Ши приподнял его, усадил, закинул здоровую руку себе на плечи, потянул вверх.

– Вставай. Иначе брошу здесь. Ноги-то у тебя целы.

– Но… – всё-таки выдавила Кира и тут же получила в ответ не менее резкое и жёсткое:

– Молчи. Лучше помоги ему встать.

Как? За что держать-то? Если и другая рука, и другой бок разодраны. И прикоснуться страшно, и прекрасно понимаешь, что, дотронувшись, причинишь боль.

Ши сжал губы, рванул вверх, почти распрямился. И Фёдора поднял. Тот замычал, качнулся вперёд, но Кира успела, упёрлась ладонями ему в грудь. Только бы не толкнуть сильно, а то завалится уже назад.

– Идём! – велел Ши, но Фёдор висел на нём безжизненным грузом, и пришлось заорать в самое ухо: – Идём! Шевели ногами!

От крика Фёдор немного пришёл в себя, сделал шаг. Хотя Кира до последнего не верила, что он сможет с места сдвинуться.

Кое-как дотащились до края леса, пересекли идущую вдоль него дорогу.

– Что тут есть поблизости? – прошипел Ши, пытаясь выровнять дыхание.

– А? – растерялась Кира. – Что? Есть? Не знаю.

Ши молчал. Видимо, ждал чего-то более вразумительного.

– Откуда мне знать? Я тут всего один раз проходила, – разозлилась от собственной бесполезности Кира, а Ши по-прежнему молчал. – Ну… вроде бы… точно не помню. Тут вокзал недалеко.

– Где?

Кира покрутила головой, всматриваясь и вспоминая, обнаружила россыпь огней в досягаемой перспективе, вскинула руку, указывая направление:

– Там. – Но тут же неуверенно добавила: – Скорее всего.

Не ошиблась.

Ши усадил Фёдора на скамейку, дальнюю от здания вокзала, наименее освещённую, и отправил Киру на поиски кого-нибудь подходящего. На вокзале же должен быть пост полиции. А сам остался.

Кира достойно справилась с возложенной на неё ролью. Перепуганной птичкой металась по залу, кричала про умирающего человека и столь достоверно переживала, что подняла на ноги всех. Хотя маленький захолустный вокзал, особенно ночью, не сравнится с крупным городским по количеству присутствующего народа, но из тех, кто был, равнодушных не осталось. Так что к месту происшествия помчались все.

Толпа – не толпа, но людей достаточно, чтобы спрятаться за их спинами и потом незаметно улизнуть.

Ши смылся ещё раньше. Его, с головы до ног перемазанного кровью, не оставили бы без внимания.

Кира нагнала его на середине пути. Попыталась заглянуть в лицо, надеялась услышать хоть что-то. И по всем пунктам обломилось. Шла, но будто не по посёлку к дому старика-знахаря, а всё глубже и глубже в омут мрачной безысходности и душевной усталости.

Воспоминания накрывали, совсем свеженькие, яркие. Ясные до самой мелкой чёрточки. Темнота, обман, тварь, страх, боль. И ноги опять стали плохо слушаться, еле передвигались. В доме сразу привалилась к стене, обхватила себя руками. Но о ней никто не побеспокоился. Ши сразу обратился к старику:

– Надо что-то с трупом сделать. Чтобы никто не наткнулся. Спрятать или закопать.

– Сейчас лопаты достану, – послушно откликнулся старик, но, проходя мимо Киры, всё-таки кинул на неё внимательный сочувственный взгляд. А Ши старательно и торопливо умылся, сменил одежду и тоже ушёл.

Кира осторожно отодвинулась от стены, но добрела только до табуретки, навалилась грудью на стол, подпёрла голову ладонями. Но потом развернулась лицом в комнату. Потому что сквозь стекло заглядывала в дом темнота. А в ней мог прятаться кто угодно ужасный, с горящими глазами, с острыми зубами, хищный и безжалостный. И Кире совсем не хотелось внезапно обнаружить его за окном.