Олег Верещагин - Волчья песнь

— Сейчас я кого-нибудь ссажу… — Сашка потянулся опять за "маузером", собираясь примкнуть кобуру-приклад, но Горька покачал головой:

— Стой. Всё равно же не попадёшь — далеко. И они только и хотят, чтобы мы опять в бой ввязались.

— Какой в этом смысл? — непонимающе посмотрел Сашка. Но тут же его лицо стало встревоженным: — Стоп, ты хочешь сказать, что они нас просто держат до винтокрылов?

— Именно, — Горька продолжал следить за гарцующими джаго.

— Убираться отсюда надо. — подала голос Бранка. — Если не можем драться, то бежать-то можем!

— Куда? — криво усмехнулся Горька. — Назад?

— Почему назад, дальше, через долину…

— Сомова, не будь дурой, — прямо сказал Горька. — Оглянись. Если посмотришь внимательно, то увидишь пять кэмэ открытого луга, голого, как зад этих самых джаго, — Горька покачал головой. — Как только они поймут, что мы отсюда сбежали — а поймут они это быстро! — то доскачут сюда, расположатся тут и завалят нас на этом самом лугу из плазмомётов. Вон, на вьюках вижу два.

— Да, там мы будем, как движущиеся мишени, — Сашка потёр лоб и процедил: — Обложили ведь, сволочи… Бежать — нельзя, оставаться на месте — нельзя. Побежим — прикончат, останемся — пришлёпнут. Мат.

Он медленно обвёл взглядом весь свой отряд. Похоже, что многолетние гонки со смертью всё-таки подходили к концу. Очень обидно, кстати, подходили. Они сами влезли в ловушку. "Интересно, когда закончится война?" — подумал Сашка.

Пока он хмуро рефлексировал, Горька что-то явно соображал. Потом спросил неожиданно:

— Саш, помнишь корриду?

— Как сейчас, — не без яда отозвался тот. Подумал и добавил: — Вообще-то помню. А что?

Горька сорвал веточку, закусил её крепкими зубами. Глаза превратились в ироничные щёлки.

— Так что коррида? — спросил Сашка нетерпеливо, подгибая ногу, чтобы добраться до пристёгнутого к ботинку ножа.

— А то коррида… Эти всадники — красная тряпка. Мы — бык. Винтокрылы — матадор. Что бык обычно делает на арене?

— Ну-у-у… бросается на красную тряпку, — ответил Сашка. — Что же ещё?

— Или? — Горька через плечо оглянулся на всадников. Свист пуль в листве уже никого не тревожил — все они шли слишком высоко, да и как иначе-то — снизу вверх?

— Что за ерунду вы обсуждаете? — нетерпеливо вмешался Мирко.

— Подожди, — улыбнулся ему Горька и кивнул Сашке: — Ну так что же ещё бык-то делает?

— Может быть, бежит? — пожал плечами Сашка.

— Бежит, — согласился Горька. — Послушай, Саш, а если вдруг предположить идиотскую вещь: что случится, если быки узнают, для чего красная тряпка?

Несколько секунд Сашка смотрел в глаза Горьке. Потом он вдруг улыбнулся, но глаза его стали внезапно из злых и отчаянных холодными и жестокими. Проведя рукой по своему "хвосту", Сашка тихо сказал:

— Тогда они начнут убивать матадоров. Ты это хотел сказать?

Горька улыбнулся тоже, и это была такая же улыбка злого, опасного волка. Горька Белкин выглядел именно волком — страшным зверем, которого загнали в угол. На свою голову загнали — и он теперь собирается проложить себе путь к свободе клыками.

— Убивать матадоров, — медленно сказал Горька. — Вообще-то это не моя мысль, это сказал Дэви Купер из "Парня зелёной долины". Помнишь такое старое кино?

— Помню… Итак — тряпка, — Сашка указал на всадников, — бык, — он обвёл рукой своих, — а скоро прибудет матадор. Матадор, который не знает, что мы знаемо красной тряпке, — командир качнул головой. — Мы убьём его. Винтокрыл прилетит, а мы будем мертвы. Они опустятся…

— Саш, — покачал головой Мирко, — это бредовая идея. Совершенно бредовая.

— Верно, — осклабился Сашка. — Но мы имеем ничтожный шанс на жизнь против верной смерти. Сыграем?

Мирко пожал плечами:

— Всегда с тобой, ты же знаешь.

— Вот и отлично, — Сашка потянулся.

— В винтокрыле будут спецназовцы, — напомнила Люська. — У нас будет секунда, потом они начнут стрелять в ответ.

— Главное — не взорвать винтокрыл, — сказал Дик. — А кто-нибудь сможет его вести? Сложно ведь, наверное.

— Сашка сможет, — сказал Горька, ломая веточку. — Я смогу. Мирко тоже сможет.

— Я тоже смогу, — добавила Галя.

— Летунов полно, а вот машина — пока проблема, — вздохнул Олмер.

— Им нас не поймать и не завалить, — с силой сказал Сашка. — Ещё не все долги выплачены в этом мире.

— Вы все просто ненормальные, — подытожил Дик, не открывая глаз. — И всё это безумие и авантюра. Куда укладываться-то?

Честно говоря, Сашка не был до конца уверен, что это пройдёт. "Бредовая идея," — эти слова Мирко лучше всего определяли ситуацию. В самом деле, "но" была целая куча. Джаго могли не поверить, что пули их верховых вслепую и с такой точностью нашли всех… могли для профилактики ещё раз расстрелять трупы с винтокрыла… могло прилететь столько разного дерьма, что всех не перестрелять в принципе…

Тошно было лежать носом в траву и ждать. Причём ждать неизвестно чего. Да ещё Горька, никак не желавший проникаться серьёзностью момента, подмигивал и делал вид, что по своей вечной привычке грызёт траву у себя под носом.

К счастью, ждать всё-таки пришлось не так долго. Не прошло и пяти минут, как появился винтокрыл. Он скользнул над деревьями, широко расставив булькающие винтами несущие плоскости, повис над живописно раскиданными среди кустов и деревьев трупами. Сашка ощутил, как его вжимает в траву поднятый винтами вихрь, ощутил, что на него глядят пристальные глаза.

Потом машина пошла на посадку — качаясь и подёргиваясь, пилот выбирал место посвободней. Садился аппарат медленно — и в точности на лежавшую ничком Бранку…

Момент был жуткий. Но Сашка просто не мог не восхититься выдержкой девушки — она даже раскиданных рук не напрягла! Значительно больше опасался он за Мирко: ну как вскочит и рванёт на выручку?!

Бранка оказалась точно под брюхом машины.

Винты унялись, только скрипели и шипели слегка. Сашка услышал ненавистный низкий голос, разобрал неволей выученные хрюкающие и похрипывающие слова:

— Их что, всех уложили? Расскажем — не поверят.

— Всех, одиннадцатая у нас под низом. Вообще жаль, надо было взять кого-то живыми… эй, наружу, грузим их!

И вдруг — крик, как показалось, мальчишки-человека, хотя и на том же языке:

— Они живы!

О чём-то думать было некогда. Сашка даже не переворачивался на спину — из-под бока разрядил оба ствола обреза в ненавистные чёрные фигуры, как раз закончившие спрыгивать на траву.

Мгновенно взревели винты. Всё ещё стоявший в дверях джаго с плазмомётом заорал что-то в салон, там грохнуло, Бранка, появившаяся внутри винтокрыла, как чёртик из коробочки, в упор выстрелила в затылок спецназовцу из пистолета, потом метнулась в кабину…