Олег Верещагин - Волчья песнь (СИ)

1. 8 мая - один из двух праздников, посвящённых памяти предков. В этот день вспоминают тех, кто мирным трудом закладывал основы могущества нации и страны.

Грин не стал отвечать. Вместо этого он достал откуда-то золотой перстень - волкоподобное животное гналось за собственным хвостом, держа зубами рубин.

- Это тоже тебе. Возьми.

- Ой, как красиво! - девушка только что в ладоши не захлопала. Взяв перстень, Галя надела его на правый указательный палец и отстранила ладонь, любуясь изящной вещью: - Мне идёт?

- Конечно, - Горька в самом деле залюбовался тем, как сидит перстень на руке его подружки, всё больше и больше понимая: тут ему самое место. - Хотя, сказать по чести, на тебе и бусы из рябины смотрятся, как драгоценности короны... мне бы просто смотреть на тебя - и ничего не надо больше...

- Не надо? - девушка лукаво улыбнулась. - Ты в этом так уверен? Обычно ты взглядами не ограничиваешься...

- Единственное, за что я на самом деле благодарен этой войне - так это за тебя, - Грин пропустил левую руку под крутку на спине девушки, правой откинул с её лба и волосы и несколько раз поцеловал в нос и губы. Галя еле слышно довольно заурчала. Обычно так начиналась великолепная ночь, заканчивавшаяся полный удовлетворением, сонной усталостью и распухшими губами.

- А что бы ты сказал, если бы у нас появился ребёнок? - вдруг спросила девушка. Грин немного отстранился:

- Ребёнок?! Это здорово, но... Галь... вынашивать его на ногах, рожать здесь, носить с собой... у тебя действительно будет ребёнок?

- Нет. Пока нет, потому что ты прав, - вздохнула девушка. - А потом? После войны? Ведь она скоро кончится... мы будем жить по-человечески... как тогда?

- И тогда я против ребёнка, - твёрдо сказал Горька, запуская пальцы глубоко в волосы изумлённо и обиженно открывшей рот Гали. - Меньше, чем на троих, я не согласен. А какие сказки ты им будешь рассказывать? Ты не будешь против, если они узнают, как развлекалась в юности их мама?

Галя тихо засмеялась:

- Однажды добрая фея спустилась на поляночку, где спали шесть оборванных мальчиков и пять обтрёпанных девочек. Пожалела их фея, разбудила и спросила, какое у них самое заветное желание. И поднялся прекрасный принц Саша Унтеров - и сказал: "Патронов бы..."...

...Стараясь не хрустнуть веткой, Сашка отошёл подальше от места, где слышались вздохи и стоны, где плавно и медленно сплетались два обнажённых тела. Нет, он не позавидовал - ему просто сразу стало грустно, померкли ночные краски и мир сделался похожим на пустынный дом с грязными окнами.

Возле костра спала Машка - в обнимку с винтовкой - и сидел, от нечего делать подсушивая остатние сухари, Олмер. Остальные, очевидно. Всё-таки вспомнили, что сегодня праздник, грустно подумал Сашка. Спать лечь, что ли? Он присел у огня и начал стаскивать сапоги.

- Слушай, как называется человек, который может, но не хочет? - осведомился он у Олмера. Юный германец отозвался без раздумий:

- Сволочь.

- А который хочет, но не может?

- Импотент? - предположил Олмер. Сашка покачал головой:

- Неверный ответ. Не импотент, а одинокий человек... Кинь сухарь.

- Держи. Сам учил - для хорошего человека дерьма не жалко.

- Ох, наглым ты стал... - Сашка захрустел. - Посуди сам, каково мне! Хотя - где тебе понять...

- Ну уж как-нибудь... - Олмер смотрел на командира с искренним сочувствием. - Ну... хочешь - спою? Может, станет легче - может, станет тяжелей, но настроение точно изменится, обещаю! А то смотреть на тебя такого жутко.

- Спой, - согласился Сашка. - Только постарайся, чтобы я не уснул, - он и в самом деле зевнул.

Но уснуть не удалось. С первых же строк Сашка село прямей, вытянув одну ногу и обхватив руками колено второй. И так, сидя, слушал до конца...

- Вот и война - беспокойно сердце,

В небе война - вот чего ты жаждал.

Ну так прямее держись в седле -

Ведь ты всё решил для себя однажды.

Светлы знамёна на серых башнях,

Твёрды сердца - но благие боги! -

Так дня не прошло, чтоб один из наших

Кровью не красил эти дороги...

Войско идёт, оставляя павших,

Память оставь, а раны залечим.

Так сложим баллады о вас, бесстрашных,

Да отомстим, если так вам легче.

Да не взыскуйте же жизни долгой,

Да не надейтесь на победу!

Так, рана за рану, око за око, шаг за шагом

Идём по следу, идём по следу...

Ты же взглядом холодным и тёмным

Смотришь на нового героя -

Так будет день, и вода сомкнётся

И над тобою, и над тобою...

Ты, как и он, песок обнимешь,

И захлебнёшься предсмертной вестью -

Вот хорошо бы, не очень скоро,

Да хорошо бы, ещё чтоб с честью...

Ну, да всё это не очень страшно -

Дайте дорогу, долой сомненья!

Хрипом предсмертным зовёт герольд твой

На поединок с тенью,

с тенью...

Время пришло, вот он, мой зов -

Медленный гул колоколов... (1.)

1.В нашей реальности - это песенный текст группы "Анарион".

20.

Кончалась вторая неделя мая, который вступил в свои права окончательно и бесповоротно. Вернулись последние перелётные птицы, стойкая зелень покрыла деревья, а на земле простёрся сплошной ковёр травы. Всё дольше и дольше оставалась в небе Ближняя, всё теплей становились ночи и всё сильней пригревало днями. Как выразился однажды Горька: "Воевать стало лучше, воевать стало веселей!"

Всё это время отряд перемещался и, кажется, не ведя активных боевых действий, сумел полностью "обрубить хвосты". Настало время заняться делами - заложить солидную базу с запасами продуктов, боеприпасов, лекарств - и приступить к операциям. Благо, тут это было просто - коммуникации, растянутые по лесам, были фактически беззащитны, а в деятельности джаго ощущалась буквально осязаемо та суета, которая характерна для этих существ при сильном испуге. Видимо, умерший пилот не обманул юных партизан - и дела Чужих шли плохо.

Место для базы отыскал неугомонный Горька, и произошло это, кстати говоря, совершенно случайно. Он охотился за солнцерогим оленем - волки гнали животное, а юноша пересекал ему путь. В отчаянной надежде спастись олень совершил прыжок через неширокий, густо заросший дикой малиной, переплетённой плющом, овраг. Волки прыгнули следом; Горька в азарте прыгнул тоже и только в полёте сообразил, что не долетит до края. Извернувшись в воздухе, Горька закрыл лицом руками и грохнулся в кусты.

Ударившись о что-то твёрдое головой, он потерял сознание...

...Привело его в себя встревоженное поскуливание волков. Открыв глаза, Горька обнаружил, что лежит на песке, над ним качаются ветви, а в пробитой его телом дыре - видны обеспокоенные серые морды.

Оказалось, что в склоне оврага скрывалась за густейшим зелёным пологом просторная и сухая пещера, в глубине которой, таинственно и еле слышно позванивая, тёк ручей. Сюда Горька и влетел