Александр Калмыков - Спасатель 2 (СИ)

Владимирские дружинники, ошеломленный столь великой несправедливостью, побежали жаловаться своему Твердолобу, но воевода признал резонность требований епископа, и посоветовал подчиненным быстрее собираться в путь.

Прежний гарнизон покинул крепость уже на следующий день. Часть кметей поехали конными, остальные отчалили в лодьях, увозя с собой припасы. То, что не увезли, они распродали поселянам, оставив в гриднице только голые стены. Ну да ладно, наше княжество - страна богатая.

Фрол Капеца, в чьем ведении пока оставался Нижний Новгород, быстро навел в нем порядок. В терем принесли шкуры для создания удобства и уюта, и закупили продукты на первое время. Во дворе, на плацу, врыли столбы для упражнения мечами, по образцу древних римлян, и расставили мишени для стрельбы. Были назначены тиуны и мытари, исполнявшие роль фискальных и таможенных органов. Не забыли и о создании почтовой ямы и светотелеграфа.

Для охраны крепости князь выделил полсотни, скажем так, не самого отборного войска. В основном сюда на край мира откомандировали отроков, которым еще учиться и учиться воинским премудростям. Но пока булгары приходили в себя после монгольского нашествия, так что время на учебу еще имелось. Также Ярик оставил полсотни куманов для патрулирования обширных, но малозаселенных пространств.

Командовать градом Капеца поставил своего рязанского боярина - Никиту Немерю. Сей муж годами был не слишком зрел, он еще не разменял даже четверть века. Но так как гарнизон был намного моложе своего предводителя, то на его фоне боярин смотрелся зрелым мужем. Да и в данном случае молодость воеводы являлась большим преимуществом. Никита смотрел на мир с оптимизмом, свойственным юности, и смело брался за непосильные задачи, полагая, что ему все по плечу. А задач у него хватало. Крепость требовала достройки, нужно было сажать на землю поселенцев, которых мы собирались отправлять сюда каждые полгода, заниматься дорогами, собирать таможенные пошлины, а также тренировать войско и ополчение.

Естественно, одной сотни не хватило бы для защиты большой крепости, и потому в наших планах обороны восточной госграницы немалая роль отводилась гражданам, которым я распорядился раздать оружие по примеру Швейцарии двадцатого века.

Едва получив полномочия, Никита тут же собрал весь окрестный люд и толкнул речь, заявив, что кривды не потерпит, и спускать провинности никому не станет - ни землепашцам, ни тиунам, ни боярам. Если кого обидят, пусть идут к нему, и он рассудит по правде. Затем градоначальник зачитал перечень налогов, обязанностей и повинностей, который мы с Яриком предварительно составили.

Оброк, денежный и натуральный, всех приятно удивили своей легкостью. Ну еще бы, нам же как-то надо сюда людей заманивать. Строительная повинность жителям понравилась куда меньше, но ничего особенного собой не представляла. А вот обязанность регулярно проводить учения с оружием, словно княжеская дружина, нижегородцев мягко говоря удивила. А еще я придумал заставить всех упражняться по выходным в стрельбе из лука, как в Англии, преподнеся тренировку как веселый праздник, с призами за счет казны и благословением священника.

Наконец, Немеря ошеломил всех, раздав в постоянное пользование несколько сот копий, щитов и шлемов, а некоторым горожанам вручив еще и брони. Крестьянам, правда, доспехи не достались. Отдавать веснякам столь ценную вещь, как кольчуги, воевода просто побоялся. А ну, как ушлый селянин у кольчужки несколько рядов колец отчекрыжит, чтобы отдать их кузнецу на переделку, скажем, в ножик. Или сменяет у проезжих торговцев на другую броню, поплоше, но с доплатой. И докажи потом, что украл. Нет уж, вот начнется война, тогда княжескую оружейную и откроют для всех.

В целом, действия наместника, пусть и молодого, но энергичного и инициативного, я одобрял, да и князь довольно кивал, наблюдая, как тот справляется со своими обязанностями. А Фрол Капеца, гордясь своим протеже, вообще чуть ли не мурчал от удовольствия и довольно поглаживал свою бороду.

В конце митинга Немеря еще раз удивил нижегородцев, вручив им грамоты с новыми законами, только что озвученными. Когда мастеровые и купцы взяли в руки свитки, то изумились до крайности. Они удивились бы меньше, если бы им вместо боевой секиры вручили золотое оружие, изукрашенное самоцветами.

В тринадцатом веке, да и в четырнадцатом тоже, пергамент ценили и относились к нему бережно. Поэтому, когда писали грамоты, будь то даже договор князя с каким-нибудь городом, или английская “Великая хартия вольности”, пергамент исписывали целиком, не оставляя ни одного свободного уголка.

Естественно, читать такой сплошной текст было нелегко, и потому я придумал записывать текст по-современному - с пробелами между словами, с отступами, с абзацами, с четким разделением предложений и нумерацией статей. В принципе, в средневековых книгах, в отличие от писем и посланий, тоже старались делать текст удобочитаемым, но там все портили завитушки, которыми “украшали” текст.

Ну и конечно, вся канцелярия великого князя отныне велась скорописью - упрощенным алфавитом с меньшим количеством букв.

Поглазеть на диковинную грамоту рвались все, даже неграмотные крестьяне. Они бережно передавали из рук в руки свиток с ровными строчками, разительно отличавшимися от каракулей, царапанных на бересте, которыми велась деловая корреспонденция в весях, и охали, восхищаясь мудростью своего князя.

Вечером, сидя бездельно на крыльце, отдыхая душой и телом от каждодневных забот, я рассеянно смотрел на владимирских дружинников, занятых подгонкой старых седел, чисткой лошадиных копыт и прочими приготовлениями к дальнему походу. Ах, как было бы хорошо тоже отправиться куда-нибудь в путешествие. В Византию, Индию, или даже за океан! Перед моим взором возникли пальмы далеких островов, белые паруса огромного катамарана, несущего меня через океан, индейские пирамиды Месогаврилии, и экзотические плоды, которыми я осчастливлю старушку-Европу. Увы, но пока мне не до путешествий. Здесь в Великом княжестве еще столько дел не то что не переделано, а даже не начато. Например, еще не создано ни одного вуза. Кстати, где их основывать, я тоже еще окончательно не решил. То ли в Переславле, то ли в Городце, а может и в Смоленске. Но, по крайней мере, совершенно ясно, какой факультет будет первым. Естественно, не медицинский, не юридический, не инженерный и не военный. Сначала мы откроем теологический университет, для чего уже дали посольству поручение пригласить из Никеи преподавателей. Идея обучить побольше духовных кадров не может не понравиться патриарху, и он без сомнения выделит нам толковых учителей вместе с учебными пособиями и литературой. Но прежде, чем преподавать будущим священникам богословие, их сначала обучат семи простейшим наукам, в том числе математике и геометрии. Вот на этих-то предметах я и сделаю упор, а на базе кафедры математики создам торговую, военную и инженерную академии. Ну и медицинскую конечно, куда уж без нее. Врачей поначалу будет маловато, и лечить они смогут лишь бояр. Но что поделать, ведь даже в развитых странах двадцать первого века младенческая смертность в нижних социальных группах выше, чем в верхних, в три-четыре раза.