Александр Михайловский - Вихри враждебные

А губернатор пригласил нас в свой дом, чтобы там немного отдохнуть, «скюшать шашлик» и выпить хорошего кахетинского вина. Но мы с ротмистром попросили на время отложить банкет и позаботиться о приехавших вместе с нами морских пехотинцах, а также помочь сгрузить с платформ боевую технику, сказав, что на это нам понадобится некоторое время.

Накашидзе засуетился. Он велел вице-губернатору заняться размещением морпехов, а сам решил присутствовать при разгрузке. Все же Михаил Александрович был довольно любопытным человеком. Мы не стали возражать, здраво решив, что было бы весьма неплохо, если губернатор лично увидит, что мы приехали в Баку не с пустыми руками, и сообщит о своих впечатлениях тем, кто готовит погромы. Пусть они хорошенько подумают и прикинут – что будет с ними, если им вдруг захочется вывести вооруженных погромщиков на улицы Баку.

Увидев бэтээры, Накашидзе пришел в восторг.

– Вай, какая машина! – воскликнул он. – А это у нее что, в башне – пулемет?

Я как можно доступней рассказал нашему гостеприимному хозяину о вооружении бронетранспортера и о его боевых возможностях.

Михаил Александрович призадумался.

– Неужели государь и вправду считает, что у нас в Баку неспокойно и может пролиться кровь? – спросил губернатор и с тревогой покосился на меня и на ротмистра. – Для чего тогда он прислал ваших солдат и эти грозные машины?

– Беспорядки сами по себе не происходят, ваше превосходительство, – ответил я. – И их организаторы понесут перед законом и государем такую же ответственность, как и те, кто в них участвует.

После этих слов Накашидзе несколько стушевался и перевел разговор на другую тему. А я подошел к Сосо и поинтересовался – с чего он хочет начать выполнение своей миссии.

– Думаю, что для начала мне необходимо посетить Баиловскую тюрьму, – немного подумав, сказал Коба. И, увидев удивление на моем лице, пояснил: – Чтобы товарищи мне поверили, надо сделать нечто, что вызовет у них уважение и доверие. Я хочу узнать – кто из знакомых мне эсдеков сейчас сидит в этой тюрьме. Потом, пользуясь полномочиями, полученными мною от императора Михаила, я добьюсь освобождения этого человека. Именно через него я и выйду на руководство бакинской большевистской организации.

– Хорошо, Сосо, – я повернулся к ротмистру, продолжавшему свою беседу с губернатором. – Михаил Игнатьевич, нам надо попасть в Баиловскую тюрьму.

– Как в тюрьму?! – Накашидзе от моих слов опешил. Но Познанский, видимо сообразив, зачем нам понадобилось посещение этой юдоли скорби, кивнул.

– Ну что ж, в тюрьму так в тюрьму… – сказал он. – На чем мы туда поедем, Николай Арсентьевич, в карете или?..

И ротмистр кивнул в сторону «Тигра», который уже успели сгрузить с платформы, и он был готов немедленно отправиться в путь.

– Пожалуй, на «Тигре» будет солидней, – сказал я, а про себя подумал: «И безопасней».

– Михаил Александрович, – обратился я к губернатору, – вы не покажете нам – как нам лучше добраться до Баиловской тюрьмы?

После моих слов Накашидзе лишь развел руками.

– Господа, а как же шашлыки и вино? Может быть, тюрьма подождет? Как говорится, утро вечера мудренее…

– Нет, ваше превосходительство, – сказал ротмистр, – давайте начнем с тюрьмы. А уже потом предадимся чревоугодию…

15 (2) июля 1904 года, полдень.

Северное море,

120 миль северо-западнее Вильгельмсхафена

(Германская империя).

Объединенная эскадра адмирала Ларионова

Гремели залпы торжественного салюта, на мачтах трепетали черно-белые военно-морские флаги Германской империи, вился в воздухе над флагманом личный штандарт императора Вильгельма. Первый броненосный отряд Хохзеефлотте: новейшие броненосцы – «Виттельсбах», «Зеттин», «Церинген», «Швабен», «Мекленбург» и «Брауншвейг», встречали объединенную эскадру адмирала Ларионова. В ответ на германских крейсерах, броненосцах русского императорского флота и кораблях эскадры адмирала Ларионова взлетели вверх флаги расцвечивания и прозвучал ответный императорский салют из двенадцати залпов. Кильватерные колонны сблизились и легли в дрейф на расстоянии примерно в милю друг от друга.

С борта флагманского броненосца «Виттельсбах» был спущен адмиральский катер с бензиновым мотором новейшей конструкции, на который по парадному трапу вместе с сопровождающими спустились император Вильгельм и адмирал фон Тирпиц. Мотор катера взвыл, выбросил облако вонючего сизого дыма, и маленький кораблик, обогнув броненосец, держа скорость около тринадцати узлов, побежал к флагману эскадры адмирала Ларионова, ракетному крейсеру «Москва», где с правого борта уже спускали парадный трап.

Тем временем на германских броненосцах свободные от вахты команды столпились на палубах и глазели на огромный, плоский, как плавучий остров, странный корабль с задранным носом. Это зрелище на какое-то время нарушило даже знаменитый германский орднунг, ибо херрен официрен были удивлены не меньше матросов. Их внимание было вполне вознаграждено по достоинству. Не успел германский адмиральский катер преодолеть и двух кабельтовых, как с борта «Адмирала Кузнецова», последовательно, один за другим, с ревом и грохотом стартовали один Су-33 и два МиГ-29.

Начались показательные воздушные маневры сверхзвуковых самолетов, от которых у всех зрителей, от императора Вильгельма до последнего матроса, рот открылся от удивления. Всего полгода назад 17 декабря 1903 года состоялись первые полеты братьев Райт, во время которых их самолет «Флаер-1» сумел подняться на три метра и пролететь по прямой шестьдесят метров, развив при этом скорость сорок три километра в час. Причем после последнего полета их «этажерка с мотором» была необратимо повреждена сильным порывом ветра и не подлежала восстановлению.

В настоящий момент братья Райт в поте лица строили свой второй аппарат «Флаер-2». До следующих их полетов, которые в нашей истории состоялись в ноябре-декабре 1904 года, оставалось еще несколько месяцев.

А тут зрителям продемонстрировали групповой пилотаж трех металлических птиц – стремительных, красивых и хищных. Ни у одного, даже самого закоренелого, пацифиста не оставалось никаких сомнений в том, что эти остроносые металлические машины, сотрясающие небо ревом своих двигателей, предназначены только для того, чтобы нести смерть врагу на земле, в небесах и на море. Но германские моряки, запрокидывающие сейчас головы, наблюдая за стремительными эволюциями странных аппаратов, не были пацифистами, и вполне разделяли убеждение в том, что если у тебя есть ружье, то оно непременно выстрелит.