Анастасия Медведева - Изгои академии Даркстоун (СИ)

– Это всё, – честно признаюсь я.

От открытия прохода в нижние миры у меня ничего не болит.

– Почему вы сбежали, леди Кайрит? – спрашивает у меня пожилой лорд, стоявший ближе всех к императору, – ваша мать сказала, что вы сбежали из дома.

– Деревня – это не лучшее место для молодой леди, – отвечаю очень осторожно.

– Разве это тебе решать – лучшее это место или нет? – резко спрашивает у меня мать, вновь «награждая» своим вниманием.

– Я хотела изучать свою магию. Но в деревне такой возможности не было, – стиснув зубы, отвечаю лорду. Не ей.

– Какой магией вы обладаете? – заинтересованно спрашивает тот.

В академии все об этом знают. Смысла врать нет.

– Я – энергомаг.

Гул, поднявшийся в стане лордов, меня весьма позабавил. Честное слово... даже в Даркстоун к этому отнеслись спокойнее!

И мне почему-то резко стало весело.

А, пусть будет, что будет! Это не моя вина, что я обладаю подобной силой! И не моя вина, что переходный возраст закончился для меня побегом из деревни!

Спрятать от чужих глаз плод запретных экспериментов, несмотря на то, что этот плод – её родное дитя... в этом была вся моя мать. Вот только она даже подумать не могла, что когда-нибудь ей придется отвечать за свои поступки!

– Тогда у меня ещё один вопрос к вдове лорда Дэ'Барро, – голос главы гильдии магов становится лишенным каких-либо эмоций, а взгляд... наверное, таким взглядом смотрят на людей, слово которых более не имеет веса,

– Миледи, как получилось, что ваша дочь родилась энергомагом?

Моя мать бросает взгляд на наследника, затем едва заметный – на императора, и, наконец, возвращает внимание главе гильдии магов.

– Во время беременности за мной следил личный лекарь императорской семьи, – произносит она с таким достоинством, что у меня уже в третий раз отвисает челюсть.

И не только из-за её странного поведения в присутствии его величества...

– Как это возможно? – цедит Грегор, глядя на мою мать с откровенной неприязнью.

– Он был влюблен в меня, – спокойно и при этом – гордо, отвечает мама, словно это было чем-то само собой разумеющимся, – И хотел, чтобы мой ребёнок родился здоровым и сильным.

Вот я даже не сомневаюсь, что в первую очередь этого хотела она – но, судя по всему, бедный влюбленный лекарь в итоге хотел этого не меньше: потому что мама смотрела на Грегора прямо и не отводила глаз.

– Но это не объясняет того, что Кайрит родилась энергомагом, – замечает наследник, взгляд которого становится совсем нехорошим...

– Полагаю, бедный влюбленный давал мне те же лекарства, что и вашей матери, – прищурив глаз, отвечает ему эта страшная женщина, что родила меня на свет...

Глаза Грегора из темных становятся непроглядно черными, а мать едва заметно бледнеет – но продолжает держаться ровно и с достоинством.

Все в этом помещении понимают, о чём идет речь... Но никто не произносит этого вслух.

О, да, сидя на коленях на холодном мраморном полу главной залы я вдруг очень четко поняла, почему моим делом занимается совет приближенных лордов, а не совет министров. И почему моё дело – не публичное. Моя мама сейчас бросила перчатку в лицо наследнику, без конкретных слов заявив о том, что она знает тайну правящей семьи. Вот только... что-то мне подсказывало, что если и знает – то не до конца... Что именно? Возможно, это был сам император, на лице которого не дернулся ни один мускул – скорее наоборот, появилось какое-то странное веселье. Словно азарт.

А если учесть, что в наших с Грегором венах течет кровь одного и того же демона – то меня прямо сейчас должны выносить из залы в виде остывающего трупа.

Так что, хаос всех пожри, происходит?!

Перевожу взгляд на наследника и застываю, боясь вздохнуть: кажется, кто-то не просто зол... Но почему он ничего не отвечает моей матери? Почему молчаливо сносит подобное оскорбление?! Потому что она сумела скинуть вину за моё создание на плечи кого-то давно ушедшего из жизни?..

Кстати... А жив литот человек?..

– Леди, несколько минут назад лорд Крамор обвинил вас в запрещенном колдовстве и назвал ваш род проклятым, – неожиданно спокойно произносит Грегор, а мне становится страшно, потому что хуже бешенства может быть только вот такое показное спокойствие... словно перед вынесением приговора, – вы имеете очень привлекательную внешность и за последние годы не раз замечены в столице. К тому же ваше платье пошито явно из дорогого материала, а украшение на лице стоит немалых денег. При том, что ваш род давно обнищал, это – довольно странное явление.

– Я получаю подарки от известных лордов и не вижу в этом никакого преступления, – всё также гордо отвечает мать, вызывая во мне противоречивые чувства: с одной стороны, это было недоумение, а с другой – гордость.

Да-да, гордость. Наш род действительно давно обнищал, к тому же мы были лишены расположения его императорского величества... Но мать держала себя так, словно данный факт – не просто недосмотр, а тотальная несправедливость. Её спина была гордо выпрямлена, несмотря на то, что она стояла на коленях. А её взгляд... не удивлюсь, если лорды у стены ощущали, что это они – ниже её, а не наоборот.

– Как давно вы получаете эти... подарки? – предельно вежливо спрашивает Грегор.

– После смерти мужа, – отвечает мать, глядя ему в глаза.

– При каких обстоятельствах погиб ваш супруг?

– Это было отравление, – спокойно произносит мать.

А я чувствую, как в горле образовывается ком. Отравление. Его убили.

– Вы знаете, кто его отравил? – продолжает расспрос Грегор.

– Да, – выдавливает из себя моя мать.

– Кто это?

– Наш слуга. Он уже наказан за своё деяние.

– Не сомневаюсь, – сухо замечает наследник, – Мой предпоследний вопрос: вы каким-то образом влияли на своего слугу?

В стане лордов вновь зароптали, но на этот раз... Мои глаза широко раскрываются... на этот раз гул недовольных звучал в защиту моей матери?..

– Я с ним разговаривала, как и со всеми своими слугами – их в нашем доме не так уж и много, – вскинув подбородок, отвечает мать, – Если это можно назвать влиянием – назовите это влиянием. Но ни для кого из них не было секретом то, что мой муж напивался каждый вечер и избивал меня с периодичностью в пару раз в неделю. Я могла бы пригласить сюда их всех – для дачи показаний.

– Вы хотите сказать, что слуга защищал вас, когда решился на отравление? – подняв бровь, спрашивает Грегор.

– Да, – уверенно отвечает мать, и я чувствую, что это конец: она будет оправдана перед советом. Тут даже придраться не к чему – несмотря на все её деяния. Эта женщина так владеет своим языком, что даже Главный Дознаватель Империи не смог бы обвинить её в сговоре против собственного супруга.