Владислав Южный - Новичкам - везёт...

— Я уже понял. Ахмед тяжело вздохнул, собравшись с силами, сел, на бинтах, что туго стянули могучую грудь, тут же проступили свежие пятна крови.

— Со своими надо связаться. Срочно! А там уже решать, как быть.

— И как это сделать?

— Самый реальный вариант — попасть в Тошниловку, Седой, ты же знаешь, где там кабак?

Седой молча кивнул.

— Хозяин — наш человек. Только поосторожнее! Там муровских шпиков, как комаров на болоте. Он поможет. Это километров семьдесят отсюда на запад, если я правильно соориентировался.

Седой хмыкнул:

— Далековато. А ты чего так говоришь, как будто подыхать собрался?

Ахмед устало улыбнулся уголками губ:

— Так, на всякий случай…

— Ты это брось. Я тебя уже как-то тащил, козла горного, на своём горбу и если надо — до самой Тошниловки оттащу. За ноги, волоком — нехрен к комфорту привыкать. Кстати, Атеист, ты так и не рассказал, где трофеями разжился?

Атеист вкратце рассказал про заварушку в посёлке.

— Устроил мурам кровавую баню! Красавчик! Ну хул#- чей крестник-то? Ахмед с Атеистом не сдержали улыбки. Немного полегчало на душе, после боя и гибели пацанов внутри словно застыл ледяной ком. Доели последние консервы при слабом свете спешащего на покой солнца, выдвигаться решили на рассвете, надо отдохнуть, да и Ахмед не в лучшей форме. Его, несмотря на категорические протесты, освободили от караула, Седой с Атеистом договорились дежурить по очереди, меняясь через два часа. Как ни странно, но ночь прошла спокойно, никто не спешил пристрелить или сунуть нож в бочину, а то и просто сожрать, не заморачиваясь с разделкой…

Утром Ахмед выглядел значительно лучше. Из бинтов осталась лишь тугая повязка выше правого колена, он немного прихрамывал, но не показывал и вида, что ходить тяжело. Да на лице вполне зажившие царапинки. Атеист не удивился такой скорости регенерации — у самого рассеченная до кости бровь зажила без всякого лечения, осталась лишь еле заметная жилка шрама. Завтракать нечем, так что сборы особо не затянулись. Ахмед с Атеистом взяли по паре автоматов, Седой, с лучезарной улыбкой а-ля Рэмбо, вышагивал с пулемётом в крепких клешнястых руках, за спиной маячил приклад автомата. Шли быстро, несмотря на хромоту Ахмеда, наоборот даже — это кавказец задавал темп. Им определённо фартит — прошли с десяток километров по ровной, как фанера, степи, но слава богу, никто не повстречался. Долго такое везение вряд ли продолжится, так что когда на горизонте выросла стена густого лиственного леса, Атеист несказанно обрадовался — пышная листва надёжно скроет от чужих глаз. Но и самому мало что видно, потому пошли осторожнее. Да и не разгонишься особо — лес сильно заросший, чисто джунгли. Наконец выбрались к руслу реки, вернее жалкому ручейку на ее месте. Идти по хлюпающей зелёной жиже то ещё удовольствие, но намного легче, чем в прямом смысле прорубаться сквозь дикие заросли.

— И долго мы это дерьмо месить будем? — Седой брезгливо сморщился, отмахнулся от наседавших комаров.

— Ещё километра три и сворачиваем, дальше русло пойдёт круче на север — большой крюк придётся делать.

— Жрать охота! — Седой смачно сплюнул. — А откуда ты так хорошо дорогу знаешь?

Ахмед улыбнулся: — Да я всю округу здесь облазил. Раньше внешники сюда почти не совались, спокойнее было. Там, дальше, — Ахмед указал на север, — километрах в пяти отсюда раньше неплохой стаб был. Ново-Иркутск. Два земляка, оба с Иркутска, держали. Вот и назвали так. Как их самих-то… — Ахмед нахмурил брови — одного точно Карасем звали, а второго… второго то ли Касьян, то ли Костыль. Да не важно. Неплохо у них дела шли, неплохо. Гостиница, сауна, само собой с девочками, гарнизон, так сказать харь тридцать. Кое-кто из рейдеров там осел, дома начали строить. — Ахмед вздохнул, грустно улыбнулся.

— А что потом?

— А потом прилетели «гробы»…

— Тихо! — Седой, шедший чуть впереди, замер, прислушиваясь. Атеист с Ахмедом застыли на месте, как статуи. — А ну, быстро в лес! Вертушка! — объяснять дальше не пришлось. Вертолеты есть только у внешников, так что добра от винтокрылой машины не жди. А вот парочку очередей из крупнокалиберного — это всегда пожалуйста. Вертушки, их две, поменьше «гробов», чем-то смутно напоминающие американские «Апачи», идут низко, почти касаясь камуфляжного окраса брюхами верхушек деревьев. Пронеслись мимо, идут вдоль русла на юг.

— Нас что ли ищут?! — Атеист облегченно выдохнул, когда грохочущие машины скрылись из виду.

— Слишком много чести нам будет… Патрулируют! Совсем оборзели суки, уже ничего не боятся!

Ахмед зашагал размашисто, пробурчал зло себе под нос: — Просрали мы Аппендицит! Просрали!

Седой угрюмо сопел, но Атеист все-таки решил разузнать, о чем речь. — Седой, о чем это он? Седой покосился, как на маленького, вздохнул по-отцовски. — Помнишь, я тебя объяснял про Внешку и Пекло. Атеист кивнул. — Если представить все это как карту, то получится длинная кишка с чернотой Внешки справа и полосой часто загружающихся кластеров, в основном из крупных городов, так что там зараженных целые орды. Так вот кое-где, вот как здесь, — Седой повёл рукой вокруг, — чернота начинается дальше, отчего место это похоже на отросток той самой «кишки». Вот и назвали Аппендицитом. Раньше власть здесь была за стронгами. А потом муров целая банда заявилась, а следом и внешники… Теперь видишь — приходится по лесам да болотам прятаться, в партизан играть. И вполне может быть, что в Тошниловке нас уже ждут-заждались.

— Так чего мы туда премся?

— А у нас выхода другого нет. Другой нормальный стаб далеко на юге — без жратвы и пешочком мы туда точно не дойдем. Охотиться здесь не на кого, только если мура или внешника подстрелить, но я лично их жрать не стану, лучше уж с голода сдохнуть. Кластеры здесь нечасто грузятся, тот в котором ты появился раз в три года обновляется, так что тебе, считай, повезло.

— Ага, повезло, блин, как же… В гробу я видал такое везение.

— А че те не нравится? Тут же весело — работать не надо, одни приключения, бегай себе с автоматиком, пиф-паф. Красота!

Ахмед свернул к поднимающейся полосе заросшего камышом берега, проломился сквозь заросли как дикий кабан. Атеист с Седым двинули следом, идти за кавказцем одно удовольствие — в густой листве протянулся коридор, словно промчалось стадо слонов. Ахмед забирался все выше, заросли поредели, сменились чахлым кустарником высотой по грудь с мелкими, словно пластмассовыми листками и душистыми цветками. Атеист потопал ногами, чтобы стряхнуть налипшую грязь, глаза внимательно обшарили округу. Вроде тихо, впереди слева до самого горизонта заросшие мелкой травой поля, вперемешку с чахлыми кустами. Справа редкий кустарник переходит в пышно-зеленую полосу леса. Над макушками деревьев далеко на горизонте одиноко маячит заводская труба, отсюда на вид тоньше спичинки. Заметив взгляд Атеиста, Седой хмыкнул: