Владислав Южный - Новичкам - везёт...

- Не кипятись, Калач! Он конечно допускает вольности, но боец отличный, наших спецов за пояс заткнет.

- Да скажешь тоже… Куда этому наемнику до моих ребят?

- Ладно, ты проверить кажется собирался? Вот и проверь, а потом спать. Завтра, — Зена покосилась на часы, — то есть уже сегодня, будет тяжёлый день.

- Хорошо. Когда у нас были лёгкие дни?

Седой все ещё сердито сопел, глухо матерился сквозь зубы, размашисто шагая. Атеист еле поспевал, с напряжением вглядываясь в окружившую со всех сторон темноту. Местное подобие луны стыдливо пряталось в распухшие от влаги тучи, что медленно тянулись на юг. Лишь на востоке небосвод чист и понемногу белел, но до полноценного рассвета ещё далеко.

- Седой, ты чего-нибудь видишь?

- Ну не сказать, что светло как днём, но вижу неплохо. Это дар Улья, так сказать личный ПНВ.

- Что за дар Улья?

- Тому, кто задерживается на этом свете, Улей делает подарок. Сверхспособность, так сказать. У кого-то полезное, у кого-то совершенный пустяк. Мне вот более-менее повезло, хотя от умения ксера не отказался бы. — Опередив раскрывшего рот Атеиста, пояснил. — Это когда взял в ладонь какой-нибудь предмет, а в другой из расходных материалов получилась копия. Ксеры, в основном такие фокусы с патронами делают. И живут в шоколаде.

- И когда он появляется?

- У всех по-разному. Да и его ещё развивать долго приходится, а для этого столько гороха придётся сожрать.

- Гороха? Интересно, а почему именно его?

- Да не обычного гороха, с него ты только пердеть музыкально научишься. Тут нужен горох из тварей, которых не так просто замочить. Это тебе не тупые пустыши.

- Пустыши — это которые без споранов?

- Ага. Запомни для начала порядок: пустыши, споровики, затем горошники, вот в них уже тот самый горох, потом — жемчужники — это элита зараженных.

- Судя по названию в последних есть какой-то жемчуг?

- Есть. Он нехило прокачивает умение, или открывает ещё одно. Вот только завалить элиту — это большой фарт нужен. Тут ещё неизвестно, кто на кого охотится.

- А здесь такие есть?

- Внешники неплохо округу зачищают, но всех по-любому не изведешь. Попадаются изредка. Ты шевели ножками, мне то Калач глубоко похрен, только Ахмеда и правда не стоит подставлять. Ахмедка правильный пацан, хоть и басурманин.

- Что? Вы тут совсем обурели? Кто разрешал? Кто? Как ты посмел его отпустить? — Калач осыпал Ахмеда проклятьями и вопросами, брызгал слюной, а тот угрюмо молчал, лишь густые чёрные брови все сильнее хмурились, сливаясь в одно целое над хищным орлиным носом. На истеричные крики выглянула Зена, при виде девушки, Калач умолк, задышал хрипло, жадно хватая ртом свежий ночной воздух.

- Вы чего орете, бойцы же спят! Рассвет увидали — петухами заделались?

- Да эти бараны тут такого наворотили!

Ахмед вскинул голову, острый, как кинжал, взгляд чёрных глаз мысленно перечертил раскрасневшуюся харю Калача автоматной очередью. Вслух лишь выдавил с хрипом:

- Ты б за базаром следил!

- Ахмед, что стряслось? — Калач раскрыл уже было рот, но Зена остановила жестом. — Пусть сам объяснит.

— У Седого водка кончилась, где-то неподалёку он себе тайник сделал, вот и поперся вместе с новичком.

— И далеко этот тайник?

— Не знаю… — Ахмед опустил взгляд, Зена не стала допытываться, хоть и поняла, что боец врёт.

— Почему не остановил?

— Так Седого разве остановишь, он хоть бухой, хоть трезвый прет как танк, до победного конца… не то что всякие калачи…

— Ты на что намекаешь, черножопый? — Калач шагнул вперёд, руки потянулись схватить Ахмеда «за грудки». Не успел. Тяжёлый армейский ботинок с сочным чвоконьем впечатался в грудь, Калач пролетел вперёд задницей шагов пять, со всего маху грохнулся на землю, подняв облако пыли. Захрипел, дыхание сбилось в ноль, наконец бешено выпучил глаза от злости и боли, рука метнулась к кобуре. Ахмед сорвал с плеча автомат, лязгнул затвор, дуло нацелилось прямиком в лоб оппоненту. Но тут вмешалась Зена, рявкнула так, что вышедший отлить Молчун и остановившийся неподалёку, заинтересовавшись бурными событиями, чуть не отлил прям в штаны.

— Стоять! Стоять, я сказала! Убрал автомат! — глаза командирши засветились таким огнём, что Ахмед, напугать которого не так-то просто, поспешно исполнил приказ, и застыл на месте как статуя. — Калач, убрал руку с кобуры, и вообще, вернулся в казарму, без тебя разберемся!

Тот медленно поднялся, недовольно покосившись на Зену, во взгляде явно читалось, что так просто он этого не оставит. Злобно засопев, зашагал к сараю, обтряхивая на ходу пыльную задницу.

Зена проводила заместителя все тем же недобрым взглядом и повернулась к Ахмеду:

— Значит так, через полтора, максимум два часа мы выдвигаемся. Чтоб к этому времени Седой с новичком сидели на карантине под замком. Оба! Под замком! Ищи где хочешь, или сядешь сам. Сомневаюсь, что ты так поступишь, но надумаешь слинять — один или вместе с Седым, я доложу в Центр, что вы перешли к мурам. И тогда уже сам понимаешь…

— Через час Седой с новичком будут здесь. Я отвечаю, Зена.

Глаза командирши чуть подобрели, она одобрительно кивнула, хлопнув ладонью по могучему плечу кавказца.

- Возьми с собой ещё кого-нибудь. Вон этого, как его… Малого, — Зена кивнула на того самого тщедушного часового, тихонько застывшего за спиной Ахмеда. — И из наших ребят кого-нибудь, а, вон Молчун как раз уже не спит. Молчун! Пойдешь с Ахмедом? Тот лишь кивнул в ответ.

— Ну что — двинули?

Седой, крадучись, подошёл к крайнему из домов, внимательно огляделся, и взяв в руки обрез, до этого мирно болтавшийся на поясе в каком-то хитроумном самодельном креплении, кивнул Атеисту на дверь. Ещё на подходе Седой разъяснил порядок действий — Атеист медленно открывает дверь, Седой входит первым, и пока проверяет избу, Атеист приглядывает за округой. Если Седой начнёт стрелять — отходить обратно в сторону проржавевшего до нельзя остова грузовика. Сразу за ним начинается канава, вот по ней если что и уходить.

Атеист замер вслушиваясь в звуки, пока вроде тихо, только осторожные чуть слышные шаги Седого.

- Чисто! Заходи — гостем будешь.

Атеист вошёл, осторожно ступая, на улице заметно рассвело, но здесь ещё довольно сумрачно. Седой сдернул занавеску с окна, та от ветхости распалась чуть ли не в пыль. Немного прибавилось света, Атеист огляделся в комнате. Толстый слой пыли покрыл неказистую мебель — кухонный стол, несколько разномастных стульев, замолкший навеки холодильник, газовую плиту. К ней-то Седой и подошёл, скрипнула дверца духовки, и на стол звякнув бутылками опустился ящик водки. Следом появилось несколько банок тушняка, ещё какие-то консервы, глаза Седого довольно заблестели, как у кота, поймавшего мышь.