Сергей Юрьев - Игры падших

– Но не стоит слишком обольщаться. Такие вещи сами собой не рассасываются, уж поверьте моему опыту.

– Генерал, я бы вас попросил не говорить загадками. Вы ведь не оракул какой-нибудь.

– Хорошо, хорошо… – Командующий Спецкорпусом бросил взгляд на карту Гардарики и сопредельных государств, занимающую всю стену напротив окна, выходящего на просторный внутренний двор. – Уже неделю в известном нам секторе не наблюдается никаких аномальных явлений, но, скорее всего, это вызвано активизацией повстанческих отрядов в провинции Шао-Лю. Эта проблема у империи – как кость в горле, и, пока восстание не будет подавлено, они не сунутся ни к нам, ни в Шри-Лагаш. Но, повторяю, не следует обольщаться. Если наши предположения верны, через несколько недель в Шао-Лю останутся лишь вымершие города, выжженные посевы и горы трупов. Но там будет всего лишь полигон, на котором империя испытает своё новое оружие. По нашим расчётам, пройдёт два, от силы три месяца, и хунны начнут радикально решать проблему перенаселения за счёт отторжения прилегающих территорий.

– Честно говоря, сегодня вы меня напугали больше, чем в прошлый раз.

– Даже если я в чём-то ошибаюсь, нам необходимо перестраховаться. Но, скорее всего, я прав. В истории, правда, довольно давней, уже случались подобные прецеденты. Например, накануне хуннского вторжения 16 312 года. Всё предшествовавшее десятилетие Гардарику донимали пожары, наводнения, ураганы, неурожаи, мор, а Новаград был разрушен землетрясением почти до основания, только собор святого Саввы-морехода чудом уцелел. Представляете, советник, ни до этого, ни после в этих местах не было зафиксировано никакой сейсмической активности. Её и быть здесь не может. И только Седьмица Волхвов смогла тогда решить проблему.

– Какие ещё семь волхвов? В официальном курсе Истории Отечества, насколько мне известно, об этом…

– Правильно – ни слова. Конечно, разве можно допустить распространение слухов и домыслов о том, что Соборную Гардарику однажды спасли язычники. Но в архивах Тайной Канцелярии сохранились подлинные документы тех времён. Кстати, не утрачены и подлинные предметы, которыми те волхвы пользовались.

– Ну, это ещё ни о чём не говорит. В моей канцелярии, например, недавно одна служащая пыталась достать для племянника справку о том, что он инвалидность заработал, находясь при исполнении задания Секретной Службы Внутренней Стражи. На самом-то деле он с перепою полез с трамваем обниматься. Если бы не доглядели, было бы у Великой Родины одним персональным пенсионером больше. Так что документы документами, а проверять надо всё.

– Мы, знаете ли, не впопыхах за это дело взялись. – Генерал сделал слегка обиженное лицо, опустил подбородок, прикрыв бородой верхние ряды орденских планок. – Подобная ситуация уже четыреста пятьдесят шесть лет назад вписана в «Реестр козней и напастей, коим Тайной Канцелярии должно преграды чинить», так что отчасти мы были готовы. У нас, в Спецкорпусе, есть даже соответствующее подразделение.

– Так отчего же такая суматоха?

– А потому, мил человек, что сейчас нужна всеобщая мобилизация. Нам сейчас надо всех собрать – и колдунов, и гадалок, и ворожей, и знахарей, и ясновидцев, и психов, и шарлатанов. Всех собрать, через мелкое сито просеять, а уж потом видно будет, сложится у нас Седьмица или придётся, пока не поздно, скинуть на Нанкин мегатонн, этак, с десяток.

– Сколько у вас кандидатур?

– Пока первичный отсев прошло около трёхсот. Но ведь мало того, чтобы они и впрямь что-то могли. Они, все семеро, должны стать друг другу как родные, и чтоб без слов друг друга понимали, и чтоб доверяли каждому больше, чем себе. Чтобы все, как один, Родину любили, как положено. Чтобы возникла реальная вероятность собрать такую команду, кандидатов нужно впятеро больше. Потому прошу вас, голубчик, вы уж надавите на Внутреннюю Стражу и армейское командование – пусть не чинят препятствий. Одно дело делаем, в конце-то концов.

– Вы и так получаете всех, кого пожелаете.

– Не совсем, не совсем… Был запрос на заключённых, ссыльных и временно поражённых в гражданских правах – в количестве тридцати шести человек, так в Исправительном Комитете даже официальный ответ дать не удосужились.

– Стоит ли вообще привлекать к этому делу лиц заведомо неблагонадёжных?

– Многие из них за то и сидят, что должны будут делать у нас.

– Ничего не обещаю. – Советник сделал непробиваемо-официальное лицо. – Но на всякий случай представьте мне список лиц, которые вам наиболее желательны.

– Могу прямо сейчас. – Генерал достал из верхнего ящика стола лист гербовой бумаги.

– Ну, хорошо, – советник пробежался глазами по списку, – девять – это не тридцать шесть. Только, например, очень сомневаюсь в номере семь, «Маргарита Ручеёк, 31 года, незаконное предпринимательство, злостное нарушение общественного порядка, хищение государственного и частного имущества, оскорбление представителей властей при исполнении, аморальное поведение, святотатство третьей степени…»

– А вы знаете, голубчик, в чём состояло вменяемое ей нарушение общественного порядка? Знаю, что не знаете. В полёте на помеле в районе станции Репище Славнинского уезда. Факт, подтверждённый ста восемнадцатью свидетелями. Такие кадры, знаете ли, в нашей ситуации на вес золота.

– Тьфу! – Советник едва не скомкал список. – Нечисти нам ещё не хватало…

31 октября, 6 ч. 00 мин. Учебный центр Школы Верного Пути близ города Фэй, Империя Хунну

– Встань, Яо Вай. – Голос, пришедший извне, вторгся в дремлющее сознание, продолжавшее плыть средь сладких грёз, как лодка по озерной глади, усеянной молчаливыми кувшинками. – Поднимись, Яо Вай, и открой глаза.

Тёплый влажный ветер качнул заросли молодого бамбука, погнал в сторону лазурных вод золотые лепестки хризантем, всколыхнул рой серебряных колокольчиков и растаял в их переливах. Лишь душа, насладившаяся покоем и чистотой, способна без трепета и страха вернуться в мир, скованный льдом неизбежности. Лишь душа, видящая сквозь тлен бытия грядущие покой и чистоту, может переждать страдания плоти.

– Встань, Яо Вай.

Ещё есть время. Лишь повторивший трижды не терпит возражений, так пусть трижды и повторит. Ещё не смолк звон колокольчиков, и не все лепестки хризантем смешались с трепетом лазурных волн. Пусть повторит трижды.

– Встань, Яо Вай.

– Да, господин. – Тень сна притаилась где-то на окраине сознания, но теперь её можно не замечать. Дух бодр, голова ясна, жизнь прекрасна, поскольку посвящена служению. – Я внимаю тебе, господин.

Наставник Чао Ши, дай-ван, почётный тысячник хун-баторов, смотрел на его без гнева, жалости и сочувствия – как на равного. Да, все, кто служит Солнцу Поднебесной, равны между собой, если с честью делают то, что им надлежит.