Кирилл Шарапов - Клинсмер (СИ)

«Интересно, - подумал я, - когда у человека есть имя, он значится во всяких картотеках, у него есть документы, жилье, работа, а вот у меня имени нет или есть, но я его не помню, так выходит что меня просто не существует». Эта мысль вогнала меня в глубокую депрессию, в которой я и прибывал весь остаток дня. Вечером ко мне снова заглянула Вика с какой-то незнакомой девушкой.

- Познакомься, это Оксана, - сказала она, указывая на свою спутницу. - Следующие сутки будет дежурить она, если что, обращайся.

Оглядев новую знакомую, я все же решил представится:

- Приятно познакомится, меня зовут Восьмой.

Девушка, представленная как Оксана, смотрела на меня, пытаясь понять, шучу я, или это мое имя.

- Ну зачем ты так? - укоризненно сказала Вика, видя состояние своей знакомой.

- Что зачем? - не понял я.

- Ну, насчет восьмого.

- Вика, скажи пожалуйста, только честно, если у меня есть другое имя, то почему ты вчера назвала меня восьмым, а не Олегом, Юрой, Димой или еще как то? А так я просто Восьмой.

- А как твое имя? - спросила Оксана, продолжая с интересом рассматривать меня.

- Пока только то, которое я назвал. Вспомню представлюсь, а сейчас я просто Восьмой.

Девушки, поняв что разговаривать я не настроен, тихо исчезли, прикрыв за собой дверь. Я же отвернулся к стене и сделал вид, что сплю. Дверь еще несколько раз приоткрывалась, но видя, что я никак не реагирую на это, возвращалась в исходное положение. Меня это пока что устраивало, говорить ни с кем не хотелось, да и не о чем. Сначала надо придумать вопросы, а потом уже начинать разговор. И я думал.

Наутро, когда дверь моей палаты открылась и в ней показался Александр Анатольевич, я уже знал главные вопросы, необходимые для моего дальнейшего существования.

- Добрый день, молодой человек, - поздоровался тот и уселся на табуретку. - Как мы себя сегодня чувствуем?

- Все хорошо, доктор, - отозвался я достаточно бодрым голосом.

- А как спите, ничего не беспокоит? - продолжил тот обыкновенный допрос.

- Да все нормально, - ответил я. - Только вопросов много накопилось, а вот ответов так и не прибавилось.

- Да? - удивленно спросил он. - Ну что ж, задавайте ваши вопросы, может быть на некоторые я и смогу ответить.

- Ну, тогда вопрос первый, как я сюда попал?

- Нет ничего проще, - отозвался врач, - вас доставили сюда вечером шестнадцатого августа с тяжелейшей черепно-мозговой травмой, через двадцать минут наступила клиническая смерть, в этом состоянии вы находились четыре минуты сорок три секунды, после чего вернулись к жизни, правда впали в кому. Хотите узнать, что-нибудь еще?

- Конечно, - кивнул я, - кто меня шандарахнул по голове, а также кто привез сюда?

- Кто вас сюда направил, мне неизвестно, а привезла вас «скорая», которую вызвал наряд милиции.

- Понятно, - кивнул я, - а откуда меня привезли?

- Вас нашли на проспекте Ленина, двенадцать. Личность вашу установить так и не удалось, насколько мне известно, о вашем исчезновении так никто и не заявил.

- Так, - протянул я, - значит, меня здесь никто не навещал.

Врач в знак согласия кивнул:

- Вы правы, за все девять лет вас действительно никто не навещал. Но в этом нет ничего странного, после всего, что случилось, ну, я про вирус гриппа и гражданскую войну, очень многие люди остались одни, поскольку родственники либо погибли, либо пропали без вести. Может, вы из другого города?

- Нет, я родился во Владимире, это точно. У меня еще несколько вопросов.

- Ну, если есть, задавайте? - сказал доктор, продолжая рассматривать меня.

- Вопрос первый: вернется ли моя память? Вопрос второй - что будет после того, как я выйду из больницы?

- Насчет памяти, все очень сложно, это штука хитрая - то есть, то нет, но я могу с уверенностью процентов на семьдесят сказать, что она к вам вернется, но вот когда это случится, не знает никто. А что касается второго вопроса, то вскоре вам сделают новые документы на имя, которое вы себе сами выберете и предоставят жилплощадь, денег немного, но дадут, а если захотите, то и работу, а если нет, найдете сами.

- Понятно. Тогда вопросов больше нет.

Доктор поднялся и направился к выходу, в дверях он повернулся и абсолютно серьезно сказал:

- Знаете, вы самый интересный пациент, который у меня был. Клиническая смерть, кома, потеря памяти, а вы выглядите, будто и не было всего этого. После комы люди не то что ходить, двигаться не могут, а как я слышал, вы сами дошли до регистратуры, причем довольно бодренько. Такое ощущение, что вы эти девять лет и не лежали здесь, а так, на обследование пришли. - Кивнув на прощание, он прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине со своими мыслями.

- Вот как значит, - сказал я сам себе, - документы будут, имя будет то, которое я захочу, угол дадут, деньжат мальца подкинут. Да, Влас, а жизнь-то налаживается... Стоп, Влас, - так меня прозвали, вот только где и кто? Ну да ладно, придет время и это вспомню, а имя для документов у меня уже есть. Жаль, только фамилии нет, ну ничего и с этим разберусь.

Через неделю я вышел из больницы, имея на руках ключ от комнаты в одной из общаг, тысячу рублей (как мне сказали медсестры, хватит недели на три) и документы на имя Власа Комова.

Сделав два шага, я остановился, город был мне явно незнаком, хотя нет, город-то был тот же, вот только я его таким еще не видел. Там, где раньше был целый квартал, теперь руины, такое ощущение, что я вижу кадры из Ирака или Югославии после натовских бомбардировок. Больница «Автоприбора» стоит прямо на краю города, чуть дальше только блокпост, сложенный из больших бетонных блоков, окруженный колючей проволокой, рядом с ним закопан в землю танк Т-72, от него видно только башню. Под стеной стоит БТР, сидя на нем, курят крепкие парни в камуфляже. Играет магнитофон. По дорогам носятся открытые внедорожники с установленными в кузове пулеметами. Идя по городу, который был раньше тихим и мирным, я чувствовал себя как актер на съемках боевика «Безумный Макс».

Какой идиот выделил мне комнату, до которой нужно идти через весь город? Но делать нечего, взять ноги в руки и вперед. Напевая в голове хит девятилетний давности я интенсивно вертел головой, заново изучая вывески магазинов, людей, спешащих по своим делам, новые городские достопримечательности в виде сгоревших машин и следов от пуль на стенах домов.

- Ваши документы, - раздался справа требовательный голос.

Не делая резких движений я повернулся к двум крепким парням, держащим меня на прицеле своих короткоствольных автоматов.

- Ваши документы, - еще раз требовательно повторил высокий парень с каштановыми волосами и цепким взглядом.

- Конечно, - протягивая новенькую ксиву, сказал я.

Продолжая держать палец правой руки на курке девятимиллиметрового «Бизона», он принял документ и очень ловко развернул его одной рукой. Его напарник продолжал держать меня на мушке.