Ма. Лернер - Барабан бьет атаку

– Так уносите, – крикнул. – На пролетку и забирайте. Я прикрою.

Стрелок кивнул и, поманив за собой Лесника, кинулся, пригибаясь к раненому. Засвистел разбойничьим образом, сунув в рот два пальца. Двое бойцов группы прикрытия сорвались с места и побежали к нему. Книжник заметно хромал и брючина у него в крови. Ничего страшного, иначе бы не скакал на манер скакового жеребца, а корчился, держась за ногу. Третий так и не поднялся с камней. Поза у него была такая, что проверять не требовалось. Мертв. Насмотрелся он на «Медицинской помощи». Человек после смерти будто расслабляется. А самое странное, становится заметно тяжелее.

Присел за машиной и принялся расчетливо отстреливать по три патрона. Сейчас он не столько старался попасть, сколько задержать врага и дать время остальным. Придавить их, не позволяя подойти ближе. Стрелял как на полигоне. Спокойно, оценивая наиболее опасных и деятельных. Очередная мишень выскакивает – выстрел!

Расстояние плевое, здесь ППВ самое то. Уж что-что, а сыну оружейного конструктора не уметь попасть в мишень стыдно. С малолетства с оружием дело имел. Двоих точно зацепил. Насколько серьезно не разобрать. Оттащили. Армейца не разобрать готов или нет, а в форме СПС дико орал. Это хорошо. Действует им на нервы и заставляет нервничать.

Боек щелкнул без толка. Все. Третья обойма закончилась. Что мог – сделал. Бросать ППВ жалко, но сейчас лишнее неудобство. В руке пистолет, в голове звучат слова присяги.

«Клянусь Богом всемогущим и всем, что мне свято, что буду следовать идеям Национальной Лиги и законам. Безусловно исполнять все приказы командиров. Всякую поверенную мне тайну буду строжайше соблюдать и ничего не выдам. Клянусь, что буду бороться за завоевание независимости Патры и во благо народа ее. Если я нарушу эту клятву, пусть меня настигнет смертная кара. Помоги мне Бог! Аминь!». Пошел!

Он рванул с места не хуже чемпиона по бегу, дважды шарахнувшись в сторону, не давая прицелиться. В переулке его ждал лучший друг боевика – велосипед. Скорость, неприметность и возможность маневрировать. Естественно не свой, а заранее украденный. Лучше бы, безусловно, мотоцикл, но их не так много. Проще отследить и сложнее воровать. Это дорогое удовольствие в подъезде или на улице без присмотра редко оставляют.

Он выскочил прямо на троих в черной форме. Видимо решили обойти опасного врага с тыла. Удивляться было некогда, раздумывать тоже. Он просто поднял руку и выстрелил с двух локтей в голову толстому типу с сержантскими нашивками. Прямо между изумленно выпученных маленьких глазенок. Потом во второго. Попал или нет, уже не узнал. Последнее, что увидел, был летящий в голову приклад.

– Вот здесь останови, – попросила Мата, показывая на въезд во двор.

Уилл послушно затормозил. Взялся возить девушку по срочным делам, будь любезен соответствовать роли. Задавать глупые вопросы не стоит. Все предельно ясно. Большая вывеска на здании красноречиво сообщала: «Мадам Киджоль».

Даже столь далекому от высокой женской моды человеку, как ему, было прекрасно известно имя. Он еще знал кое-что не являющееся всеобщим достоянием. Просто, потому что она как-то обратилась к нему за консультацией. Ничего страшного не обнаружил и расстались они довольные друг другом. По закону доктор обязан записать точные данные для отчетности и он заглянул в паспорт. Совсем не заграничный. Мадам на самом деле от рождения звалась крестьянкой Чесноковой и в далеких странах ей побывать не удалось.

Ничего не поделаешь, такие правила игры. Хочешь, чтобы к тебе ходили люди со средствами, изобрази экзотику. Она даже на северном диалекте имперского очень неплохо могла говорить. Кто поумнее долго в иллюзиях не пребывали, однако портниха действительно умела не просто сшить потребное, а обладала оригинальным вкусом и вещи из ее мастерской выходили нетривиальные.

Она и до Маты достаточно известна была, но идея создать женский вариант брюк, кожаной куртки и вообще так называемый спортивный стиль привела определенное общество в дикий восторг. Кнопки-заклепки, застежки-молнии, грубые на первый взгляд материалы смотрелись не просто беспорядочно, как у многочисленных подражателей. Одежда невольно рождала и другое поведение. Более раскованное и агрессивное. В брюках ходят совсем иначе, чем в юбке, а кожаная куртка диктует другую речь. Человек не чуждый технике и умело ею пользующейся высоко оценивается окружающими.

Лично для своей самой важной клиентки все шилось практически бесплатно. Материал не в счет. Зато с подобной рекламы, а Мата охотно делилась со всеми, где именно пошиты обтягивающие штаны, теперь мастерская портнихи прославилась не на шутку. Мадам с заказчиц драла непотребные суммы.

Ничего удивительно, если знать некоторые тонкости жизни портних. Девочки начинали учиться профессии лет с одиннадцати и работали с шести утра до десяти вечера. Иногда и до глубокой ночи, пока не закончат. Первые четыре года бесплатно. Потом по две-три «короны» в месяц при скудной кормежке и сне вповалку прямо в помещении мастерской.

Научиться портновскому ремеслу ученице легче было в маленьких мастерских, поскольку здесь ей приходилось выполнять все операции, а не в больших, где работницы специализировались на выполнении какой-нибудь одной операции. Тусклый свет, спёртый воздух, теснота, пыль, постоянно согнутое положение тела, скудное питание, бесконечно долгий рабочий день были обычными условиями жизни тружеников портновских мастерских.

В самостоятельные портнихи выбивались немногие. Требовалась нешуточная удача и бесконечное терпение обхаживать покупательниц. Остальные считали тридцатку хорошим заработком и умудрялись жить на эти мизерные деньги годами.

Впрочем, обнаружить среди трудовых элементов Патры разжиревших от излишне получаемых денег достаточно сложно. Только люди с высокой квалификацией могли себе позволить приобретение чего-то серьезного, вроде личного дома или квартиры. Да и то из двадцати с лишним тысяч частных домов в Натмуке (совсем не обязательно особняков, достаточно прогуляться на окраину и убедиться в наличии всевозможных халуп) водопровод имелся лишь в семи, а про электрическое освещение говорить просто смешно.

Останавливала даже не высокая стоимость (лампа накаливания 25–30 сантимов), а что предварительно требовалось проложить дополнительные столбы, подводя к дому. Сама проводка. Электричество присутствовало лишь в центре и в богатых районах. Еще в Крепости, но там работала своя маленькая тщательно охраняемая тепловая электростанция.

Мата вышла из машины и направилась к воротам. Уилл невольно посмотрел вслед с обычным чувством гордости (моя) и вечными подозрениями. Слишком девушка была молода в сравнении с ним и иногда вела себя слишком демонстративно. Будто весь свет извещала об их отношениях, при этом старательно уклоняясь от предложения не то что пожениться, а даже просто переехать к нему. Дома она после отъезда родителей все равно не жила, практически перебравшись в заводскую контору.