Ма. Лернер - Барабан бьет атаку

«Суд должен состоять из пяти офицеров, назначенных местным военным командованием. Подсудимые могут вызывать свидетелей, но не имеют права на юридическую помощь во время судебных заседаний, которые проходят при закрытых дверях. Дела заслушиваются в течение 24 часов со времени ареста, приговор выносился в течение 48 часов, обжалованию не подлежал и приводился в исполнение не позже чем через 24 часа после вынесения».

«В Большой облаве участвовало 4500 сотрудников всех видов службы безопасности, не говоря уже о СПС и военнослужащих. Город был наглухо блокирован, все подступы к Натмуку охранялись самым тщательным образом. Введенное в городе чрезвычайное положение запрещало выходить из дому между 21 часом вечера и 7 часами утра. Обыскивали подряд все дома, квартиры, подвалы, чердаки, склады и другие возможные укрытия.

Были задержаны 541 человек из числа тех, кто противозаконно находился на улице, у некоторых были не в порядке пропуска. 430 человек после проверки личности каждого были отпущены. СПС было передано 111 человек. Участники нападения, как ни удивительно, арестованы не были».

«По уточненным позднее данным за так называемое «одобрение покушений» за время восстания расстрелян 41 человек, за сокрытие оружия – 234, за связи с заграницей и «укрывательство врагов королевства» – 343, за несообщение места жительства – 77. Данные не полные, так как одни донесения не дошли, другие не сохранились, а иные и вообще не были написаны. В условиях военного времени любой вооруженный оккупант мог убить любого штатского, вызывал ли последний подозрение или нет. Чрезвычайное положение – удобное оправдание для произвола, если рассмотрение мнимых провинностей зависит исключительно от того, кто стреляет».

«За две недели после Большой облавы на Патре Управлением Диверсий было поведено 78 акций в разных концах острова. Эти операции проводились как в «свободных», так и в «закрытых» военных зонах. Военное положение было фактически сведено на нет взрывами бомб и выстрелами».

Он открыл глаза и уставился в потолок в некотором недоумении. Что не у себя дома, ясно было сразу. Туда идти слишком опасно. Но деревянный потолок из выложенного странным орнаментом разного цвета кусочками дерева как-то не вписывался в обычную ночлежку. И на больницу тоже меньше всего походил. Там потолки в лучшем случае побеленные и запах совсем другой. Да и лампочек электрических обычно не наблюдается.

Повернул голову на бок и обнаружил рядом с кроватью молодую светловолосую девушку в рубашке и брюках, сидящую прямо с ногами на стуле и с интересом читающую толстую книгу. Личико круглое, щечки розовые и фигурка очень даже ничего.

Видимо она почувствовала движение и подняла на него взгляд. Одним движением захлопнула том, не дав рассмотреть название, соскользнула на пол. Прихватив откуда-то вне поля его зрения маленький фарфоровый чайник, поднесла к губам. Сам себе поражаясь Лайс принялся с жадностью глотать страшно вкусный напиток непонятного происхождения. Что-то настоянное на травах.

– Где я? – напившись, спросил, ощущая жуткий голод.

– На «Звезде», – маловразумительно ответила девушка.

– Корабль что ли?

– Ну, можно и так сказать. Мы люкасы. А ты у нас в гостях.

В голове у Лайса заметно прояснилось. И потолки, и еле заметное покачивание, которое он принял за последствия слабости, все моментально нашло объяснение. Кто ж не знает данный Клан и его странные привычки? Его просто сбила с толку современная женская мода ходить в штанах.

Утнок расположен на островах. Давным-давно кто-то их посчитал и точную цифру можно без труда обнаружить в энциклопедии. Фактически там 20 тысяч кусочков земли, начиная от достаточно крупных и заканчивая бесплодными скалами, от которых торчат на поверхности одни макушки.

Никому не интересны названия большинства из них, зато плавать в тех водах без знания фарватера крайне опасно. Когда-то там гнездились пираты и достаточно долго сначала у патранских кланов, а затем и у шиольских властей с местными жителями были достаточно натянутые отношения. Слишком часто в тех местах исчезали корабли.

Со временем военный флот сумел навести порядок в шхерах, перевешав особо наглых и буйных грабителей. Свободолюбие местных жителей в основном свелось к мелкой контрабанде. Зато данный промысел процветал вовсю, что не добавляло пламенной любви друг к другу с обеих сторон. Когда шесть столетий назад уровень моря неожиданно начал подниматься, затопляя поселки островитян и без того не избалованных пахотной землей, желающих позволить им проживать рядом на Патре как-то не обнаружилось. Выход нашелся достаточно неожиданный.

Люкасы, их так и называли: «Дети воды», традиционно проводили всю жизнь на палубах и использовали свои корабли и баржи для жизни и работы. Часть в составе семейных экипажей, где присутствовали все возраста и оба пола ходили на огромные расстояния с грузами. Естественно, по мачтам в юбках не полазишь и моряцкие брюки на женщинах стали привычной одеждой и четкой приметой Клана. Они и на суше редко отказывались от привычной одежды.

Часть освоила каботажное плаванье и не первый век ходили со всевозможными товарами вокруг Патры. Часть постоянно поднималась по рекам. Здешние водные пути не отличались глубиной и большой дальностью, но это и не требовалось. На всем протяжении любой реки можно было встретить мелкосидящие пузатые тихоходные баржи, готовые продать или привезти под заказ любой товар. От иголки до строительных материалов.

Были в ключевых точках и постоянные точки с жилыми домами, где вне поля зрения городских или иных властей швартовались их суда. Единственное, что места стоянок со временем превращались сточные канавы. Сотни людей выливали помои и нечистоты в воды. Тут же стирали и купались. Впрочем, и нормальные города «благоухали» ничуть не лучше вне зависимости от принимаемых властями постановлений.

Кое-кто жил в таких местах постоянно, другие приходили и снова уходили. Точное количество судов принадлежащих люкасам вряд ли кто смог бы назвать. По самым приблизительным оценкам одних зарегистрированных официально и заходящих в порты было не меньше 12 тысяч. А речные баржи и жилые вообще ни в каких документах не фигурировали.

Любой патран с детства знал – люкасы воровать не станут ни при каких условиях. У них существовал своеобразный кодекс чести, когда слово сказанное прилюдно нарушать никто не смел. Его бы свои просто перестали считать за человека. Естественно зря фразу не скажут, а обещать, не имея возможности исполнить, не станут. Все веско и по делу. Даже обычной божбы редко удастся услышишь. «Якорь мне в зад» от люкаса не дожидаться и в пьяном виде.