Юрий Киселёв - Новый дом

Тяжело поднявшись, Андрей попробовал сделать несколько шагов. Терпимо… Вчерашняя боль, разрывающая на части всё тело, не ушла, но стала слабее, не туманила разум и позволяла думать не только о том, как поднять ногу без того, чтобы не потерять сознание. Подобрав свою валявшуюся невдалеке палку, Андрей медленно доковылял до ручья и жадно напился. Холодная вода сразу заломила зубы, обожгла горло и прояснила сознание. Некстати в бок ткнулась кошачья голова — котёнок обнюхивал висящие на поясе тушки сусликов, чудом не свалившиеся при падении. Он явно хотел есть, и раз по запаху определил дичь — значит, мать уже начала помимо молока прикармливать его мясом. Котёнок ещё раз ткнулся носом в тушки и жалобно заскулил.

— Ты голодный, кроха? — спросил у него Андрей, — и что же мне с тобой делать?

Кот жалобно посмотрел ему в глаза, как бы говоря — «Что делать? Кормить! Ты же теперь моя мама!».

— Эх, бедолага, — грустно ответил на выразительный взгляд котёнка Андрей, — кто бы меня покормил… Сдохнем мы с тобой оба от голода… Ну или оба выживем… Ладно, буду твоей мамой. Сейчас займёмся процессом кормления…

И, сорвав с пояса одну тушку, Андрей разрезал её лопаткой вдоль по брюшку, выпотрошил, разорвал руками на две половинки, после чего оторвал зубами от задней лапки кусок нежного сочного мяса, немного пожевал его, вытащил изо рта, положил на ладонь и поднёс раскрытую ладонь с полупережёванным кусочком мяса к кошачьему носу. Кошак осторожно понюхал ладонь, слизнул языком мясо и опять уставился на Андрея большими зелеными немигающими глазами.

— Понравилось, да? Котик любит мясо? — Андрей ласково приговаривал, продолжая рвать зубами суслика, отрывая мясо от костей и скармливая его кошаку.

Когда суслик был съеден, Андрей точно так же разделал и вторую тушку, правда, её они прикончили вдвоём — Андрею тоже надо было восстановить силы. Перекусив, Андрей доплёлся до туши убитой кошки и устало привалился к её животу. Котёнок улёгся рядом, положив на Андрея лапу и хвост, и под холодным осенним солнцем они задремали, прижавшись друг к другу.

Проснулся Андрей только под вечер от сосущего чувства голода в животе. Котёнок спал, прижавшись животом к нему, но, почувствовав, что человек проснулся, тоже потянулся, издав тонкий мяв, и открыл глаза.

— Пушистик, есть хочешь? — спросил у котёнка Андрей.

— Ня! — зверь явно подтверждал, что хочет.

— А нету ничего!

— Ня! — огорчённо ответил зверь.

— Ну что ты всё ня, да ня… Рычать можешь? Скажи рррррр…

— Няяя!

— Буду звать тебя няшкой!

— Ня… — огорчённо ответил кот.

— Не нравится? Ну, хочешь, буду звать тебя Барсиком? До барса, как твоя мама, тебе ещё далеко…

— Ня! — радостный ответ.

— Хотя какой ты Барсик, если «р» не выговариваешь? Будешь Басиком! Барсом станешь, когда подрастёшь…

— Ня… — обречённо согласился непризнанный барс.

— Так вот, Бася, сейчас я оденусь, чтобы не околеть в этих горах, как последняя паршивая овца, и мы пойдём с тобой искать еду. Вернее, оденусь я сейчас, а еду мы будем искать уже завтра — сейчас вся еда в норы забилась и спать улеглась до утра. Хорошо?

— Ня… — неохотно признал правильность данного решения кот.

Поговорив с котом — всё лучше, чем разговаривать сам с собой, Андрей продолжил заброшенное накануне дело — срезание с остывшей кошачьей туши шкуры. Дело продвигалось медленно, удалось, с учётов вчерашних трудов, срезать с шеи и бока неровный квадрат чуть менее двух метров шириной, как наступила ночь. Уже в темноте Андрей, сопровождаемый путающимся под ногами котёнком, доковылял до ручья, наощупь, в призрачном свете звёзд, промыв добытую шкуру в ледяной воде. Свернув её в рулон и едва дотащив тяжёлый мокрый свёрток до погибшей кошки, Андрей аккуратно развернул шкуру на камнях, для перестраховки привалив ей по краям валунами, чтобы случайно не унесло ветром, понимая, что унести её может только ураган. С чувством выполненного долга, устроившись у неосвежёванного клочка кошачьей туши, Андрей подгрёб под себя не сопротивляющегося Басика, довольно мурлыкнувшего в ответ, и обессилено уснул…

— Бася, подъём!!

От громкого крика кошак подпрыгнул, с жалобным мявом опустившись сразу на четыре лапы и ошарашено оглядываясь по сторонам.

— Хватит спать, лежебока! Пошли еду искать!

— Ня! — полностью согласился с Андреем кот.

Стояло позднее утро, солнце поднялось достаточно высоко, чтобы растопить почти весь ночной иней. Андрей смотал слегка подсохшую шкуру, упаковав её в рюкзак, приготовил камень и ловчий рукав для сусликов, подобрал свою палку, ещё раз сориентировался по солнцу, выстраивая в голове карту и намечая примерный маршрут, и не спеша двинулся в путь, внимательно осматриваясь по сторонам. Возможно удача, а возможно хороший солнечный день позволил Андрею наткнуться на склон со множеством нор. Следует признать, что сусликов первым заметил Бася — он зашипел, припал к земле, на мгновение замерев и прижав к голове уши, а затем резкими прыжками бросился вперёд. Андрей не успел остановить его, только заметил юркнувшую в нору тушку крупного суслика. Когда Андрей доковылял до норки, котёнок сидел над ней на задних лапах, жалобно мяукая и пытаясь передними лапами разгрести нору. Осознание обиды от убежавшей добычи сквозило в каждом из его широко открытых зелёных глаз.

— Эх, Бася, такую добычу упустил, — огорчённым тоном проговорил Андрей, — и как теперь мы будем её оттуда выковыривать?

— Ня!

— Вот и я говорю, что ты не знаешь! А я знаю!

— Ня! — недоверчиво спросил кошак.

— Смотри и учись, дважды повторять не буду!

Андрей взял свой ловчий рукав, придавил камнями, в качестве распорок используя несколько только что отломанных от ближайшего куста и очищенных от полузасохших листьев веточек, и отошёл в сторону, таща за загривок недовольного кота.

— Ты свою добычу уже упустил. Видишь, что силой и ловкостью не всегда можно победить? Давай поймаем его хитростью!

— Ня? — мявкнул кошак, в его мяве слышалось отчётливое «как?».

— Мы поставили ловушку, и сейчас затаимся. Суслик подумает, что мы ушли, выйдет наружу и сразу же попадёт в ловушку. Тут мы его и съедим!

— Ня! — согласился кошак.

— Только ты сразу не бросайся, посмотри в первый раз, как это делаю я, хорошо?

— Ня… — раздалось обиженное мяуканье.

— И ничего не ня! Старших надо слушаться! А теперь сидим тихо, чтобы не спугнуть добычу…

Ожидание затянулось несколько дольше обычного — видимо, напуганный кошаком суслик долго не мог успокоиться. Но всё когда-нибудь да заканчивается — вот и ожидание Андрея закончилось упавшим рукавом, запрыгавшим по камням, не давая вырваться попавшему в него зверьку.