Николай Петри - Судороги Земли

За «баньяном» велось пристальное наблюдение со сторожевой башни. Результаты наблюдений тщательно записывались в особый блокнот. Имелось в нём и несколько торопливых зарисовок, сделанных рукой Фархада. На них были изображены наиболее интересные моменты развития «баньяна». Зодчий их все внимательно изучил и пришёл к выводу, что Зокон замер ненадолго. Он готовится к качественному скачку с новыми трансформациями, которые могут иметь такие же катастрофические последствия, как на Третьей заставе.

Пригласили для консультации Луня.

Биолог в сопровождении двух поселенцев и верного «лаборанта» Эрада несколько раз приближался к «баньяну» (насколько позволяла бдительная «охрана»). Профессор собрал множество образцов флоры, по неизвестной пока причине отторгнутой «мегафанерофитом», при этом долго сокрушался, что не раздобыл ни одного образца фауны — млекопитающие, птицы, насекомые, черви пропали не только из самого «баньяна», их биолог не обнаружил даже вблизи заставы…

Несмотря на скудный материал, биолог сумел сделать предположение, поставившее Зодчего в тупик. Лунь долго и туманно говорил о гиперметаморфозе, на секунду представив Зокон в виде чудовищной по размерам куколки. При подобном способе развития её строение и образ жизни разных возрастов резко меняются. В первом из них личинка активно передвигается, расселяется, но не питается (и первое, и второе, и третье для «баньяна» верно: ещё несколько дней назад, он энергично наступал на заставу (передвижение), занимая всё больше места (расселение), при этом вёл себя на удивление неагрессивно (отсутствие питания), случай с галлюциногенными грибами можно не учитывать). Питающаяся личинка старшего возраста обитает в специфической среде (в теле насекомого-хозяина при паразитизме), и стремительно потребляют имеющиеся запасы пищи. Иногда переход от одной активной формы существования к следующей требует перестройки, при которой личинка не питается и неподвижна. С этим предположением профессора было трудно не согласиться: «личинка»-«баньян», «окуклившись» по периметру зоны конфликта слиянием растительности с грунтом, продолжает активно питаться (шапка в центре «баньяна» растёт с невероятной быстротой!), что может происходить лишь при подпитывании из запасов родительского тела (Зокона), и, наконец, последнее: неподвижность на периметре «баньяна» может означать только одно — он готовится к новой активной фазе.

Но Лунь не остановился на одной гипотезе, выдвинув ещё одну, предложив рассматривать изменения в структуре «баньяна» как сверхспециализацию или гиперморфоз — путь исторического развития организмов, связанный с нарушением их отношений со средой обитания вследствие быстрого её изменения, и переразвития самого организма в каком-то одном направлении.

Конечно, подобное утверждение биолога имело немало уязвимых мест, хотя в целом походило на правду: когда-то давным-давно из-за быстрого изменения среды обитания в «мире Амвросия» появились три Зокона (вполне вероятно, число их в разные годы варьировалось); по внутреннему содержанию являясь природным явлением (гейзер, наводнение, ураган…), они, в то же время, содержали в себе биологическую основу (выходцы, «ходульники», «тигры»…).

Закончил Лунь на весьма оптимистической ноте, заявив, что гиперморфоз является следствием крайней специализации организма к весьма узким условиям существования, при этом самое незначительное изменение среды может привести к вымиранию данного организма.

Оптимизма учёного Зодчий не разделял. Даже если жизнерадостный старик прав, и все происходящие изменения ведут Зокон к неминуемой гибели, то положение выходцев и поселенцев от этого не улучшается. Ведь очевидно, что Зокон связан с «миром Амвросия» тысячами невидимых нитей. По большому счёту «мир Амвросия» — это и есть Зокон…

Поделившись своими соображениями с Рабусом и Агути, Зодчий предложил сегодня же, не теряя ни минуты, приготовиться к возможной эвакуации.

Работы продолжались без перерыва трое суток. За это время из обширных подвалов заставы (и когда только они успели всё это построить?!) при помощи поселенцев удалось вывезти основную массу оборудования. Промежуточных лабазов ставить не стали, а везли всё прямо в поселение и там, на месте, вернувшийся с Третьей заставы Фархад развернул новое производство. Упор делался на его знаменитые стрелы. Только теперь Зодчий, помня о трагедии на Третьей, заказал ему специальные стрелы с кумулятивным зарядом.

Мир вокруг сжимался, словно шагреневая кожа. Но ни выходцы, ни поселенцы не собирались отдавать его без боя, в то же время понимая, что никакие сверхчеловеческие усилия не смогут остановить всесокрушающей поступи Зокона.

За истекшие дни «баньян» претерпел ряд изменений. Теперь цвет кроны утратил радующую глаз изумрудность, став тусклым и невзрачным.

— Гнойник вот-вот лопнет… — невесело сказал по этому поводу Агути.

Зодчий не ответил.

Прошло ещё два дня. Теперь комнаты их общего дома, на постройку которого ушло столько сил, выглядели пустыми, почти брошенными.

Троки в спешном порядке оборудовали дополнительными приводами. Наиболее уязвимые места усилили бронелистами, сделавшими охранный комплекс значительно тяжелее, но одновременно придавшими троку дополнительную устойчивость. «Фархадовские» стрелы, классифицируемые по трём категориям, поместили в специальные разноцветные ящики. (В случае детонации такой «пороховой погреб» мог отнести трок едва ли не до поселения!)

Для арбалетной установки изготовили минитрок с узкими высокими лепестками. Разыгравшаяся фантазия позволила Фархаду оборудовать поднимающиеся лепестки дополнительной системой защиты в виде форсунок для распыления напалма. (Воссоздать знаменитый «греческий огонь» не удалось; обладая всеми необходимыми ингредиентами: сера, сосновая смола, селитра, Фархад не смог узнать нужной составляющей из ряда нефтепродуктов, а без последнего компонента вся смесь лишь слабо горела, нещадно источая чёрный дым, закрывавший всю панораму боя.)

На следующее утро приехал Легонт. Выглядел он уставшим и сильно постаревшим.

— На Третьей и Первой наблюдается повышенная активность, — сказал он. — Мы думаем, и у вас она скоро наступит.

— Судя по поведению «баньяна», ждать осталось недолго, — согласился Зодчий.

— Мы сравнили текущие изменения со старыми картами нашего мира. Выводы неутешительные.

— Вы судите только по изменениям ландшафта на Третьей и Первой заставах?

— Нет. Мы посылали знающих людей в разные стороны. Из пятидесяти реперов, служивших нам пограничными столбами, не удалось найти ни одного! По многим направлениям утрачены реперы второй и даже третьей линии! А это уже потери, сопоставимые с первым глобальным изменением…