Николай Петри - Судороги Земли

Зодчий торопливо сказал Гоблину несколько слов — тот вновь побежал вперёд. Повозки замерли. Трок, напротив, значительно увеличил скорость.

Через пять минут на придорожные кусты обрушилась лавина стрел.

Все, кто в этот миг смотрел в ту сторону, увидели невероятную метаморфозу, произошедшую с обыкновенными, казалось бы, растениями…

Озаряемый непрерывными вспышками микровзрывов кустарник, в котором угадывался боярышник, вдруг скачком изменил свою форму: ветки стали толстыми и ощетинились множеством иглоподобных наростов, объём листвы увеличился многократно. Через секунду на минитрок Фархада хлынул настоящий поток двадцатисантиметровых игл, обладавших невероятной прочностью — некоторые из иголок смогли оставить в корпусе трока глубокие отметины!

Зодчий с содроганием представил, что произошло бы с их колонной, если бы не последняя задержка. Мало того, что иглы несли в себе вещество, парализующее нервную систему, они обладали немыслимой пробивной способностью. Едва ли нагрудный панцирь мог спасти заставника от прямого попадания с расстояния в десять-двадцать шагов.

Фархад прекратил поливать кусты стрелами, сочтя их малоэффективными против такого «разряжённого» противника. Он использовал напалм, превратив злобствующую флору в большой факел.

Всё это время заставники оставались в крайнем напряжении — не верилось, что их подстерегал только кустарник-иглострел.

Боярышник догорал… Теперь он снова превратился в знакомое с детства растение, у которого не титановые стрелы-убийцы, а обыкновенные пятисантиметровые колючки; на обглоданных огнём ветках во множестве висели яркие оранжево-жёлтые плоды…

Вокруг всё оставалось спокойным. Выждав ещё несколько минут, Зодчий отдал команду продолжить движение. Проходя мимо съёжившихся и скрученных в пламени побегов, Зодчий подобрал иглу, валявшуюся на земле. Долго рассматривал её зазубренный конец, потом достал носовой платок, аккуратно обернул сочившийся клейким веществом наконечник и обрывком бечёвки примотал иглу к ножнам.

Агути, внимательно наблюдавший за манипуляциями, спросил:

— Зачем она тебе?

— Последний патрон…

— Ну и дурак!

Зодчий в ответ только улыбнулся:

— Патрон-то не для меня!..

Шли без остановок всю ночь. На ходу жевали галеты, дремали, повесив голову на грудь и вздрагивая каждый раз, как только ноги пытались унести тело с накатанной дороги на заросшую репейником обочину.

Останавливаться на ночлег не стали. После напряжённого дня никому не хотелось оказаться в новой хитроумной западне. Короткую передышку позволили себе единственный раз, когда вдалеке, в просвете деревьев, показался форпост верцев.

Чем ближе подходили заставники к поселению, тем меньше его узнавали. Теперь оно выглядело как укреплённый замок: ворота наглухо закрыты, перед ними, ощерившись многочисленными выступами, замер трок Рабуса; по всему периметру стоящих по эллипсу домов на крышах видны многочисленные следы торопливой плотницкой работы — там строят башни и дополнительную охранную стену из двойного ряда брёвен. Несмотря на ранний час по всему поселению снуют люди.

— Вот мы и дома… — с грустью сказал Гоблин.

Агути медленно повернул к нему голову.

— Наш дом там… — он указал рукой в сторону Зокона.

Зодчий лишь тяжело вздохнул…

На следующий день в доме Легонта состоялось большое собрание. Присутствовало до восьмидесяти человек — выходцев и поселенцев. Вопрос обсуждался один: как выстоять? Амвросий по причине усилившейся болезни не присутствовал, поэтому вёл собрание Легонт.

— На сегодняшний день положение следующее, — заговорил он, подождав пока уляжется гомон возбуждённых голосов. — Зокон остановился в шести километрах на севере, в четырёх на востоке, в семи на юге и в шести на западе. Таким образом, наше поселение оказалось в центре эллипса, вытянутого по линии север — юг. Размышляя стратегически, мы ничего кроме площади нашего мира не утратили. Пастбища для скота, поля льна, гороха и гречихи целы. Водоём, питающий пресной водой поселение, оказался нетронутым. Правда, мы потеряли немалую часть охотничьих угодий, а также больше половины рыбных промыслов, однако это не может серьёзно сказаться на продовольственном положении. Но есть один особенно тревожный момент: Зокон остановился в непосредственной близости от самого большого Гнилого Озера на юге и трёх новообразованных озёр в других сторонах соответственно. Следопыты, принёсшие эти вести склонны считать, что географическое положение всех четырёх озёр и определило момент и место остановки Зокона.

По звенящей тишине Легонт понял, что его сообщение затронуло каждого из присутствующих. Выдержав долгую паузу, чтобы усилить эффект от своих слов, он продолжил:

— За последнюю неделю мы потеряли двенадцать заставников и три трока. Оставшиеся охранные комплексы позволяют не опасаться за судьбу тех, кто по разным причинам должен покидать стены убежища. Однако слухачи и следопыты сообщают о постоянных передвижениях недовыходцев на километровом расстоянии от поселения. Пока нам не понятно, почему они ведут себя таким образом. И это настораживает. К тому же эксперт по Переходам — Зодчий, высказал ряд соображений, которыми он сейчас поделится со всеми.

Легонт опустился на своё место у дальней стены. Зодчий вышел на середину комнаты, чтобы его было слышно одинаково хорошо со всех сторон.

Глухим от усталости голосом заговорил:

— Много месяцев я скрупулёзно изучал все виды Переходов и процессы им сопутствующие. Полученные знания позволяют мне с известной долей уверенности утверждать: события последних трёх недель можно отнести к совершенно новому типу Перехода. Я объясню почему. До недавнего времени любой Переход мог генерировать биологические объекты с ограниченным сроком существования. Срок этот был индивидуальным для каждого вида, но никогда не превышал нескольких суток. Теперь картина поменялась радикально. Недавно я встретился с «ходульником», которого семь дней назад «пометил» мой меч! Получается, недовыходцы обрели способность эффективно функционировать в нашем мире достаточно продолжительный срок. Это не просто предположение, а факт, потому что некоторые из здесь присутствующих сами лицом к лицу встречались с особями, которые давным-давно должны были распасться с образованием «мыльного эффекта». Всё это позволяет мне высказать весьма тревожное догадку: недовыходцы получили право жить в этом мире, также как и мы с вами!

Последняя фраза Зодчего шокировала всех. Поселенцы считали своим единственным противником неумолимый Зокон, и его остановка вселила в них надежду на скорый мир. Недовыходцев они вообще в расчёт не брали, считая их достаточной серьёзной, но быстропроходящей помехой. Слова Зодчего перевернули их представления с ног на голову.