Николай Петри - Судороги Земли

— Пожалуй, нам стоит поторопиться, — пробормотал Фархад. Посмотрев на Зодчего, спросил: — Есть мысли?

— Одна, но совершенно безумная!

— Выкладывай! Для нас сейчас чем хуже — тем лучше!

— Как я сам-то не догадался! — воскликнул Фархад после того, как Зодчий изложил ему своё предложение стремительным броском преодолеть расстояние до охранного частокола, а затем нырнуть в тоннель с «нереализованной» ловушкой.

— Главное, чтобы нас по дороге свои же не угробили! — вздохнул Зодчий, рывком выбрасывая тело из ямы. — Эхма!..

Следом выпрыгнул Донго. За ним — Фархад.

Зодчий смутно запомнил, что происходило вокруг него в тот момент, потому что всё смешалось в один исступлённый, дико-несуразный ком событий.

Наиболее отчётливо в памяти запечатлелось несколько эпизодов:

…прямо перед ним, взмахнув узловатыми руками, падает «скачёк» — в его шее торчит стрела, которая через миг взрывается, осыпав Зодчего кровавыми ошмётками и опалив лицо нестерпимым жаром…

…«зывун-бого» раскрывает третий глаз, занявший всю лобную часть, и с удивлением смотрит на выходца, несущегося на него со скоростью локомотива; Зодчий несокрушимым тараном сбивает его с ног, успев услышать за спиной жуткий хруст — Донго не любит не оплаченных долгов…

…Зодчего настигает матерная брань Фархада; выходец разворачивается, разметав каблуками землю и видит, как три «зывуна» наседают на заставника (с четвёртым «беседует» Донго, оскалив пасть с чудовищными клыками); Зодчий врубается в спины противников, рывком выдёргивает Фархада из увеличивающегося круга «зывунов» и, пронзительно свистнув Донго, устремляется вперёд…

Спасительная оранжевая вешка уже близко, но в этот миг земля встаёт на дыбы и больно бьёт в лицо. Во рту горьковатый вкус крови (чьей?..) и искалеченная мысль: «…не успели…» Краем глаза Зодчий видит хромающего Фархада, а кошмарная пасть Донго почему-то раскрывается прямо над ним.

«Наверное, в шальной круговерти боя несчастный пёс окончательно обезумел, если перестал отличать своих от чужих…» — отрешённо думает Зодчий.

Но со звериными мозгами у Донго всё в порядке — пёс, рыча от натуги, тащит Зодчего в спасительное нутро «засюрпризенного» тоннеля. Фархад помогает ему, подволакивая раненую ногу.

Вот и овальная чернота входа в нору слизняка…

Дзрынь!

Чмяк!

Бултых! — и страшный шёпот Фархада испуганной летучей мышью бьётся под сводами тоннеля:

— Не шевелись! Она где-то здесь!..

Размазывая по лицу кровь вперемешку с липкой грязью, Зодчий дрожащими пальцами гладит тело меча, пытаясь понять, о чём или о ком говорит Фархад.

Секунды текут долго, словно каждая из них возомнила себя вечностью…

Скоро раздаётся едва слышный шёпот Фархада:

— Пролезай. Только осторожно!

Зодчий ползком пробирается вперёд, прижимая к себе дрожащего пса.

— Осторожнее!.. — голос Фархада лезвием царапает по сердцу.

Зодчий почти замирает, чувствуя на спине пальцы товарища.

— Давай! — приказывает Фархад и легонько подталкивает выходца в мягкое место.

Зодчий лезет дальше. Донго начинает поскуливать — видимо что-то почуял…

Скоро их догоняет Фархад.

— Кажется, добрались! Погони можно не опасаться — я там кое-что из своего заплечного арсенала к старенькой ловушке присовокупил!..

Неожиданно Донго вырывается из рук Зодчего, с громким радостным лаем устремляясь в темноту тоннеля…

— Куда?! — закричал Зодчий, но собаки и след простыл.

— Не волнуйся, догоним, — сказал Фархад, подталкивая Зодчего в спину. — Пошли…

В тоннеле посветлело. Зодчему это не понравилось: поселенцы все прорытые внутрь укрепления ходы завалили землёй и камнями. Через полсотни шагов стало настолько светло, что Зодчий без труда разглядел в конце полутёмного хода чью-то тень, рельефно обрисовавшуюся на фоне светлого круга.

— Донго! — негромко позвал Зодчий, хотя фигура, лучившаяся ярким ореолом по контуру тела, мало напоминала поисковую собаку.

Несколько мгновений протекли в томительном ожидании, а потом раздался звук выпущенной стрелы. Прежде чем Зодчий успел что-либо предпринять, стрела тараном ударила его в грудь. Нагрудный панцирь выдержал, но сильный толчок опрокинул выходца на спину. Падая, Зодчий увидел поднимающуюся фигуру Фархада с усиленным арбалетом в руках.

— Не-е-ет! — закричал Зодчий, опасаясь, что какой-то поселенец принял их за пробравшихся в крепость недовыходцев.

Звука выстрела он не услышал, однако шорох упавшего тела набатом ударил по ушам. Зодчий торопливо вскочил на ноги и кинулся к поверженному. Он бежал и молился…

Добежав, в нерешительности замер…

Этого не может быть!

В конусе света, раскидав многосуставчатые руки, лежал «зывун-бого». Зодчий смотрел на него и никак не мог оцепеневшим сознанием связать два факта: недовыходца и арбалет повышенной дальности, зажатый в его гротескных, узловатых пальцах!

Подошёл Фархад, пнул «зывуна» носком ботинка в тощий бок.

— Эти твари эволюционируют слишком быстро, — сказал он. — Видишь, даже серого пепла вокруг раны нет!

Зодчий ответить не смог. В голове билась единственная мысль: «Зывуны внутри поселения… зывуны внутри поселения…»

Когда заставники выбрались из обрушившегося тоннеля, то увидели удручающую картину — недовыходцам удалось занять значительную часть поселения. Это был северный участок с узкими воротами для одного всадника. Теперь этих ворот, как и самого частокола, не было. Обугленные брёвна были разбросаны на большом расстоянии. Судя по отсутствию дыма, брёвна испепелили вовсе не огнём.

«Тлики!..» — мелькнула мысль, но она показалась настолько неправдоподобной, что Зодчий поспешил её отбросить.

Большая часть укрепления по-прежнему находилась в руках поселенцев. Перегородив внутренний двор пятью троками, верцы разобрали стены, за которыми уже хозяйничали недовыходцы, продолжая методично осыпать их стрелами, копьями, бутылками с сырой нефтью…

По иронии судьбы Фархад и Зодчий вновь оказались на территории врага!

— Не понятно, как они смогли пробраться внутрь? — вслух размышлял Фархад, внимательно поглядывая по сторонам.

Они сидели недалеко от главного колодца. Обилие растительности в этом месте скрывало их от недовыходцев, занятых безуспешными атаками на оборонительные троки.

— Гоблина среди них нет… — сказал Фархад, в очередной раз выглянув из кустов. — Наверное, он остался у главных ворот.

Зодчий промолчал. Он был занят тем, что пытался воскресить в памяти схему расположения многочисленных переходов, надеясь отыскать способ попасть внутрь сохранившегося укрепления. Но коридоры были так извилисты, а Зодчий так невнимателен в тот миг, когда проходил по ним, что едва ли мог сейчас вспомнить необходимую информацию.