Николай Батин - Столыпинский галстук

― Подъем!

Пленные американские моряки зашевелились, отрывая головы от подушек. Через час, после санитарных процедур и завтрака, было объявлено построение. Пленных построили большим квадратом, при этом офицеры стояли отдельной группой. В центр квадрата вышел русский офицер в песчаного цвета униформе погонами майора. Его сопровождало несколько автоматчиков.

– Майор Елизаров. Мне поручено, мать вашу, командовать вашими задницами, пока вы будете «гостить» у нас. Россия, в отличие от Соединенных штатов, уважает международные законы. Поэтому вы будете получать то количество калорий, которое предписано международными конвенциями. Но разносолов не обещаю. Под это Россия не подписывалась. Однако, существует возможность улучшить условия содержания и качество питания. Эта возможность будет предоставлена тем, кто согласится участвовать в восстановлении разрушенных вами причалов и сооружений. Шесть часов работы в сутки при двух выходных. Тем, кто согласится, будет предоставлено питание на уровне ресторанного. Без виски, конечно. Но пиво будет.

– Вы не имеете права заставлять пленных работать на противника! Согласно конвенции… ― начал кто-то из офицеров.

– Молчать! Не на митинге. Я никого не заставляю. Я предлагаю. Хотите давиться кашей и картошкой ― давитесь. Хотите пива с отбивными и мороженое на десерт ― работайте. В конце концов, именно вы развалили наши причалы. Еще до объявления войны, между прочим. Да, и еще: офицеров это предложение не касается.

– Это почему? ― выкрикнул из группы офицеров кто-то из молодых лейтенантов.

– Потому что руками вы работать не умеете. Потому, что головой тоже плохо умеете, иначе бы послали своих политиков на… подальше, когда они втравливали вас в эту войну. Потому, что именно вы отдавали приказы матросам обстреливать мирный город. И потому еще, что я не хочу кормить отбивными тех, кто отдавал такие приказы. Вопросы?

Американские моряки, и офицеры, и рядовые, угрюмо молчали.

На работы записалось более половины рядового и старшинского состава. Сидеть на каше и картошке не очень-то хотелось, да и увидеть что-нибудь, кроме стен казарм, моряки тоже были не прочь.

Когда на следующий день их привели в порт Южный, моряки воочию смогли увидеть, что натворили их шестнадцатидюймовки.

– Да-а-а… ― протянул матрос с «Коннектикута» Джим Кенвуд, осматривая лунный ландшафт. ― Работы тут ― непочатый край. Похоже, нам придется долго давиться русскими отбивными и пивом.

– А ты заметил, что здесь нет ни одного поврежденного корабля? ― отозвался его приятель Том Кернер. ― Выходит, они знали о нашем ударе и заранее вывели флот? Получается, мы зря сотрясали воздух своими пукалками?

– В этой ситуации, Том, правильнее будет сказать: громко испускали воздух.

Старший лейтенант Алексей Романцев не отрывался от тубуса радиолокатора. Едва они обогнули мыс, он увидел на экране отметки целей. Они в точности соответствовали той схеме, что передали им накануне с флагмана. Эскадра увеличила ход до полного. Милях в пятнадцати впереди просматривалась цепочка миноносцев, контролировавших выход из Ормузского пролива. Их первой задачей было ― незаметно просочиться через прикрытие и не дать при этом обнаружить себя. Алексей знал, что на всех линкорах и крейсерах операторы радиолокаторов сейчас непрерывно передают штурманам пеленга и дистанции до миноносцев, а штурмана, в свою очередь, выстраивают на планшетах треугольники скоростей, чтобы отслеживать каждое движение американских кораблей. Результатом этой работы должен был стать выбор оптимального курса, чтобы пройти в наибольшем удалении от каждого из миноносцев. Русские миноносцы, не имевшие радиолокаторов, шли в конце строя, ориентируясь по синим потайным сигнальным фонарям, установленным на корме каждого корабля.

Во тьме тропической ночи им удалось выполнить задуманное, и, преодолев охранный кордон, корабли начали расходиться. У каждого из них была своя задача.

«Бородино» в сопровождении двух крейсеров и пятерки миноносцев лег на курс SSE и дал максимальный ход в тридцать узлов. Через два часа полного хода на экране радара появились две их первые цели ― два крейсера, находившиеся милях в пяти друг от друга, в сопровождении пары миноносцев. Линкор «Бородино» и крейсера «Диана» и «Аврора» сблизились с ними миль на пять и легли в дрейф, ожидая команды. По предварительным расчетам, ждать предстояло пятнадцать-двадцать минут, пока все корабли не займут свои позиции.

Ровно в 23.00 11 апреля торпедоносцы поручиков Ивана Орлова и Василия Янченко атаковали авианосцы «Лэнгли» и «Лексингтон», использовав ту же тактику, что и при сражении в Ормузском проливе. Получив по две торпеды, авианосцы остались на плаву, но к дальнейшему боевому использованию были не пригодны из-за сильного крена. После успешной атаки торпедоносцы принялись наводить на оставшиеся авианосцы подводников, занявших к тому времени позиции вблизи «Саратоги», «Рейнджера» и «Йорктауна». Они к моменту атаки сблизились с целями на две мили. Каждый авианосец «опекали» по три лодки. Ближе подходить не стали: акустики кораблей сопровождения непрестанно прослушивали морские глубины. Вооружены все лодки были обычными 533 мм торпедами: транспорт с самонаводящимися торпедами не успел проскочить Суэцкий канал до блокирования его американцами.

Иван Орлов кружил над «Рейнджером», непрерывно и по очереди выдавая на лодки пеленг и дистанцию от их местоположения на цель. То же самое делал Василий Янченко в районе «Йорктауна». Около 23.30 по команде почти одновременно все шесть лодок разрядили носовые торпедные аппараты, выпустив по четыре торпеды. Из двадцати четырех торпед в цель попали лишь девять. «Рейнджер» получил четыре торпеды, «Йорктаун» ― пять. Тем не менее, запас плавучести у этих махин был огромный, и они, как и «Лэнгли» с «Лексингтоном», остались на плову. Однако для боевой работы были полностью непригодны. После этого Иван Орлов повел свой торпедоносец к последней подлодке, которая заняла позицию вблизи линкора «Монтана». Эта атака оказалась не слишком удачной. Командир «Монтаны» получил сообщение об атаке на авианосцы и начал активно маневрировать, меняя курсы и скорость. Тем не менее, одна торпеда все же попала в цель в районе шкиперской кладовой на баке, и из-за солидной пробоины в носу линкор не мог развивать полный ход. Василий Янченко в это время наводил еще тройку подлодок на «Саратогу». Она тоже активно маневрировала, и из двенадцати торпед в цель попала лишь одна. «Саратога» в итоге сохранила способность выпускать и принимать самолеты, хотя и в ограниченном объеме.