Николай Батин - Столыпинский галстук

– Выходит, совсем недавно тоже были студенткой? Учились здесь, в Москве?

– Нет, в Мурманске. Поступала еще в войну. Практики по госпиталям… Кровь, кровь, кровь… Сколько людей погибло!

– Да… Жуткая была война. Вы знаете, Светоч, в больнице лежит много таких людей, которые уже одной ногой на том свете. И они не боятся говорить правду. Им нечего терять. И они порой говорят очень страшные вещи. Например, что истинные наши потери в войне превышают тридцать миллионов. Что таких чудовищных потерь можно было бы избежать, если бы не ошибки политического руководства и лично товарища Сталина. ― При последних словах Светлана испуганно оглянулась. ― Что разведка своевременно предупреждала о концентрации гитлеровских войск на наших границах и даже называла дату начала войны. Достаточно было бы просто вывести войска из казарм в полевые лагеря и раздать им оружие, чтобы сохранить сотни тысяч жизней. Что в первый же день на аэродромах было уничтожено тысяча двести наших самолетов. Разве так сложно было отвести их дальше от границы или хотя бы укрыть в капонирах? И так далее, и тому подобное. И у меня нет оснований им не верить. ― Светлана вновь бросила испуганный взгляд на двери палат. ― Не бойтесь, из палат наш разговор услышать невозможно, ― сказал, заметив это, Зордан. ― На пороге вечности люди говорят о том, что их беспокоит и волнует больше всего. А волнует их, по большому счету, только одно: не окажутся ли все эти огромные жертвы напрасными. Удастся ли сберечь то, что досталось такой кровью. Поэтому листовки и поднятые в них темы задели очень многих. В палатах о них только и говорят.

– И что же говорят?

– Что в листовках все верно излагается. Что надо что-то делать. Писать Сталину, например. И пишут. Но вы совсем забыли о чае и торте. Неужели они того заслужили? Давайте-ка я вам еще кусочек положу.

– И правда забыла. Вы затронули такую тему… Была ― не была, кладите еще кусочек. Если растолстею ― буду знать, кто виноват.

– И вновь потребуете сатисфакцию тортом? ― Они дружно рассмеялись. Смех преображал лицо девушки, делая его необычайно притягательным. Зордан поймал себя на мысли, что волшебный магнетизм, исходящий от Светланы, действует на него все больше и больше. В разговоре с ним она раскрывалась, и исходившие от нее чистота и обаяние буквально покоряли его. Она сильно отличалась от девушек на Мечте тем, что у нее за спиной была жизненная школа, какой не было у них.

– Скажите, Светоч, а вы никогда не увлекались хиромантией? ― резко поменял он тему разговора.

– Хиромантия? Это гадание по руке, что ли? Не верю я во всю эту ерунду.

– А зря. Не все так однозначно. Я интересовался этим вопросом. Просто есть на свете много такого, чего мы не понимаем. Помните, как в «Гамлете»?

– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»?

– Вот именно.

– Но я все равно не верю.

– А давайте проверим.

– Каким образом?

– Я предскажу вам по руке события, которые должны произойти с вами в ближайшем будущем. Скажем, в ближайшие десять дней. И вы сможете проверить, есть ли за хиромантией что-то серьезное.

– Ну, хорошо, давайте, ― со смехом согласилась Светлана. ― Правда, я не слышала, чтобы по руке предсказывали краткосрочные события.

– Вот и проверим, можно ли доверять этой науке на малых, так сказать, дистанциях.

От прикосновения к руке девушки, такой нежной и маленькой, по телу Зордана будто прошел ток. Похоже, нечто подобное испытала и она, потому что ее рука едва заметно дрогнула.

Всматриваясь в ладонь Светланы, Зордан продолжил, слегка понизив тембр голоса.

– Странно. Впервые вижу такую линию жизни. Она у вас уходит в бесконечность. Даже не знаю, что это может значить. О! А вы знаете, у вас будет очень много детей. Я даже затрудняюсь сосчитать. Но точно больше десяти.

Светлана в ответ на последний прогноз притворно-испуганно хихикнула.

– Значит, стану матерью-героиней? Ну-ну…

– Посмотрим теперь, что у вас в ближайшей перспективе… Ого! Вам на днях будет сделано предложение руки и сердца. ― Светлана опять засмеялась. ― А это у нас что такое? Вы скоро покинете эту больницу… Так-так… И не только больницу, но также Москву и даже страну… И путь вам предстоит очень, очень дальний. Странно, но линии показывают, что вы отправитесь в путешествие за пределы Земли…

Светлана расхохоталась и выдернула руку из ладоней Зордана.

– Да ну вас с вашей хиромантией. Тоже мне предсказатель… Давайте лучше еще попьем чаю.

– Давайте. Но смеетесь вы зря. Линии не врут никогда.

И столько убежденности прозвучало в его голосе, что улыбка на лице Светланы стала какой-то неуверенной.

Когда Галя услышала последнюю фразу Славы, ее взгляд потускнел.

– Ты женат? ― мертвенным тоном спросила она, выдернув свою руку из руки юноши.

– Что? О чем ты, глупенькая? До тебя у меня никогда никого не было. Что у тебя тоже не было, я знаю. ― Он чуть смущенно усмехнулся. ― Тут дело совсем в другом. Я даже не знаю, с какой стороны начать.

– В другом? Ты сидел? Ты болен? Да говори же, наконец!

– Скажи, как ты отнесешься к тому, что тебе придется покинуть родных и близких и вообще эту страну надолго-надолго, возможно, навсегда?

Галя озадаченно посмотрела на Славу.

– Ты разведчик? Должен надолго уехать в другую страну для… для внедрения? ― вспомнила она подходящее слово.

– Разведчик. Только не совсем в том смысле, что ты подумала. Точнее, совсем не в том. Постой, сейчас… ― Он посмотрел на Галю особым взглядом, и вдруг светлые стволы сосен вокруг куда-то исчезли, а вместо них она увидела совсем другой лес. Это был тропический лес невиданной красоты, населенный самой разнообразной жизнью. В том числе и разумной. Она увидела под деревьями домики со странной архитектурой, которые органично вписывались в великолепие этого тропического леса и казались его неотъемлемой частью.

Мираж исчез, и она вновь увидела вокруг знакомые сосны.

– Что… что это было?

– Это была телепатия. Нас этому учат. Я показал тебе свой дом. Это планета Мечта. Планета, где я живу. И куда надеюсь вернуться вместе с тобой и нашим ребенком, когда все закончится.

Галя очень долго молча смотрела на него округлившимися глазами, испытывая восторг и какой-то сладкий ужас одновременно.

– А я недавно сказала Алле Петровой, что ты необычный, как будто с другой планеты, ― наконец нарушила она тишину. ― А что должно закончится?

– Мы здесь с заданием. Мы должны изменить текущую реальность таким образом, чтобы Советский Союз не распался через 35―40 лет, а существовал долго-долго, процветая и успешно продвигаясь к построению совершенного общества.