Николай Батин - Столыпинский галстук

– Больше всего мне нравится Омар Хайям, его рубаи. За его удивительную способность вмещать в четыре строчки целую жизненную концепцию. Вот, к примеру:

Светлана взглянула на Анатолия как-то по-особому. Непрост был новый больной, совсем непрост.

– А еще?

― Вы как-то резко перешли с философской на любовную лирику. С чего бы это? ― с улыбкой спросила девушка, слегка наклонив голову, отчего стала похожей на маленькую птичку.

– Даже и не знаю, что ответить… Само вырвалось под воздействием внешних обстоятельств.

– Это каких же?

– Очарованья ваших глаз. Помните?

Но если эта тема вам не нравится, можно вернуться к философии.

– Бальмонт. Я не сказала, что не нравится. Очень неплохие стихи, ― с невинной улыбкой посмотрела на Анатолия ― Зордана девушка. ― Хотя философская тема меня тоже интересует.

– Тогда вот вам и то, и другое в одном флаконе:

Девушка рассмеялась.

– Любовь и философия в одном флаконе? Оригинально. Интересно, почему вы поступили в ММИ? Там ведь физики? Вам бы надо поближе к лирикам, в литературный.

– По-моему, вы поторопились причислить меня к чистым лирикам. Об этом говорит изучение поведения прямой нелинейной остаточной функции путем проведения аннигиляции действительных значений при помощи гиперболических и комбинативных величин. Это я к тому, что с точки зрения концепции банальной эрудиции, гоблины ― персонифицированная модификация фобиозного иррационализма, рефлексирующей экзистенции, эквидистантно пролонгированной от палеонтологического прототипа. Что, в свою очередь, означает, что не каждый локально мыслящий индивидуум способен игнорировать тенденции парадоксальных эмоций, или, говоря проще, не каждый дурак способен понять другого дурака.

Все это Анатолий выдал без запинки и с совершенно серьезным выражением лица.

По мере выслушивания этой тирады глаза Светланы становились все шире, а после последней фразы, поняв, что это был просто розыгрыш, она звонко расхохоталась. И тут же зажала себе ладошкой рот, испуганно посмотрев на двери палат. От попытки сдержать смех у нее даже выступили на глазах слезы.

– Извините, ради Бога, что так вас рассмешил. Так ― до слез ― не хотел. Хотя смех вам очень к лицу.

– Да ну вас, ― шутливо-сердито произнесла девушка, когда ей удалось, наконец, справиться с приступом веселья. ― Чуть не разбудила из-за вас всю больницу. И откуда в Сибири берутся товарищи с такими философскими мировоззрениями?

– Как откуда? Понятное дело ― медведи натаскивают. У нас же там, кроме медведей, и нет больше ничего.

Светлана снова рассмеялась, на этот раз тише.

– Вы помянули Бога. Из сибирских староверов, что ли? Верующий?

– Бога помянул к слову. А относительно веры… Я верю в то, что сложность нашего мира нельзя объяснить набором случайных событий. За всем этим просматривается четкий план. Все религии объясняют это чудесным божественным творением. Я склонен думать, что в основе всего лежит все же не чудо, а физика. Очень сложная физика. Мир не сотворен, а создан. Не Богом, а Творцом. Это разные понятия. Бог ―это чудо. Творец ― это созидание.

Светлана заинтересованно и пытливо посмотрела на Анатолия, затем резко сменила тему.

– Вы живете в общежитии?

– Нет. Снимаю частный домик. А вы?

– Тоже снимаю. Комнатку в коммуналке.

– Одна? С подругой?

– А вы хитрый, Анатолий. Хотите выяснить, таким образом, не замужем ли я, ― улыбнулась Света. Не замужем. Комнатку снимаю одна.

– Вы меня разоблачили, ― засмеялся Анатолий. ― За это я должен быть наказан. В виде наказания готов угостить вас вкусным чаем с тортом на следующем дежурстве. Вас устраивает такой вариант?

– Вполне, ― улыбнулась девушка.

– И на какой же день мне готовить сатисфакцию?

– На послезавтра. Марина Петровна просила подменить, ― все так же улыбаясь, отозвалась Светлана.

… И вновь была ночь, и вновь они сидели вдвоем за столиком дежурного врача.

Зордану пришлось выбрать подходящий момент и телепортироваться к синтезатору, чтобы обзавестись обещанными Светлане чаем с тортом. Однако восторг, который вспыхнул во взгляде девушки при виде красочно раскрашенной круглой металлической банки с элитным цейлонским чаем и коробки с тортом, компенсировал все хлопоты.

– Откуда это чудо, Анатолий?

– Правду сказать не могу, ― все равно не поверите, ― а врать не хочу. Поэтому давайте просто насладимся моментом. Кружки и кипяток у вас найдутся?

– Конечно. Сейчас…

Спустя пять минут они уже приступили к чаепитию. Когда Светлана попробовала торт, на ее лице одновременно отразились изумление и восхищение.

– Какая прелесть! В жизни такой вкуснятины не пробовала! ― Она бросила взгляд на коробку. ― «Самый ― самый…» Надо же, даже названия такого не слышала. Какой необычный вкус! Что-то волшебное!

Зордан ― Анатолий не стал пояснять ей, что она и не могла такого пробовать, поскольку этот торт был разработан на Мечте, где пользовался необыкновенной популярностью.

– Слышали новость, Светоч? Говорят, еще одна листовка появилась, ― поспешил отвлечь внимание Светланы от торта Зордан.

– Нет, еще не слышала. Да, кстати, а какой вам поставили диагноз? Сколько вы будете лежать?

– Мышечная невралгия. Уколы назначили, массаж. Сказали, минимум неделя.

– Сильно болит? ― участливо поинтересовалась Светлана.

– Ничего, терпимо.

– Я проходила курсы массажа. Могу вам поделать, если вам назначили, ― произнесла девушка, отчего-то слегка покраснев. ― Можно утром, сразу после дежурства. Приходите в процедурную.

– Хорошо. Лучше, конечно вы, чем кто-то незнакомый. Буду благодарен. А вы вообще кто по специализации?

– Терапевт.

– Давно закончили институт?

– Этой весной.