Николай Батин - Столыпинский галстук

– Негоже отправлять в будущее какого-то капитана. Несолидно, ― улыбнулся Сталин. Затем таким же образом извлек из портфеля еще одну звезду героя.

– Карма Квинтий! Будучи наделен соответствующими полномочиями, я представляю вас к званию Героя Советского Союза за мужество и неоценимый вклад, который вы внесли в дело построения в нашей стране коммунистического общества, а также за выдающийся дипломатический талант, продемонстрированный на переговорах с представителями руководства другой цивилизации и способствовавший установлению тесных контактов между ними!

Карма, совершенно не ожидавшая такого поворота событий, на секунду замешкалась, но нашлась:

– Служу делу Разума!

Сталин удовлетворенно кивнул.

– Вот документы, подтверждающие твое новое звание, Саша, и ваши Звезды. ― Пожав вновь испеченному полковнику и Карме руки, Сталин опять подошел к столу и начал выкладывать на стол еще коробочки.

– Здесь еще пятьдесят четыре звезды. Вот заполненные удостоверения к ним. Впишите только имена. Это ― для остальных членов МОЛОДОЙ ГВАРДИИ. Заслужили.

Сталин уложил в портфель переданные Кармой новые документы и убрал его в сторону.

– Ну что, обмывать награды будете? Стол, я смотрю, уже готов?

Веселые и оживленные, все трое уселись за накрытый стол и приступили к приятной процедуре. Сталин изменился не только внешне. В общении он тоже стал совсем другим человеком ― остроумным, интересным и веселым собеседником. Спустя какое-то время Карма спросила у него:

– Иосиф Виссарионович, вы не могли бы поделиться ближайшими планами в свете той новой информации, которую вы получили от нас?

– Отчего же не поделиться, поделюсь. Обзвонил всех знакомых женщин, назначил ряд свиданий. Это к вопросу о побочном эффекте. ― Все дружно рассмеялись, включая самого Сталина. Саша из рассказа Кармы тоже был в курсе темы.

– Ну, а если серьезно… Уже дал указание начать подготовку к проведению XIX съезда партии. На три года раньше, чем в прежней истории, получается. Съезд состоится в декабре. Главным докладчиком будет Косыгин. Сегодня я встретился с ним и передал основные тезисы к докладу. Алексей Николаевич был весьма удивлен, ознакомившись с ними. Сказал, что предполагал встретить с моей стороны сопротивление некоторым его идеям, а получилось, что я в своих тезисах предлагаю пойти даже еще дальше. Была сегодня и встреча с Берией. Поставил его в известность, что в целях более качественного контроля за продвижением атомного и космического проектов он отстраняется от руководства МГБ и ему предлагается сосредоточить усилия на ускорении продвижения этих проектов. Он воспринял это как наказание за инцидент с тремя молодогвардейцами. Ну, пусть так думает. Не рассказывать же ему правду. Так же подписал сегодня указ о назначении товарищей Хрущева и Кагановича соответственно в Оймякон и Кушку. Для усиления тамошнего партийно-хозяйственного актива. Вы не представляете, какой поднялся вой! Но я намекнул некоторым товарищам, что такого же усиления требуют партхозактивы в Певеке, Анадыре и еще ряде мест с богатой рыбалкой и охотой, и я подыскиваю подходящие кандидатуры. Мигом заткнулись.

– Вы многое сегодня успели, Иосиф Виссарионович.

– Энергия так и распирает. Хочется горы свернуть. Еще подписал Указы об отмене практики применения пыток при проведении следственных действий, а также о пересмотре всех дел по политическим статьям.

– Здорово! ― вырвалось у Александра. ― Товарищ Сталин, а можно задать вам вопрос, который очень часто обсуждался в землянках среди фронтовиков, но который никто никогда не решался задать?

– Спрашивай, полковник. Отвечу, если смогу. Тем более что ты покидаешь Землю и раскрытия государственной тайны можно не опасаться, ― чуть усмехнувшись, разрешил Сталин.

– Скажите, как получилось, что нападение Гитлера оказалось для нас неожиданным? Как можно было не заметить сосредоточения на границах двухсот дивизий противника? Где была наша разведка?

– Вон ты о чем. ― Сталин нахмурился, и на миг в нем промелькнуло что-то от прежнего Сталина, старого и больного. ― Никому и никогда не говорил об этом и не скажу, но вам можно. Это моя вина и моя неизбывная боль. Я дал переиграть себя Гитлеру. Я до последнего верил немцам, которые уверяли, что переброска войск на восток ― это для отвода глаз, чтобы сбить с толку англичан, что на самом деле они готовят операцию по захвату Англии. Я не мог поверить, что Гитлер может совершить такую глупость и наступить на те же грабли ― решится вновь, как и в Первую мировую, воевать на два фронта. Я недооценил давления, которое оказывали на него американские финансовые круги, профинансировавшие перевооружение Германии с одной-единственной целью: направить ее на восток, против нас. Моя вина и моя ответственность. ― Плечи у Сталина опустились. ― А разведка докладывала. Разведка сработала, как надо.

– Как же вы можете жить с такой болью? ― тихо спросила Карма.

В ответ Сталин лишь пожал плечами.

– Куда же деваться? Наверное, от мыслей об этом у меня и случился тот нервный срыв, что привел к болезни. Миллионы жертв…

Этот человек впервые в жизни выплеснул наружу боль, что нес в себе все эти годы. Наверное, ему стало от этого чуточку легче. Во всяком случае, плечи его распрямились и он, немного подумав, спросил:

– А если бы вы прибыли к нам году эдак в тридцать восьмом, можно ли было избежать войны с вашей помощью?

– Еще одна группа наших товарищей в другой параллельной вселенной попыталась выполнить эту задачу, десантировавшись в двадцать девятый год. Я пока не знаю, удалось ли им это. Расскажу при следующей встрече, если она случится.

– Вы планируете возвращение?

– Еще двое наших ребят нашли тут свою судьбу. Отдали свои сердца двум девушкам. Одна студентка, другая врач. У всех остались близкие родственники. Так что более чем вероятно, что мы будем возвращаться, и не раз. За соблюдение режима секретности не волнуйтесь.

– Дайте мне слово, что вы обязательно свяжетесь со мной, когда появитесь. Я дам вам телефон, звонок по которому может последовать только от вас.

– Обещаю, Иосиф Виссарионович. Можно и мне тоже задать вопрос?

– Такой же трудный?

– Как посмотреть. Скажите, а вы не планируете еще раз жениться?

– Что? Смеешься, что ли? На восьмом дес… ― Внезапно Сталин споткнулся на слове и замер, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. ― Потом продолжил:

– А знаешь, Карма, я пока не знаю ответа на твой вопрос.

― Тревога! Тревога! Тревога! Контакт с неизвестной высокоразвитой цивилизацией! Всем действовать в соответствии с расписанием по тревогам!

И тут же оба Творца получили рапорт от дежурного вахтенного офицера с «Ковчега».