Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

Проезжая по улицам, я везде видел встревоженные и возбужденные лица горожан. Слухи о покушении росли и множились, разрастаясь самыми невероятными подробностями. Это можно было понять из обрывков громких разговоров людей, высыпавших на улицы. Я еще тогда не знал, что люди, напуганные слухами, со всего города начали стекаться к дворцу. Приближенным пришлось даже выслать к дворцовым воротам офицера-гвардейца, чтобы успокоить собравшуюся толпу. Он прилюдно заявил, что ни о какой смертельной опасности и речи нет, так как государя задело только тремя осколками. Люди на радостях кинулись в церкви ставить свечки и молиться за здоровье государя. Сейчас, когда император стал утверждаться в сознании людей как их защитник от всяческих бед и невзгод, сегодняшнее покушение на него только еще больше подтвердило их мысли о царе, как о народном заступнике. Логика их мышления была проста и незатейлива: царь-батюшка за простой народ стоит, не дает разным богатеям помыкать и издеваться над ним, поэтому его и хотели со свету сжить! Слухи и догадки о врагах царя начали десятками плодиться и расходиться не только в столице, но и по всей стране. Сейчас людей это занимало намного больше, чем неутешительные сводки с фронтов, вздутые цены на продукты, перебои с керосином. Горожане рассчитывали узнать о подробностях из вечерних газет, но те почему-то ограничились только описанием самого покушения со слов очевидцев. Народ недоумевал. Подобная недосказанность постепенно стала превращаться в умах простых людей в какую-то страшную тайну.

— Не зря молчат!, — говорили на улицах, рынках, в купеческих конторах и заводских цехах. — Говорят, известнейшие богатеи в этом замешаны! Поперек стал им царь-батюшка, вот и хотели извести его эти ироды. Ей богу!

Сгустившееся над столицей напряжение ранним утром следующего дня разорвали звонко-пронзительные крики мальчишек — газетных разносчиков.

— Злодейский план сицилистов раскрыт!! Готовилось зверское убийство царской семьи!!

Такие крики заставляли горожан просто выхватывать газеты из рук продавцов, и уже спустя полчаса столица забурлила, ошеломленная невероятной, а от того еще более страшной, новостью, которую они узнали из газет. На улицах становилось все больше возбужденных людей. Они собирались в кучки и группы, спорили, обсуждали, ругались.

Одни нахмурив брови, сжимали кулаки, готовясь дать бой подлому врагу, другие, раз за разом перечитывали статью, не понимая, как такое могло случиться, третьи, затаив страх в душе, понимали, что удар направлен против них. Тем временем телеграф разнес по всей России то, что напечатали газеты: революционеры не только готовили покушение на царя, но и на его семью.

События последних четырех месяцев, так или иначе, осторожно подводили умы людей к мысли об образе доброго царя-батюшки, благочестивого христианина, отца большой семьи. И вот его с супругой и малыми детьми собрались убить! И кто?! Социалисты и революционеры! Простому человеку доказательств больше не требовалось, так как покушение на божьего помазанника уже состоялось. Враг был обозначен. Причем он не сидел за стенами дворцов, за высокими коваными воротами, охраняемыми стражей, а находился среди них, был соседом и приятелем. Ваньки, Петьки, Машки! Они шли с ними на работу, сидели на лавочке, куря папироски, стояли в очереди за керосином, но при этом именно они рассказывали, какая без царя жизнь хорошая будет, и как теперь оказалось, этими своими подлыми речами пытались народу глаза отвести, а сами точили ножи на деток царевых! Атмосфера в городе начала постепенно сгущаться, подобно тучам в грозовой день, а уже на следующий день ударил гром, предвещая бурю — в газетах появилось новое, сенсационное, сообщение.

— Полиция напала на след подлых убийц!!, — снова заголосили на улицах мальчишки — газетчики. — Государевы сыщики нашли квартиру сицилистов с бомбами!!

Эту идею подкинул мне Мартынов, и мы сразу воплотили ее в жизнь. В частном доме, в подвале была подпольная мастерская по изготовлению бомб. Революционеров уже собрались брать с поличным, и тут случилось покушение на государя. Эта была просто идеальная возможность подтолкнуть народ. Журналисты, словно случайно, узнали адрес…

Подобные статьи, а затем и разговоры между собой, все больше закрепляли в сознании горожан образ врага, и вот теперь нарастающая ярость и возбуждение просто толкали их по указанному адресу, где их глазам предстала картина, которую они надеялись увидеть. Сначала городовые и жандармы ломали дверь, потом из дома раздалось несколько выстрелов, а уже в конце, толпа, со злобным удовлетворением, наблюдала, как выволакивают с заломленными руками и окровавленными лицами разбойников и душегубов. Вдруг среди толпы неожиданно раздался чей-то громкий крик: — Люди добрые, глядите!! Это же Серега Кимитин с нашего дома! Они с брательником все хаяли царя! А Мишки, брата его, здесь нет! Люди, я знаю, где он! Айда, за мной! Мы этого сицилиста живо в бараний рог скрутим!

Ответом ему стал рев возбужденной до предела толпы. Похоронки на родных и близких, дороговизна, нехватка товаров — все эти беды и несчастья подвели людей к черте, им только не хватало врага, на которого можно обрушиться. Покушение на царя показало, кто есть истинный враг народа, а разгром мастерской бомбистов стал искрой, которая заставила пылать пламя народного гнева.

Толпа, набирая силу и ярость в своем единстве, сначала шла по улице, постепенно обрастая все новыми людьми, но, со временем уже перестав умещаться, стала растекаться по боковым улицам. Крики сливались в рев, народный бунт набирал силу, обрастая новыми вожаками, за которыми шли возбужденные и негодующие массы людей. Они вламывались в квартиры, доходные дома, общежития, вытаскивая, несмотря на пол и возраст, людей и начинали их избивать. Иногда это заканчивалось смертью, но чаще всего избитых подбрасывали к дверям полицейских участков с криками: — Забирайте сицилиста! На царя-батюшку злоумышлял!

Вся полиция была выведена на улицы города, но при этом получила приказ не вмешиваться в расправы, зато нещадно пресекать убийства, случаи воровства и мародерства. Народ, видя попустительство полиции, еще более убеждался, что делает благое дело.

Нередко полиция получала ценные сведения, прямо с пылу, с жару. Примечателен был случай, когда перед жандармами, стоявшими на посту у центрального входа, группа мужчин под предводительством старухи, вытолкнула двух сильно избитых молодых парней. Пока жандармы хлопали глазами, выступила вперед старуха: — Вот Митька, христопродавец! И его дружок Петька Бакин! Они богопротивные слова на царя-батюшку говорили! Вот, служивые, возьмите! У них за стенкой, еще много таких листков спрятано!