Вадим Панов - Седьмой круг Зандра

— Только что.

Значит, они рядом… А дроны проспали!

«Короткое» радио подавить глушилками не удалось, и появившаяся в эфире абракадабра означала, что Агроном находится километрах в трёх, не более…

— Видим колонну! — запоздало сообщил оператор дронов.

Удостоился многозначительного взгляда от Орича и принялся торопливо перечислять технику заовражцев.

А позабытый Бжеза отошёл в уголок командирского мостика, радуясь неожиданной передышке.

— Буду откровенен: всё не так уж и плохо, — резюмировал Агроном, изучая картинку на мониторе: дроны отработали штатно, показали диспозицию в целом и продолжали наблюдать за происходящим, транслируя его в реальном времени, однако несколько наиболее удачных кадров Агроном распорядился вывести на тактические планшеты командиров групп и вёл совещание, используя их в качестве карты. — Леший справился бы сам, но ему не хватило совсем чуть-чуть. Мы это «чуть-чуть» и есть, и работы нам — на двадцать минут.

Стоящие около танка командиры поддержали заявление сдержанным ворчанием. Они не любили шапкозакидательских речей, но привыкли доверять Андрюхе, и раз он сказал, что сложностей не предвидится, значит, так оно и есть.

Ситуация и в самом деле казалась несложной. Лешему удалось главное — удержать вход в долину, и потому его положение можно было охарактеризовать как неприятное, но не фатальное. Поняв, что пройти через горловину не получится, Уроды заблокировали её, пресекая все попытки заовражцев совершить вылазку, и принялись бомбардировать их позиции из гаубицы, установленной на корме мегатрака. Стреляли они нечасто, видимо, экономили снаряды, но наводились через дроны, то есть били прицельно, — и это была главная исходящая от Уродов неприятность.

— Итак: один вооружённый мег, три бронетранспортёра, грузовик и три бронеавтомобиля, — подвёл итог Агроном. — Циркачам просто повезло, что Садовники связали Лешему руки, иначе он их давным-давно бы прихлопнул.

Снова ворчание, и снова — выражение согласия.

— Соответственно, я хочу не просто снять блокаду, а полностью ликвидировать отряд Уродов. И сделаем это так…

— Просто убежим? — растерялся Бжеза, до которого наконец-то дошёл смысл отдаваемых Оричем приказов.

— Ну, не просто, а с гордо поднятой головой, — отрывисто уточнил командир. — Совершим стремительное тактическое отступление.

С того момента, как поступило сообщение о приближении заовражцев, мостик огромного мегатрака — тридцатиметровая комната, расположенная в десяти метрах над землей, — стал напоминать фондовую биржу в «чёрный вторник»: радисты дублировали отдаваемые Оричем распоряжения и выкрикивали ответные доклады; операторы дронов выкрикивали срочные и сверхсрочные сообщения; вестовые — выкрикивали вести с полей; и посреди этого бедлама — Бжеза. Мало чего понимающий, неспособный проявлять агрессию и потому растерянный. Бжеза долго не мог сообразить, как Оричу удаётся ориентироваться в этом ералаше, но в конце концов он ухитрился совершить подвиг: в результате чудовищного усилия Бжеза разобрался в паре приказов, и они вызвали у него глубокое недоумение.

— Но почему?!

— Потому что иначе нас сотрут.

— Мы должны драться! Мы должны их убить! Мы — сильные! — Выкрикивая эти аргументы, Бжеза припомнил парней, оставшихся на склонах после пяти тяжёлых, не давших результата атак, и повторил: — Мы должны драться!

Он чувствовал себя обманутым.

— За кого драться?

— Что?

Поскольку необходимые распоряжения были отданы, а из окон мостика и с камер дронов было видно, что группы и отделения приступили к их исполнению, у Орича появилась возможность объяснить туповатому штурмовику смысл происходящего. Не для того, чтобы его просветить, разумеется, а чтобы в очередной раз ощутить собственное превосходство.

— Неужели ты думал, что мы потратим на поддержку этого сине-зелёного дерьма больше времени и сил, чем необходимо для нашего плана? Мы должны были отвлечь ополчение, выманить основные силы сюда, на край Заовражья, чтобы никто не помешал Муну захватить Остополь.

— Так вот почему он не поехал с нами…

— Учись воевать, тупица! — Орич обидно рассмеялся, после чего посерьёзнел, переключил свой передатчик в режим общей конференции и громко произнёс: — Внимание всем! Идём на прорыв!

…Они даже не попытались вступить в бой. Или хотя бы сымитировать бой, изобразить его, попытаться обмануть — ничего.

Они просто бросились наутёк, поставив Агронома в идиотское положение.

— Они убегают!

— Нет — идут на прорыв, — прорычал недовольный Андрюха. — Это другое.

И хуже всего было то, что это — другое — не учитывалось его прекрасным планом. Да и как можно было учесть несущийся на тебя многотонный колосс? Разогнавшийся до огромной скорости и больше напоминающий невероятную торпеду на колёсах… Или древний таран… Или сказочного элефанта, способного смести со своего пути любое препятствие: машину, танк и, кажется, даже скалу.

Вид мчащегося мега и пугает, и завораживает. Ты уже издалека понимаешь и скорость, и массу грандиозной машины, а следом за пониманием приходит ощущение. Мег ещё далеко, но камень уже дрожит под ногами, гудит в ушах далёкий двигатель, и возникает впечатление, что чудовище создаёт ветер и перемещает само пространство. В разогнавшемся мегатраке есть нечто инфернальное, он уже не машина — нет! Он — Адская Колесница, выпущенная в Зандр беспощадным Люцифером.

Всесокрушающая…

Непобедимая…

Это был излюбленный приём баши, который никогда не давал осечек: если видишь превосходящего врага — разгоняй мегатрак и иди в лоб. Враг испугается. А если не испугается, то погибнет.

И что толку в том, что пойманные на марше заовражцы ударили из танкового орудия? Первый выстрел вообще прошёл мимо, второй снаряд скользнул по таранному ножу гиганта, а третьего не последовало, потому что умный Агроном велел отворачивать. Андрюхе доводилось видеть атаку мегов, и он знал, чем она закончится.

А танкисты поспешили исполнить приказ.

— В сторону!

Врассыпную! И внимательно следить за тем, чтобы гигант не вильнул, не подцепил на нож…

— Шмель! Правее! Правее!..

Агроном не выдержал — закричал, но понимал, что поздно. Поздно… Тот, кто управлял сейчас мегом, не раз ходил в прорыв и знал правила этого боя. Гигант вильнул… Не резко, резким виражом его можно запросто уронить набок — плавно вильнул, слегка отклонившись от курса, но этого хватило, чтобы ударить в корму замешкавшемуся бронетранспортёру Шмеля.

— Проклятье!

Тяжёлая боевая машина полетела так, словно получила щелчок от титана… Впрочем… Ведь так оно и было, если вдуматься…

— Проклятье!