Вадим Панов - Седьмой круг Зандра

— Я тоже рад тебя видеть.

— А по роже не скажешь.

— Изображение радости — не мой конёк.

— Ты молодец, что уцелел, придурок. — Кабира подошла к койке и провела рукой по волосам Флегетона. — Правда, мы думали, что тебя повесят… Нет, сначала мы думали, что ты сгинул в Субе.

— Это были насыщенные дни, — признал Карлос.

— Расскажешь как-нибудь.

— Обязательно.

Кабира Мата была анархом — неукротимой и убеждённой, а ещё — старым другом Равнодушного и потому охотно нанималась к нему, когда дотовцам требовался в команде боец её уровня. Именно Кабира остановила два последних мегатрака, расстреляв их патронами «Хиросима», несущими микроскопический ядерный заряд. Но теперь, когда тяжеленный револьвер «Толстый Мэг» исчез в рюкзаке и там же спрятался накладной кибернетический протез, Кабира превратилась в обычную девушку. Дерзкую, колючую и красивую.

— Кролик, если тебе вдруг станет интересно, висит на центральной площади.

— Он каким-то чудом уцелел в катастрофе, и местные хотели дождаться, когда ты оклемаешься, но я сказал, что тебе будет неприятен вид казни, — подал голос Белый. — Ты ведь апостол.

— Цунюка не казнили, он просто получил то, что заслужил, — уточнила Кабира.

— Можно сказать и так.

— Заберёшь меня? — спросил Флегетон, которому не терпелось вернуться в расположение Санитарного Спецназа. Не то чтобы ему не нравилось в Остополе — теперь в Заовражье относились к нему, как к родному, — просто Карлос считал, что его место там, на передовой.

— Врач сказал, что тебе надо хотя бы неделю полежать.

— Значит, увидимся дней через десять?

— Не думаю, — после короткой паузы ответил Равнодушный.

Тон и быстрые взгляды, которыми Белый обменялся с Кабирой, объяснили Флегетону происходящее.

— Ты нашёл его? — глухо спросил он.

— И собираюсь идти за ним, — с грустной улыбкой подтвердил дотовец. — Я не так силён, как ты, и не могу жить со своим прошлым. Я должен…

— Умереть? — Карлос сжал кулаки. — Ты!

Он не хотел терять друга и бесился, понимая, что видит Равнодушного в последний раз.

— Я должен расплатиться, — привычно объяснил Белый. — Я достаточно сделал для людей и хочу сделать кое-что для себя.

— Возьми меня с собой.

— Ты всё испортишь.

— Почему?

— Слишком приметен, поэтому со мной пойдёт Кабира. — Равнодушный легко потрепал раненого по плечу. — А ты помогай людям, апостол, и жди, когда мир улыбнётся.

— Да, я — апостол. — Карлос крепко сжал руку дотовца. — Ты был одним из тех, кто сделал меня апостолом.

— Значит, я сделал что-то доброе, — вновь усмехнулся Равнодушный. — Прощай, Флегетон, я горжусь дружбой с тобой, действительно горжусь.

Человек, который написал «Книгу Рассвета», верил. Он видел, что происходит с людьми, и сердце его сжималось от боли. Он грезил миром, но знал, что обрести его можно лишь твёрдостью. Книга стала голосом его рыдающей души, и поэтому ей поверили. Поэтому нашлись люди, которые носили «Книгу Рассвета» у сердца и читали её тем, кто потерял надежду.

Читали и помогали.

«Нет на свете труднее Пути Добра. Он непонятен, потому что не ведёт к богатству и власти. Он суров, потому что есть самоотречение. Он требует Поступка, давая взамен лишь сделанный Поступок.

Он не вокруг тебя, а внутри.

Это Путь, которым идёт твоя душа, потому что не может иначе. Путь твоей жизни. Путь твоих убеждений. Путь твоих страданий.

Но без этого Пути у мира не будет завтра…»

Мы думали, что война опустит нас до уровня дикарей с палками и камнями, но фундамент цивилизации оказался немыслимо крепок, и мы до сих пор используем многие устройства прошлого и даже производим их: машины, корабли, оружие, компьютеры и ядерные установки. Кто-то сочтёт этот факт признаком развитого общества, а для меня он означает, что мы одичали гораздо раньше, ещё до Времени Света. Одичали, когда решили повернуть все эти машины, корабли, оружие, компьютеры и ядерные установки друг против друга.

Как выяснилось через пару часов — против самих себя.

Мы думали, что война изменит Землю, но она её убила. Мы не представляли, что такое возможно, и растерялись. Мы были похожи на переселенцев, внезапно оказавшихся на неизведанной планете, но не поняли этого. Не поняли, что получили шанс построить новый мир, перезагрузить цивилизацию на совершенных, доказанных кровью принципах. Мы выбрали другой путь, и то, что у нас получилось, стало результатом растерянности, страха, жестокости и желания быть первым.

Мы построили Зандр.

Кто-то его боится. Кто-то ему поклоняется. Кто-то называет его адом, но это абсолютно не верно: Зандр — не ад.

Зандр — это место обитания тех, кто через ад прошёл.