Гай Орловский - Победный «Факел Гаргалота»

Я ответил дружелюбно:

– Шел по улице, увидел красивый авианосец, изумился, почему его называют яхтой, решил подойти поближе.

– Вы долженны изыдить прямо сейчас, – произнес он таким голосом, словно английский изучал по пьесам Шекспира. – Я свяжусь с охраной и воззову, чтобы выяснили, как и зачем вы тут и здесь авианосничаете.

Я не стал задерживаться, раскланялся, сделал идиотское лицо, сказал, что не знал, что все так серьезно, и, развернувшись, пошел в обратную сторону. Спокойно прошел обратно по небольшой эстакаде, спустился по неработающему эскалатору в темный зал, нашел там лестницу и снова вышел на широкую площадь пристани.

Рабочие в униформах пожарных носятся по всей территории, но не выходят на причал, суетятся еще и служащие с надписями крупными буквами на спине, военных почти не видно, да это и понятно – снайперы уже заняли позиции, да и те пока шелохнуться не имеют права, всяк повторяет себе, что террористы пригрозили взорвать корабль вместе со всеми заложниками.

Автомобили с надписями «Ambulance» появляются один за другим, но выстраиваются в три ряда за стеной административного корпуса порта, что загораживает их от вида с яхты.

К Крамеру то и дело подходят люди, кто в одежде работников порта, кто как-то из посторонних, что-то докладывают с таким видом, словно весь порт принадлежит ему.

Умеет себя подать, мелькнула мысль. Или продать. В мире бизнеса это одно из первых условий успеха.

Сейчас с ним тихонько обсуждают что-то двое мужчин бывалого сложения, рослые, но не толстые, в хороших костюмах, скрывающих как мускулатуру, так и выправку. Одного узнал сразу, хотя тот и переоделся под местного курортника, он встречал нас в аэропорту.

– Напрасные предосторожности, – сказал я. – Спецназ как будто нарочито все…

Крамер обернулся, а мужчины рассматривали меня молча и не двигаясь.

– Почему?

– Такое не спрячешь.

– С яхты не видно, – ответил он.

Я отмахнулся.

– Даже я догадался бы оставить в порту одного-двоих, что будут сообщать на судно обо всем, что творится здесь.

Герман пробормотал многозначительно:

– Взгляд профессионала.

Я огрызнулся:

– Не присобачивайте мне профессионализм в чем-то еще, кроме поедания шашлыков из баранины!.. Хотя из телятины тоже хорошо ем. Я вообще в этом деле спец.

Герман промолчал, только сам Крамер буркнул:

– Но я не заметил, хотя у меня побольше опыт.

Я смолчал, но, похоже, что-то на моем лице отразилось, Крамер вздохнул и покачал головой, словно увидел на моем месте интеллигентного Чикатило.

Я поинтересовался:

– Когда будет готов заправщик? Осточертело ходить взад-вперед, когда ничего не происходит, а я смотреть люблю. Из партера желательно.

Герман и его напарник снова смолчали, только рассматривают меня с интересом, а Крамер ответил с надеждой:

– Уже готов, но для террористов сделали вид, что был пустым, и только-только начали заправку. Причем спросили у них, какую им нужно марку топлива и какой фирмы. Это позволило понять, что капитан и команда еще живы, раз ответ пришел очень точный.

– И когда нальют?

Он вздохнул.

– Заканчивают. Но дальше тянуть нельзя, террористы нервничают. Еще одного застрелили.

– Не сказали, кого?

Он мотнул головой:

– Нет.

– Кого-то из команды, – сказал я утешающе. – Или охранника. Зачем им там сорок человек?.. Настоящих заложников начнут стрелять в самом конце. Я имею в виду гостей. Хотя большинство во всех странах, как уже показали нелегальные опросы, надеются, что сперва перебьют золотую молодежь… В общем, а почему бы нам не пойти посмотреть на тот заправщик?

Герман и напарник понимающе обменялись взглядами, а Крамер встрепенулся, на лице мелькнула, как ни пытается скрыть, страстная надежда.

– Да, конечно!.. Есть идеи?

– Никогда заправщика не видел, – признался я. – Я вообще-то сухопутный, вроде оленя. Правда, в детстве видел, тогда автомобили заправляли бензином люди… Бензином, представить только!

Герман с другом сделали каменные лица, а Крамер тяжело вздохнул.

– Даже не понимаю, почему на тебя иногда надеюсь… а иногда готов прибить.

– Вы в свою дочь пошли, – заверил я. – Такая же стерва будет.

– Совсем-совсем нет плана?

– Планируют только трусы, – сказал я гордо. – А так я вообще-то человек идейный. Правда, не знаю, каких идей придерживаюсь, я же демократ, это значит, куда ветер подует, но идейность это хорошо, признак стабильности и всепобеждающего тоталитаризма, что вот-вот начнет править миром уже в открытую.

Он вздохнул.

– Вот такие современные герои?

– Современные, – пояснил я, – ждут, когда рассосется само по себе. Мы герои-философы, обучались восточным мудростям. Все пройдет, как сказал Соломон, с трудом разбирая надпись на кольце.

Он скривился, словно надкусил гвоздь на больной зуб.

– Как же мне все это осточертело… Герман, что у тебя?

Герман ответил тихо:

– Ребята ждут указаний. Мы готовы, если будет угроза вашей дочери, пойти на штурм нелегально, так сказать. Ищем способы приблизиться из-под воды.

– Не спешите, – попросил я. – Террористы тоже будут тянуть до последнего. При необходимости взорвут яхту с заложниками и сами красиво погибнут в огне, но еще больше славы, если с победой и миллиардом долларов приведут корабль куда-нибудь в Сомали, где его уже не достать. Пойдемте лучше смотреть, как из цистерн наливают дизель в заправщик. Или не из цистерн, а из подземных хранилищ? Наверное, это так увлекательно, так увлекательно… Надоели эти дурацкие красочные шоу с лазерными эффектами и голыми бабами.

Крамер буркнул в их сторону:

– Ждите.

– Скоро все решится, – сказал я утешающе. – Мир ускоряется. Сингулярность, как говорит Курцвейл, уже на пороге.

Он сказал с горечью:

– Террористы расстреляли уже четверых! Сколько будут откладывать штурм?

Герман заметил почтительным тоном:

– Трудно штурмовать людей, которые не собираются уходить или сдаваться.

Его напарник добавил:

– Тем более что взорвут все на хрен. И заложников в том числе.

Я пробормотал:

– Ну, заложников никому как-то не жалко, как и вам, но при взрыве погибнут и хорошие ребята, что попробуют освобождать… А это как бы не совсем то говно, что на яхте…

Герман указал мне взглядом на помрачневшего Крамера.

– Тихо-тихо, дружище. Там же сынки тех, кто нами правит! Напрямую или через купленных ими политиков.

– Да ладно, – ответил я. – Данил Алексеевич предпочитает знать голую правду, так ему легче нас обирать до нитки. И настроение народных масс учитывает, дабы грабить по максимуму… К тому же, как предполагаю, будучи романтиком, не все же куплены…

Герман сказал с убеждением: