Юрий Корчевский - Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

– Чего тебе?

Подросток мялся, не решаясь заговорить.

– Случилось что-то? Сам заболел?

– Нет. Я тебе служить хочу, – внезапно выпалил паренек и покраснел.

– Нравится людей лечить?

– С детства хочу. Возьми учеником!

Никита подумал – лучше взять того, кто сам желает и хочет, из таких может выйти толк.

– Как тебя звать?

– Иваном.

– Вот что, Ваня. Завтра с утра мы вместе с тобою идем к ключарю – ему обязательно сказать надо. А потом ты поступаешь в мое распоряжение. Только условие: учиться добросовестно и обо всех болячках у страждущих никому не рассказывать – не положено.

– Все исполню! – Парень поклонился и вышел.

А что, пусть вместо медсестры будет медбрат. Так Никита нашел себе помощника.

Пока шел ремонт лекарни, он занимался с Иваном. Объяснял, где и что у человека расположено, для чего кровь нужна, рассказывал о существовании невидимых глазу микробов и стерилизации инструментов. К вечеру сам уставал, а Ваня слушал как завороженный. Но пока это была только теория – практика все расставит по своим местам.

Ремонт закончили, мебель занесли. Санитарка Глаша отдраила полы. Князь на открытие лекарни священника пригласил – освятить.

Никита помнил, как он начинал работу во Владимире – по одному – по два человека в день, иногда с мелочью вроде гноящейся ранки. А здесь, видно, князь поспособствовал, расписав необыкновенные достоинства и умения Никиты.

В первый же день заявилось трое московских жителей – тот самый нижний дворянский чин, из детей дворянских да подьячих. Никита их осмотрел, лечение назначил.

Ванюшка тоже на приеме был – ему Никита после ухода каждого пациента разъяснял, что болит и чем лечить. Парень попался понятливый, толковый, все на лету хватал. Но остро не хватало травника, практически – аптеки.

Тем временем изготовили и завезли сразу четыре широкие кровати – вместе с матрасами и подушками. Можно было приступать к операциям.

Первого пациента Никите нашел князь. Был уже вечер, князь принимал в трапезной гостя и послал за Никитой.

– Вечер добрый, Никита. Посмотри-ка у гостя дорогого шею, что-то выскочило у него.

Слева, на шее у боярина красовалась огромная шишка.

Никита прощупал. Сомнений не было – жи-ровик.

– Давно уже появилась?

– Да год, как не более.

– Мешает?

– Воротником растирает, особливо когда шубу надеваю.

– Убрать можно.

– Прямо сейчас?

– Окстись, боярин! Темно на дворе, а мне свет нужен. Завтра с утра и пожалуй в лекарню.

Никита откланялся.

На следующий день, едва он с Ванюшкой пришел в лекарню, заявился боярин, да не один – целый выезд. Возок с кучером на облучке, несколько боевых холопов сопровождают. А как же? Чтобы видели все – не худородный какой чин едет, боярин московский.

– Боярин, терпеть будешь или перевара выпьешь?

– Лучше с переваром.

Никита щедро плеснул самогона в кружку. Боярин выпил, крякнул.

– Одежду до пояса сними и ложись на правый бок.

Боярин разделся и, кряхтя, улегся. Никита переваром обработал шею. Иван для обработки плеснул перевара на руки Никите, потом и сам руки вымыл.

Никита сделал разрез, боярин сквозь зубы застонал. Пальцем Никита вылущил жировик из капсулы. Жировик оказался большим, сантиметров десять в диаметре. Кожу ушили матрацным швом, снова обтерли переваром и перевязали.

– Все, боярин! Шубу пока не носить, повязку не мочить. То есть в баню тебе нельзя пока. Каждый день на перевязки приезжать будешь. Через неделю, если все хорошо будет, швы снимем. А пока с тебя рубль серебром.

Никита решил не мелочиться. Кроме того, хоть с князем и не уговаривался, он решил половину дохода на развитие дела пускать. Травы покупать надо, инструменты. На одну операцию у него инструменты есть – а случись две, три в день? Одним и тем же скальпелем или другим режущим инструментом вроде ножниц или игл пользоваться без стерилизации нельзя, а обрабатывать быстро не получается.

Поскольку пациентов больше не было, они с Ванюшкой в город отправились, на торг. Никита слышал, что в Немецкой слободе, прозываемой в народе Кукуевой – по одноименному ручью, – инструменты хирургические купить можно, причем немецкой или шведской работы.

Нужную лавку искали долго, а все из-за незнания немецкого. И вывеска была, да мимо прошли, не поняв надписи. Неудобно, даже многие купцы разговорный немецкий знали.

Никита вошел в лавку, и глаза разбежались: ланцеты, иглодержатели, пилы для костей – даже термометр. И все – из хорошей стали, полированное. Правда, по моде того времени – с украшениями вроде виньеток.

На целый рубль Никита товара купил, а поместилось все в небольшом узле. Дорого железо на Руси стоило, а немецкое, шведское или испанское – так вообще втридорога. Но Никите не было жалко денег. От качественного инструмента во время операции многое зависит. Уже в лекарне Ванюшке объяснил, как называются инструменты и для чего они служат.

После обеда заявился подьячий Посольского приказа.

– Живот у меня выпадает, – огорошил он Ни-киту.

– Покажи! – Никите стало любопытно.

У подьячего оказалась паховая грыжа, причем огромных размеров. Стоило ему натужить живот, как в грыжевой мешок выпирал кишечник. Никита удивился – как у него грыжа не ущемилась до сих пор.

– Да как же ты с такой грыжей жил?

– Руками назад заправлял. К кому из лекарей ни приду – отказываются помочь. Про тебя вот прослышал случайно, в Посольском приказе.

Никита стоял, раздумывая. Убрать дефект мышц живота можно. Сеточку бы ему еще поставить, только тут таких нет.

Подьячий понял его молчание по-своему. Он оделся и направился к дверям.

– Эй, погоди, – остановил его Никита. – Ты что же, показался – и все? Оперировать тебя надобно.

– Возьмешься? – Подьячий просветлел лицом.

– Завтра с утра. Только не ешь ничего.

– Все исполню. Поверишь, жить невозможно! Как к царю-батюшке на прием, – послов сопровождать, так эта штука лезет.

Никита пересмотрел инструменты, отобрал часть из них и протянул Ванюшке:

– Вот эти в переваре замочи, а с утра огнем обожжешь. Будем грыжесечение делать.

Утром Никита с Ванюшей еще только к лекарне подошли, а подьячий уже у двери их дожидался.

– Не передумал? – спросил его Никита.

– Да ни в жисть!

– Тогда идем.

Подьячий разделся, разулся и взгромоздился на стол.

Никита маску ватную на лицо ему положил, Ванюшке сказал: «Пятьдесят капель капни. Считать-то умеешь?»

– В школу при церкви ходил, умею.

Но Никита его контролировал.

Эфир парень отсчитал добросовестно, до капли.

– Теперь ты считай! – распорядился Никита, обращаясь к подьячему.

Подьячий уснул быстро – уже на счете «пять».

Пока он считал, оба вымыли руки, тампоном с переваром обработали живот. Никита ланцетом кольнул кожу.