Марк Тюфо - Zombie Fallout. Апокалипсис

– Не так уж плохо, приятель, – сказал я, стаскивая со спины небольшой рюкзак.

На секунду я уже решил, что Томми начнет приплясывать на цыпочках. Ради одного этого стоило отправиться в рейд.

– Томми, я нашел это, когда мы уже собирались уезжать, – небрежно сказал я, бросая ему упаковку с шоколадным печеньем «Ю-Ху» и еще одну с батончиками «Баттерфингер».

На самом деле я в первую очередь отправился разыскивать эти два лакомства.

– Спасибо, мистер Ти! – возопил он, обнимая меня.

Объятие самой невинности – то, чего так будет не хватать в этой новой суровой реальности.

– Пожалуйста, зови меня Майком, Томми, – взмолился я.

– Ладно, мистер Ти, – сказал он, вгрызаясь в батончик прямо у меня над ухом.

Шум оказался достаточно громким, чтобы разбудить Генри, дремавшего на диване. На том самом диване, куда мне не разрешали присесть, если на мне была хоть одна соринка .

Прежде, чем задать Томми вопрос, беспокоивший меня большую часть дня, я подождал, пока парень покончит со своим «Ю-Ху».

– Томми, – начал я.

Он поднял голову.

– У тебя есть семья?

Счастье, искрившееся в его глазах, сменилось огорчением со скоростью штормового ветра на высоте 14 000 футов. Я уже пожалел о том, что спросил. Если бы я знал, какую боль причиню этому парнишке, то никогда бы не поднимал эту тему.

– Мои родители умерли, мистер Ти, – торжественно произнес он.

По той решимости и определенности, с какой он это сказал, я ошибочно предположил, что трагическая гибель постигла их много лет назад – возможно, это была автомобильная авария или пожаре. Ни к чему было требовать дальнейших объяснений. Я получил все нужные мне ответы, хотя, конечно, предпочел бы услышать другое.

Однако Томми продолжил:

– Я отправил им сообщение, и они ничего не ответили.

С секунду я пристально смотрел на него, стараясь привести в порядок разбегающиеся мысли, а потом медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

– Томми, но в этом же нет ничего страшного, – весело сообщил я. – Мобильники не работают. Может, они просто не получили твое сообщение?

Я был полон надежд. Мне не хотелось допускать и мысли, что этот простодушный, беззаботный парень впадет в отчаяние. Это как накинуть паранджу на солнце. Однако Томми уставился на меня так, словно я спятил.

– Но у меня нет мобильника, мистер Ти. Я их постоянно терял, так что мама велела поберечь деньги.

В голове у меня крутилась целая дюжина вопросов, однако Томми вновь сосредоточился на батончике, как будто в пассивно-агрессивной манере давал мне понять, что дискуссия окончена. Когда я заметил, что глаза его вновь засияли, то прекратил расспросы. Вместо этого я направился на кухню, покачивая головой и пытаясь осознать все, о чем мы только что говорили с Томми. Я списал наше взаимное непонимание на недостаток интеллекта. У меня, а не у него. Зато решил, что, если все равно уж иду на кухню, то заодно смогу урвать поцелуй от Трейси.

– Убирайся отсюда! – взмолилась моя дорогая жена. – Я могу определить твой приход по запаху! От тебя у меня еда испортится.

Для пущей убедительности она швырнула в меня макаронину.

– Ага, это все забавы и веселье, пока кто-нибудь не лишится глаза [35], – отрешенно произнес я и, развернувшись, побрел по лестнице, чтобы принять душ.

Я постоял под струей воды, достаточно горячей, чтобы расплавить кожу – ладно, может, только у восковой фигуры, но все равно чертовски горячей. Потом вытерся полотенцем и натянул комплект одежды, не нуждавшейся в немедленном уничтожении. Из кухни доносился божественный аромат готовящегося ужина – но кровать притягивала к себе сильнее.

Слышали, как люди говорят, что заснули, прежде чем их голова коснулась подушки? Никогда не верил этому – то есть до нынешней ночи не верил, когда это произошло со мной. Вместе со сном тут же явились кошмары. Мне снилась моя дочь (не Николь, конечно, это была та женщина в поле). На ней было рваное голубое платье маленькой девочки из «Волмарта». Она бежала, чтобы поздороваться со мной. Я вернулся откуда-то издалека, но не помнил, где я был. Она приближалась, ее рот непропорционально расширялся и превращался в гигантскую пасть с бритвенно-острыми клыками. Она подбегала ближе. Я хотел закричать, но крик застыл у меня на губах.

Ко мне подошел Сплиндер и спросил:

– Хочешь, я отрежу ей голову?

Я был потрясен. Он держал в руке меч.

Я кивнул ему, но, в то же время, беззвучно прошептал:

– Нет… она моя дочь.

– Слабак, – сказал он и ушел прочь, разрезая клинком воздух.

Я не мог оторвать взгляда от меча, вращавшегося все быстрее и быстрее и отражавшего солнечный свет (но разве мы находились не в помещении?). Клинок взлетел так высоко, как только возможно, и начал падать по длинной изящной дуге.

Я крикнул Сплиндеру:

– Прочь с дороги!

Я отвлек его внимание, дав клинку сделать свое дело. Голова Сплиндера покатилась по полу, и я никак не мог понять, почему настолько острое оружие оставило такой рваный край. Я поднял взгляд на свою дочь, которая не была моей дочерью. Она очутилась прямо передо мной. От ее дыхания разило мертвечиной, и мы стояли лицом к лицу, хотя я знал, что она, по меньшей мере, на полфута ниже меня. Протянув руки, она сжала мои ладони. Я застыл, принимая ее ледяное объятие.

– Хочешь поиграть?

На сей раз оцепенения не было – я проснулся с криком, но мои вопли потонули в грохоте выстрелов.

Когда я добрался до дверей спальни, Джастин уже взбежал до середины лестницы.

– Найди брата, следите за домом, – приказал я ему. – И скажи Брендону, чтобы собирался, мы с ним отправимся поглядеть, что происходит.

Джастин хотел что-то сказать, но я и без слов понял, что это будет.

– Нет, – покачал я головой, – вам с Тревисом на сегодня приключений хватило, а мне надо знать, что с твоей мамой, сестрой и Томми все в порядке.

Это его успокоило, хотя и не пришлось по вкусу. Вдалеке все еще гремели винтовочные выстрелы. Что-то было не так, причем даже больше «не так», чем при любой другой ночной перестрелке. Не включили сигнал тревоги. За такое нарушение дисциплины Джед наверняка кому-нибудь открутит голову. А затем я услышал звук, кошмарный настолько же, насколько был ужасен сон, от которого я только что очнулся. Отчетливый звук пулеметной стрельбы. В нашем комплексе пулемета не было ни у кого, кроме меня, и свой я не терял.

– Черт! – выругался я. – Все наверх, кроме Брендона. Это нападение! Если кто-то попытается войти в дом, не назвавшись, стреляйте первыми! Поняли, парни? Я запру дверь, когда буду выходить. Никто не сможет проникнуть внутрь, не наделав шуму.

Квазиразумные зомби – одно дело, а вот решительно настроенные люди с оружием – совсем другое. Снова раздался отчетливый «бррррррррррррррррппп» пулемета. Я слышал крики боли и вопли паники, доносившиеся со стороны клуба. Мда, не слишком сложно было догадаться, где надо искать припасы, учитывая припаркованную там гигантскую фуру. А затем меня осенило – я уже ни капли не сомневался, что за всем этим стоит Дурган и его веселая ватага бандитов-полудурков. Пулеметные очереди, которые я слышал, наверняка были выпущены из зловещего гатлинга, того самого, что Дурган таскал на руках. Теперь стало очевидным, что это не муляж, как я было понадеялся.