Константин Кривчиков - Кремль 2222. Волоколамское шоссе

– А зачем вы мне связали руки? Ведь я же свой?

Он смотрел на Бужыра. Но вождь, приоткрыв рот, не стал отвечать, а почему‑то уставился на шама.

– Э‑э, – протянул Пуго. – Тебе связали руки?.. А! Так ты же того, буйный был от беспамятства. Вот и пришлось тебя связать, чтобы ты сам себя не покалечил. Понимаешь?

Тим кивнул. Простые объяснения шама постепенно приводили окружающий мир в порядок. И Тим с каждой минутой обретал все большую уверенность.

– У тебя как, Тим, голова – не кружится? – с почти отеческой заботой спросил Пуго.

– Нет, – сказал Тим. – Я в порядке.

– Он в порядке, – продублировал шам, глядя на вождя.

– Дай ему палку, Шуб, – велел Бужыр.

Только сейчас Тим обратил внимание на то, что Шуб, стоявший поодаль, держит в каждой руке по толстому дрыну. Услышав команду вождя, мутант сделал шаг вперед. Но не стал приближаться к Тиму, а небрежно швырнул одну из палок в его сторону.

Тим среагировал моментально – вздернул руку и поймал дрын на лету. И сразу же перехватил его в ладони, прилаживаясь поудобнее. Он выполнял все движения автоматически, ни на секунду не замешкавшись. Хотя Тим и не помнил в этот момент о том, как часами сражался на палках со своими сверстниками в Капитолии, но помнило его тело и само знало, что делать.

Пока Тим ощупывал палку – а это была настоящая дубинка с концом, обтесанным под рукоятку, – Пуго довольно взглянул на Бужыра. И подмигнул верхним глазом: мол, а я что тебе говорил? Вождь в ответ подмигивать не стал, так как не имел век, но кивнул. И тут же выкрикнул:

– Шуб, давай! Тим, обороняйша!

Едва он это выкрикнул, как Шуб со всей прыти бросился на Тима. Он очень старался, потому что хотел исправиться перед Бужыром за допущенную вчера оплошность. Ерундовую, в общем‑то, оплошность. Да и не оплошность вовсе – подумаешь, треснул хомо по башке шестопером. Откуда ж было знать, что у хомо такая слабая голова, и он в итоге едва не окочурится?

В результате Шуб опять оказался крайним, схлопотав оплеуху от Убоша и два пинка от Бужыра. И всю ночь провел голодным, потому что за ужином получил от Убоша всего одну лапку сухопутного осьминога, к тому же, изрядно обглоданную перед этим самим Убошем. Разве это жизнь, когда доедаешь чужие объедки?

Но сейчас Шуб имел шанс отличиться. Бужыр его предупредил, что он должен проверить пленного хомо на умение драться. Мол, попробуешь ему намять бока палкой. Только не переборщи, потому что этот хомо еще может пригодиться клану. И ни в коем случае не вздумай бить его по голове. Иначе хомо точно сдохнет. А нам этого совсем не нужно.

Шуб сказал, что все понял. А чего тут непонятного? Надо поколотить хомо палкой, но не сильно. Чтобы получилось типа тренировки. И по башке его не бить, а то она окончательно треснет. Все понятно. Он же, Шуб, не дурак какой‑нибудь. И уж чего‑чего, а подраться любил.

Драться, это ведь не с самкой спать. Ну их, к дохлому котяху, этих самок. Хотят непонятно чего. А потом еще и требуют, чтобы им косточку с мясом принесли. Как будто эти косточки под ногами валяются.

В общем, Шуб был уверен в том, что прекрасно справится с заданием. И, подскакивая к Тиму, заранее наметил куда ему врежет. Прямо по ребрам. Справа. А когда хомо охнет и согнется, то добавит ему слева по плечу. Чтобы отсушить хомо руку. А уж потом можно врезать по печени или в живот – чтобы у хомо перехватило дыхание.

После чего было бы неплохо отоварить по черепушке. Чтобы уж наверняка. Но бить по черепушке Бужыр запретил. Значит, придется еще разок врезать по ребрам. А затем можно и по коленке треснуть, чтобы хомо упал.

А дальше видно будет. Дальше вождь скажет, что делать. Он так и объяснил, чтобы Шуб слушал команды. Крикну, мол, «Давай!» – значит, налетай и колоти хомо. Крикну: «Штоп!», значит, хватит уже. Чего тут непонятного? А сложности и вовсе никакой – так, легкая разминка перед завтраком.

Уверенность Шуба основывалась на том, что он не считал Тима серьезным противником. Да и вообще противником не считал. Ведь тот половину суток провалялся на последнем издыхании – какой уж тут противник? Да и сейчас еле на ногах стоит – ткни пальцем и свалится, как подкошенный. Примерно так рассуждал мутант и, по‑своему, был прав в оценке способностей Тима.

Тем более что и сам Тим не демонстрировал особой прыткости и готовности к бою. Дубинку‑то он поймал, да только не спешил занимать оборонительную позицию. И внезапный крик Бужыра: «Тим, обороняйша!», похоже, застал его врасплох. Он даже и не понял толком, что вождь дампов обращается именно к нему – не успел привыкнуть к имени. Поэтому на агрессивные действия Шуба отреагировал с явным запозданием.

Когда вождь скомандовал: «Шуб, давай!», Тим как раз опустил палку вниз, пробуя ее на вес. И когда Шуб подскочил к нему, продолжал рассматривать дубинку, не замечая грозящей опасности. И лишь в момент, когда Бужыр выкрикнул: «Обороняйша!», Тим, наконец‑то, среагировал. Да так, что его действия оказались очень неожиданными для Шуба, уже размахнувшегося своим дрыном.

Тим не стал отпрыгивать назад – потому что стоял у самой стены. И не попытался парировать удар Шуба, потому что не был готов к отражению такого мощного удара. Он поступил проще – молниеносным движением вскинул дубинку вверх и врезал ее торцом мутанту в подбородок.

Челюстно‑лицевые кости практически всех человекообразных существ редко когда отличаются особой прочностью. А у «мусорщиков», в силу специфического устройства их организма, челюсти и вовсе разрушаются с повышенной скоростью – отчего дампы начинают шепелявить уже в детском возрасте. Но Шуб был еще молод, и имел относительно крепкие кости черепа. И это обстоятельство, как ни странно, сыграло для него роковую роль.

Будь у Шуба гнилая челюсть, она выполнила бы функцию амортизатора, и удар Тима не нанес бы значимого ущерба. Однако крепкий подбородок, встретившись с еще более крепкой дубинкой, сослужил дампу дурную службу. Кость хотя и треснула, но выдержала и, послав соответствующий инерционный импульс в мозг, вызвала его сотрясение. В результате Шуб на мгновение потерял сознание. И зря.

Мгновения Тиму вполне хватило, чтобы нанести противнику повторный удар. На этот раз с приличным размахом и прямо по треугольной черепушке дампа. Хрясть! И мясистое ухо Шуба, похожее на недозрелый патиссон, сочно треснуло и разлетелось багровыми брызгами.

– Брейк! – зачем‑то выкрикнул Пуго. Его команды никто не понял. Однако команд уже и не требовалось. Потому что Шуб валялся на полу и сучил ногами в тряпичных обмотках. А Тим спокойно стоял рядом и с недоумением смотрел на окровавленную дубинку в своей руке. Он и сам не ожидал от себя подобной прыти.

– Одна‑а‑ако, – озадаченно протянул Бужыр.