Владимир Кузнецов - Ртуть и соль

Филин неразборчиво бормочет себе под нос какие-то ругательства. Уродливое лицо его кривится от сдерживаемой злости. Оно и понятно – нелегко принимать приказы от холеного господина в дорогом сюртуке. Встреть он такого в темной подворотне – оставил бы лежать с пробитой головой и пустыми карманами.

– Его нет в заколоченных кварталах, – продолжает Сол уже спокойней. – За город он не выйдет, карантинные посты никого не выпускают из Олднона, не помогут ни деньги, ни связи. Значит, прячется где-то на окраинах, среди покинутых фабрик и пустых торговых складов.

Филин тяжело кивает и, не дожидаясь разрешения Сола, выходит прочь. Эд устало откидывается в кресле, закрыв глаза и помассировав их пальцами. За окнами успокаивающе дышит его фабрика – огромный живой зверь с прожорливыми ртами печей и могучими легкими паровых котлов. Сейчас, как никогда, она требует внимания. И все же имперский фабрикант Эдвард Маллистер Сол тратит день за днем на поиски неуловимого генерала Дулда, по чьему приказу две недели назад была устроена диверсия… Того самого генерала Дулда, что вытащил Алину из лап Короля Чумы.

Раскрыв дневник жены на одной из закладок, Эд еще раз пробегает глазами по уже раз десять прочитанным строчкам:

Кажется удивительным, что армию Дэна Дулда до сих пор не уничтожили, а самого его – не повесили. Как могут скрываться от властей сотни вооруженных людей? Мне кажется, как и с любыми партизанами, секрет в том, что это и не армия вовсе. Это простые рабочие, которые вооружаются, когда их позовут. Постоянно Дулд располагает едва ли парой десятков доверенных соратников, разбросанных по городу и способных быстро поднять большую массу людей.

После того как последний крупный мятеж Дулда был подавлен, его тактика изменилась. Дулд использует своих противников себе во благо. Он выходит на одного промышленника, чтобы тот спонсировал нападение на другого. В последнее время среди дулдитов появилась особая категория бойцов – их зовут «легионеры». Это члены самых жестоких банд Западного Края, закаленные уличными боями громилы. По сути своей – наемники, свободные от любой идеологии. Ближе всего Дулд сошелся с Рассветными – бандой, кормящейся ограблениями речных судов в устье Зетмы. По сути своей это настоящие пираты. Удивительно и странно – пираты в одной из самых прогрессивных столиц мира! Они используют юркие паровые катера, нападая на суда и причалы в самое глухое время – перед рассветом. От того и название. Говорят, что в банду может попасть мальчишка не старше тринадцати и только доказав свою «пригодность» убийством.

Рассветные. Отчаянные головорезы, которых, как и Дулда, олднонские власти не могут приструнить вот уже который год. Сол понимает, что как бы он ни кричал на филинов, как бы ни требовал, но, если Дулд распустил своих людей и залег на дно, искать его все равно, что лист на ветру, – не угадаешь, куда его занесло. Рассветных больше, у них должна быть постоянная база… Но где?

За прошедшие недели Эд использовал все очевидные варианты. Самое время начать использовать неочевидные.

– Как же тяжело без курева, – ворчит он, чувствуя тяжесть в желудке. За прошедшие месяцы он так и не сумел отучить себя от земного табака.

В этой реальности табак тоже существовал, но какой-то другой – дурманящий и крепкий до боли в горле. Курить его с непривычки было невозможно, а привыкнуть так и не получилось. На самый крайний случай у Эда припасена коробка сигар, но курить их страшно – очень могло статься, что это и не табак вовсе, а более серьезный наркотик. В конце концов, среди олднонцев, независимо от положения, было очень мало курильщиков.

В голову ничего не приходит. Эд сидит с закрытыми глазами, пытаясь унять в себе никотиновую жажду, и наконец не выдерживает, встает и подходит к секретеру. Там, в небольшом отделе слева, – фляга и стакан. Он наливает себе виски, залпом выпивает, морщится.

– Чертова дрянь.

От спиртового удара голову заполняет звенящая пустота. В этой пустоте медленно проступает образ…

Анна. Только этого сейчас и не хватало. Проблем и без того выше крыши – куда еще заводить их на любовном фронте? Было бы хорошей мыслью просто переспать с ней, надеясь, что этим все и закончится. Так не закончится ведь. И не этого Эдварду нужно. Кровь приливает к щекам, в горле першит. Он наливает еще, но в этот раз пьет понемногу.

Анна. Хорошо бы увидится с ней, поговорить… А, к черту!

Бросив флягу и стакан на крышке секретера, Эд набрасывает на плечи плащ и поспешно выходит из кабинета. Хватит, нужно развеяться. Еще до саботажа он заставил Спичку узнать, где живет мисс Лоэтли. Данбреллы снимали ей меблированные комнаты на правом берегу – дикая глушь, практически предместье, но зато район спокойный. Да и рента невысокая.

Уже сидя в кебе, Сол размышляет, что не очень-то вежливо заявляться к девушке без приглашения и с пустыми руками. В конце концов, ее может не быть дома… Но где-то в глубине души он понимает, что стоит ему остановиться – и он так и не доберется до заветного дома.

Паром перевозит его на правый берег. Эти места скорее похожи на деревню – небольшие дома в один-два этажа, просторные дворики и широкие аллеи, засаженные высокими тополями. Даже дороги здесь грунтовые, размокшие от частых дождей, грязь смешана с навозом. Мостовая всего одна – набережная. Промышленный бум еще не докатился сюда, если не считать длинного ряда торговых складов, выстроенных вдоль пирса. Сейчас они стоят пустые, многие – с заколоченными дверьми и окнами. Карантин не особенно способствует торговле. Одинокие прохожие, большей частью полупьяные мужчины, скитаются по улицам, оглашая их хриплым пением. Видя кеб, они отступают к обочине, провожая его долгими, тяжелыми взглядами.

Копыта шлепают по липкой грязи дороги. Где-то слышится гогот гусиной стаи, довольное хрюканье свиней. Наконец кеб останавливается у невысокого дома с выцветшей зеленой крышей. Прямо перед входом – гигантская серо-коричневая лужа.

– Здесь, кажется, – раздается сверху ворчание возницы.

Расплатившись и отпустив кебмена, Сол поднимается на крыльцо. На стук в дверях появляется полная дама средних лет.

– Приветствую, мадам, – вежливо приподняв цилиндр, произносит Сол. – Могу я видеть мисс Анну Лоэтли?

Кажется, вопрос изумляет женщину. Какое-то время она молча смотрит на Сола, потом спохватывается.

– Анну? Ну конечно! Входите, прошу!

Они проходят в небольшую гостиную с высоким окном, прикрытым застиранными портьерами. Мебель здесь видела лучшие дни – обшивка кресел выцвела и пестреет заплатками, лак на дереве поблек и растрескался.

Эд встал у окна, рассматривая унылый серо-коричневый пейзаж. Зима в Олдноне не могла похвастаться обильными снегопадами и крепкими морозами. Казалось, что все три месяца тянулся бесконечный, опостылевший ноябрь, туманный и дождливый.