Фарход Хабибов - Дивизия особого назначения. Пограничники бывшими не бывают!

Все решилось, недостаток количества бойцов компенсируем умением, рвением, неожиданностью и подготовленностью нападения (у Ганнибала при Каннах войск было поменьше, но римлян все равно он там чпокнул). Стоит ли оставлять в ДОТе гарнизон?

Нет, пойдем навстречу полку и заберем с собой все, что можно забрать, после разгрома полка нам вообще надо исчезнуть, а то все, тогда точно кранты.

Конечно, можно оставить гарнизон в ДОТе и вернуться сюда после боя, но смысл? Продержимся два-три дня, немцы взбесятся и точно сровняют нас с землей, разве не так? Мосты им и так теперь чинить не перечинить. Так что решено, ну да надо отбить радиограмму в штаб, вдруг они другого мнения. И радисту пришлось опять стучать неизвестные ему слова на таджикском языке (кстати, вместо букв таджикского алфавита, которых нет в русском, вставляем русские к, х, г и т. д.), Старыгин не заставил себя долго ждать, он согласился с нашими доводами.

Так, теперь планируем отход, немцев не боимся. Все, какие были в округе на 50—100 км, командованием своим брошены были на нас и за эти дни уничтожены. Проблема с тремя 76-мм пушками, они сволочи, стационарные [298], остальные три на колесах (полевые), а эти нет, значит, надо вывести (а они тяжеленные и неудобные к переноске) в лес и закопать. У нас пять БТ, четыре немецкие тройки (остальные разбиты), одна четверка и один «Т-34», это бронекозыри. Дальше две 45-мм пушки и три 76-мм (те, что на колесах), потом минометы (и небельверфер), правда, к небелю выстрелов уже маловато, но не бросать же. Легкие, немецкие 105-мм гаубицы нехороший Абдиев покрошил, подавил бронетехникой, на них надежды теперь нет. Есть батальон пехоты: это все вместе и пехота, и саперы и экс-пленные, короче, все остальные.

Двум ротам придется топать пешком, ибо столько грузовиков у нас нет (часть занята под боеприпасы да провиант), ну и ганомаги не решение проблемы. Ничего, машины сделают два-три рейса, бензин пока есть (даже трофейный), да и повозки часть бойцов выручат.

Все необходимые приказы отданы, и начался муравьиный труд: из ДОТа бойцы вытаскивали боеприпасы, пулеметы и пушки, пушки-стационары вывезли в лес и закопали (с запасом снарядов, вдруг пригодятся, да и везти меньше). Короче, через полтора часа все было готово, в ДОТе не осталось ничего, хоть шаром покати, или квадратом поребри, ДОТ мы решили не взрывать, вдруг пригодится в будущем.

А все остальное (пригодное) погружено на машины, обездвиженные немецкие танки приведены в негодность (подготовили к сожжению), бойцы построились в походную колонну, и уже под вечер мы вышли в путь. Через час механизированная часть колонны была на месте, и за 15 минут ударным темпом бойцы разгрузили машины, машины ушли за идущими пешком. Короче, через два с половиной часа последние бойцы начали ужин и, поев, легли спать. А в это время у ДОТа весело горели подожженные при нашем отходе битые немецкие танки.

15 июля 1941 года, где-то в Белоруссии (в 50–70 км от Брестской крепости)

Подъем мы планировали сделать в пять утра, но, хоть человек и предполагает, а только бог располагает, ну и бог расположил, что в два часа ночи пришла группа от Старыгина. Бойцов, конечно, не будили, но командирам встать пришлось, и, разместив прибывших да сменив часовых, мы снова задали храпака. Дежуривший взвод имел приказ подъем произвести в пять утра, вот дежуранты и выполнили все как надо. В пять тридцать все уже были подняты, умыты, огимнастированы (озарядочены) и готовы к завтраку.

Но завтрак только в 6.30, потому пусть бойцы чистят-смазывают оружие, а мы, командиры, пошушукаемся, сводный отряд полковник отправил под командованием Ахундова, и, если честно, я рад ему. Не знаю, в чем особенно радость, но он как-то более предпочтителен, что ли, более надежен (в крепости себя хорошо показал), правда, в бою придется одергивать, азербайджанец наш горяч, хотя его понять можно. И вот я, Ахундов, Полуэктов, Кравцов, Никифоров, Ивашин и Хельмут (да, сегодня немецкие братья впервые примут бой) сидим и обсуждаем-придумываем план нападения.

И после долгих споров наш план стал вырисовываться, может, он и не стал бы художествововать (каламбур, от слова вырисовываться), но не дождавшись нас у мельницы, в полвосьмого пришел сам Арсений Никанорович. Он засыпал нас своими забайкализмами (паря, вдругорядь и т. д.) и дал наметки плана, а мы, обсудив, само собой, внеся изменения и дополнения, приняли данный план к действию. Затем специалисты уже накидали его на бумаге, и теперь, когда план стал наглядней, все поняли замысел старого приморского партизана, вот тут прикрепляю тот самый план.

Конечно, на плане у нас получилось не супер, но так и не спецура картографическая «писала», а простые командиры РККА (некоторые даже родом из Вермахта, и даже из Абвера). Кстати, тот самый Хельмут и посоветовал пехоту на левый берег реки не переводить, так как если противник ломанется в лес, задавят толпой наших пехотинцев. Исходя из этого, на левом берегу у нас будет только бронетехника, они сразу же (Ивашин, Абдиев и Нечипоренко) получили приказ в случае наплыва пехоты рвать оттуда когти. Одной вонючей, паршивой противопанцерной гранатки под гусянку хватит любому танку за глаза, и все, целому экипажу трындюлец. Но это не значит, что от одного одиночного фашиста танкам надо бежать гамузом [299], нет, бежать надо, если на танк рванет большая толпа. Пока мы планировали и обсуждали, бойцы, оказывается, позавтракали и готовы к труду и обороне, потому Ильиных и Полуэктов повели их рыть укрытия. Укрытия для трех 76-мм пушек, для минометов (небельферы оба) плюс для наших родных РККАшных минометов и ротных, и батальонных (этих только две штуки), короче, кроты объемам вынутого нами грунта завидуют молча.

Остальные командиры не спеша позавтракали, так как, по сведениям Ильиных, противник до нас дойдет только к полудню, и у нас времени вагон и довольно большая тележка. Ну и начался гигантский кротовий сабантуй, холм на котором мы обосновались, был покрыт лишь кустами. И по мере готовности укрытия маскируем теми же кустами, ну чтобы немцы до последнего момента не заметили, вынутый грунт принимает гостеприимная к такому добру река. Не должны нас фашисты раньше времени заметить, не должны и все, потому свежевынутую матушку сырую землю, сбрасываем в реку, тщательно затем заметая берег. Танкисты (ну и броневики тоже) поехали к мосту (по плану он расположен на два километра ниже), то есть мы не допустим врага до моста, бронечасть должна переправиться на тот берег и схорониться в лесу. Само собой что не навсегда, а до поры до времени, как туз козырный в рукаве, Димка Донской так делал, когда из Мамая половичок творил. Чингиска-монгол да и Тимурка-хромой тоже любили накрывать противника прикрытым резервом. Противник наш придет пешком, за каждым батальоном будут двигаться повозки с более тяжелым имуществом.