Андрей Посняков - Зов крови

Вынырнувший держал в руке найденный на дне нож. Зэковскую финку с наборной плексигласовой рукояткой.

– Осмотрите здесь все! – жестко приказал Радомир. – Каждый камень переверните, загляните под каждый куст.

Не стоило, наверное, и говорить – молодые дружинники и без того шарили вокруг со всем тщанием. Однако – впустую. Кроме финки больше ничего интересного на мысу не отыскалось, если не считать птичьих костей, монет да позеленевших от времени медных и бронзовых фибул, во множестве разбросанных у мощных корней березы. Священное дерево Келагастова рода, некогда могучего, многолюдного, а ныне – и очень быстро – сгинувшего от черной смерти.

– Княже! – крикнул один из парней из лесочка, что начинался сразу за лугом. – Браслетик нашел.

– Браслетик?

Медный, с узорочьем, девичий… ярко сиявший на солнце, вовсе не зеленый! Новый, можно сказать.

– А ну, поищите еще!

Воины проворно бросились исполнять приказание, видно было, что это дело им по душе и князь – по душе: высокий, сильный, плечистый, уверенный в себе и – самое главное – умный! Настоящий вождь, воин, с которым не пропадешь! Не то что юноша Истр, тот так… княжич. Когда еще заматереет, в силу войдет…

– Землю, землю копьями щупайте.

Минут двадцать, наверное, и прошло-то после начала поисков, когда слева, со стороны небольшого овражка, за ракитником, донесся крик.

Князь и остальные воины быстро пошли через заросли, спустились в овраг…

Оченка лежала там, как живая. Словно бы набегалась, устала да присела передохнуть, вытянув ноги и привалившись спиной к пологому склону. На голове – красно-желтый венок из кленовых листьев, на губах – светлая улыбка. Будто бы чего-то радостного ждала и так же вот радостно умерла – даже мертвые разноцветные глаза светились восторгом. А на платье, под сердцем, запеклась кровь.

– Легко ушла… – тихо сказал кто-то.

– Сволочь, – сжав кулаки, прошептал князь. – За что девчонку-то… Мирослав, Отнег, берите лошадей, скачите в селение. Пусть Истр соберет всю дружину, да быстрей.

– Будем искать Келагастовых, князь?

– Нет. Даже на болото не заедем. Гунны – вот наша цель! Домаш, Хотонег – пройдитесь по берегу. Встретите там близнецов – пусть идут сюда.

– Линя с Горшенею встретить? – уточнили парни. Рад махнул рукой:

– Их. Пора бы братовьям явиться с докладом.

Близнецы и явились – первыми, а вот дружину пришлось подождать час-другой. Радомир даже попенял спешившемуся братцу:

– Долго, долго собираетесь, копуши. Эх, Дормидонта Кондратьевича, старшины, на вас нет. Устроил бы: сорок пять секунд подъем, взлет-посадка.

Княжич смущенно опустил голову: – Дружины-то у нас толком и нет, брате. Все – смерды.

– Вот, плохо, что нет. Ничего, заживем побогаче – все будет. И дружина славная, и еще много чего. Да… – Рад скривился. – Там, в овраге, дева мертвая… наверное, видели уже. Схоронить бы по-людски. Домаш, Мирослав – займитесь.

На этот раз, однако, юные воины не торопились выполнять приказ. Стояли, мялись. Радомир даже прикрикнул:

– Э, кому стоим? Что, опухли?

– Не можно ее хоронить, княже, – упрямо склонил голову Мирослав – коренастый и крепкий юноша с круглым курносым лицом. – Она же не просто так убита. Если б Мокоши ее хотели отдать – в землю бы закопали, Велесу-водяному – в реку бы кинули, Перуну или Семарглу – сожгли. А вот Сварогу – так оставили. Зверям лесным, птицам хищным – Сварожьим посланцам. Нет, не можно ее теперь трогать – Сварога гневить.

Князь исподлобья оглядел своих. Похоже, все – даже братишка Истр – были абсолютно согласны с Мирославом. Пришлось согласиться. В вопросах языческой религии Рад, честно говоря «плавал», а его дружинники, молодые – даже совсем юные – парни, наоборот, всем этим и жили.

Нет, Радомир все же как-то пытался разобраться со всеми местными богами, но после махнул рукой. В учебнике истории были описаны совершенно конкретные боги – тот же Сварог, Мокош, Перун, Велес. Однако на самом-то деле все было далеко не так однозначно, по сути, в каждом племени имелись свои боги – свой Сварог, своя Мокош, Перун. И Сварог – или Семаргл – одного племени мог сильно отличаться от божества другого. Разнилось и почитание, и обряды, боги были локальны.

– Ладно, – подумав, угрюмо кивнул князь. – Поступайте, как знаете. Жаль девчонку…

– Жаль? – искренне удивился Истр. – Не надо ее жалеть, брате. У Очены судьба завидная! И нам с этой девицей повезло – есть теперь своя заступница у Сварожичей.

Рад посмотрел в небо:

– Ну да, ну да… Мата Хари. Отдохнули?

– Да, князь.

– Тогда – по коням и в путь.

Конных не так и много было, всего-то чуть больше дюжины, остальные – пеши. Лошадь дорого стоила, дорого и обходилась, даже неприхотливая гуннская лошадка, а других здесь и не водилось. Лошадям на зиму и овес нужен – сей, выращивай, жни, да и ячменя с пшеничкой неплохо бы к овсу добавить, иначе любой конь копыта отбросит за зиму. Берегли лошадей, ценили, пахали на быках, их и запрягали в возы, ездили. А лошадка – вот, в бою вещь незаменимая, особенно, когда надо кого-то преследовать, догонять.

Указывая путь, впереди шли-бежали разведчики – Линь да Горшеня. Оба – важные до невозможности, гордые порученным делом. За ними – всадники во главе с князем и княжичем. Радомир держался в седле уверенно, привык, да и учителя раньше еще попались хорошие, тот же гунн Миусс, вечно невозмутимый, забавно строивший речь и чем-то похожий на индейца. Где-то он теперь? Жив ли? Да-а… иных уж нет, а те далече. Умер – на охоте убит – Тужир, хороший друг, славный певун-парень; отправился на тот свет и староста Доброгаст, названый отец Рада. Сгорели в лихоманке от черной смертушки Ирман, дурачок-здоровячок Муму, старосты Межамир, Витенег, Сдислав. Да слов перечислить не хватит, земля им всем пухом… или как у язычников говорить положено? Кто-то сгинул, кого-то судьба разбросала, как Скорьку Заячьи Уши. Пришлось оставить его раненого в Галлии, не вынес бы парень переход. Выжил ли? Выходила ли его юная послушница Керновия? Из соплеменников Серый Карась с Горностом при Аттиле были. Но это не друзья – враги скорее. Перебежчики! Кого еще из друзей вспомнить? Разве что бесшабашных лохматых парней-данов, Готбольда и Раксу? Они к соседушкам готам податься хотели, к Хукбольду, Видибальду, Фрезу. Живы ли они? Чума никого не щадила.

Лохматый Линь… или Горшеня, выскочив из кустов, бросился к Радомиру.

– Впереди гунны, князь! Придержав коня, Рад поднял руку:

– Приготовьте оружие. Линь, гунны далеко?

– Я – Горшеня, княже. А гунны – рядом, во-он на том холме, на опушке.

– И много их?

– Один… Одна…

– Одна?

– Да. Женщина верхом на вороном коне. Лицо у нее злое, и меч при ней – воительница! – подросток похлопал глазами. – Мы и сами с братцем удивились. Все вокруг обшарили – нигде больше никого! Может, за холмом таятся? Или вообще ушли за реку?