Елена Горелик - Стальная роза

– Ванчжуна, – Янь не спрашивала – утверждала.

– Да, – подтвердил кидань.

– И вы так боялись гостя вашего покойного хана, что готовы были исполнить его приказ даже сейчас? Или этот приказ прозвучал снова?

– Гость хана говорил, что ты ведьма, которая хочет погубить народ киданей. Хан Ванчжун сказал то же самое.

– Давно он это сказал?

– После того, как ханьцы напустили на наше войско огненных демонов. Он сказал, что заклинание для их подчинения дала ханьцам ты.

– Спасибо за откровенность, воин, – женщина растянула губы в искусственной улыбке. – Надеюсь, господину сотнику ты всё это повторишь уже без принуждения. В противном случае…

Шум и гам за окном, на некоторое время отодвинувшиеся в сторону пустыря, снова усилились. Заметались языки пламени от факелов патруля, звякало железо, звучали тяжёлые шаги солдат. В окне показался силуэт воина в ханьском шлеме.

– Эй, все целы? – окликнул солдат, и мастер Ли узнал по голосу десятника Вэя.

– Не совсем, – отозвался он. – Прошу вас, господин десятник, заберите пленного, пока он нам весь пол кровью не залил.

– А, так тут живой лазутчик! – обрадовался Вэй. – Второго-то мы пристрелили… Эй! Пленного в башню!

Двое солдат, которых впустили через дверь, подхватили шипящего от боли киданя под руки и поволокли на улицу.

– Уфф… – жена с облегчённым вздохом села на лежанку. – Я боялась, что не получится.

– А я уж было подумал, что ты и вправду собралась выжечь ему глаза, – усмехнулся Юншань, тоже не скрывая облегчения. Ногой вытолкнул ножны из-под низкого столика, на котором стояли бронзовое зеркальце, шкатулка с косметикой и выкованная женой стальная роза на простенькой деревянной подставке. – Оденься. Холодно.

– Да, любимый, – супруга потянулась за домашним платьем. – Раньше я бы точно не смогла пытать человека. Сейчас – не знаю… Честное слово, не знаю.

И добавила что-то на родном языке. Вероятно, опять высказывание кого-то из мудрецов её мира.

– Жестокий век, жестокие сердца… – не только муж, но и она сама была не рада внезапно проявившейся новой грани своей личности. Яна накинула домашнее платье, запахнулась, опоясалась и протянула Юншаню, устраивавшему меч обратно на крючок, его собственные штаны с верхней рубашкой. – И ты оденься, любимый. Спать нам сегодня уже не придётся.

А потом они вдвоём с Гу Инь ползали на коленях по плотно утрамбованному земляному полу, отскребая кровь и мочу, что просочились сквозь камышовую циновку. Саму циновку, ясное дело, придётся выбросить. Ваня хотел было унести её на двор, но Юншань велел перепуганным такой внезапной побудкой детям и носа за порог не казать. Циновку вынес и сжёг Фэнь, который затем взялся за починку окна… У Яны не было ни малейших сомнений, что после допроса пленного сотник пошлёт за ней. Ну, и за Юншанем, естественно. И учинит им не менее пристрастный допрос, хотя историю с «чёрным человеком» он и так знал. Причём не столько на предмет выдоить новые знания, сколько отредактировать её легенду для подачи тем двум чиновникам. Насчёт молчания киданя она не обольщалась, этот недоделанный ниндзя был в достаточной степени деморализован её мнимой сопричастностью к неведомой банде «чёрных». Степняк небось навоображал невесть чего и совершенно не был рад, что его втянули в разборки столь запредельно жестоких существ. Это чем же «гость хана» смог так запугать киданей, не щадивших в набегах даже грудных младенцев? Яна полагала, что вряд ли это узнает.

Не прошло и двух часов, как за ними явился десятник Вэй с солдатами.

– Господин сотник велел взять ваш дом под охрану, почтенный мастер, – вежливо, но с настороженной ноткой сказал он Юншаню. – А вам и вашей жене велено немедля явиться для беседы. Какие-то важные вести, касающиеся вас лично.

Судя по всему, десятник недоумевал: какие такие важные вести могли касаться личности старшины оружейников? Но в армии хуанди не было принято обсуждать приказы начальства. Он и не обсуждал, а выполнял, резонно полагая, что это не его ума дело. Однако своё мнение никто ему иметь не запрещал.

На переодевание в праздничное платье времени ей никто не дал, пришлось идти как есть, в повседневном.

Сотника, впрочем, это не смутило: он сам был в доспехах, причём далеко не в парадных, разве что шлем снял. Присутствие встревоженных Елюев, отца и сына, было понятным: на сей раз диверсантом оказался их соплеменник, пусть и другого рода. Поскольку тревоги на стенах не поднимали, а караулы были усилены и смотрели в оба, сотник Цзян резонно предположил, что «недоделанные ниндзя» могли затесаться среди союзных киданей. Сейчас подчинённые Елюя совместно с десятником, отвечавшим за расследования, наверняка прорабатывали эту версию, пока хан с сыном гостили у сотника… и не могли повлиять на ход следствия. Но Яну смутила расписанная красивым пейзажем ширма. За ней явно кто-то был. Кто-то, кого гостям сотника видеть было не обязательно… Супруги Ли отвесили почтительный поклон, после чего чинно уселись на указанное сотником место.

– Вот люди, на которых подняли руку те двое, – проговорил тот, обращаясь к знатным степнякам. Судя по красным глазам и осунувшемуся лицу, выспаться как следует сотнику уже давно не удавалось. – Это старшина оружейников мастер Ли Юншань и его жена. Как видите, никакая она не ведьма, а вполне законопослушная женщина, супруга почтенного мастера. Она родом с самого западного пограничья каганата Ашина. Родич Ванчжуна более полугода назад стал жертвой собственной недальновидности, позволив неизвестному чужеземцу сделать себя орудием личной мести семье этой госпожи. А сам Ванчжун, проявив ещё большую недальновидность, вдруг решил, спустя полгода, что это его тоже касается. Заодно он очернил вас обоих в моих глазах, что является куда более серьёзным проступком.

– К нам присоединялись люди из других родов, это так, – степенно проговорил хан Елюй. – Родичи по женской линии и юноши из дальних кошей. Прости, сын гуна. Это моя вина, я не придал значения тому, из каких именно аймаков они приходили в последнее время.

Отец и сын виновато склонили головы.

– Я вам верю, – кивнул сотник. – Но мои воины теперь с недоверием будут относиться к твоим. Как нам решить эту проблему? Я могу приказать им ходить в совместные караулы, как и прежде, но не смогу приказать оставить подозрения.

– Пусть то, что говорилось в этой комнате, не выйдет за её пределы, сын гуна, – предложил хан. – Солдатам и моим воинам можно сказать, что почтенный мастер и его супруга случайно заметили лазутчиков, и потому стали жертвами нападения.

– Сначала послушаем, что скажет десятник-дознаватель, – сотник хлопнул ладонью себе по колену. – Но пока его здесь нет, давайте решать, как нам всем поступить. Замысел Ванчжуна прост: рассорить нас и вынудить поднять мечи друг на друга. Разрушение замысла врага – один из путей к победе над ним. Потому никакой вражды я не допущу. Любой ценой. А уж каким методом я этого добьюсь… Ну, вот, кажется, дознаватель возвращается. Послушаем его. Пусть и почтенный мастер с супругой послушают, их это тоже касается.