Елена Горелик - Стальная роза

– Караул сейчас должен пройти по улице, – первый всё ещё хмурился, но если мальчишка прав, и с его помощью будет пойман лазутчик врага… – Пойдёшь вот с этим… молодым господином к его начальнику, пусть отрядит солдата, чтобы проводил парня к десятнику Тао. А сам возвращайся.

– Понял.

– Мэргэн, иди… домой, – Ваня произнёс последнее слово с особым акцентом, так, чтобы приёмыш Елюя понял намёк. Не дурак он, этот желтоглазый степняк. Догадается.

Он плохо запомнил, как молодой солдат сдал его с рук на руки начальнику караула, делавшего обход вокруг кузнечной слободки, уделяя особое внимание стороне, с которой к кварталу мастеровых прижались юрты киданей-союзников. Офицер, выслушав скороговорку беловолосого мальчика, без лишних слов отрядил солдата для охраны. Не иначе чьё-то распоряжение выполнял. Как бы не самого сотника. А потом… Потом выяснилось, что десятника Тао на месте нет, он сам отправился выполнять какой-то приказ. Пришлось ломиться к высшему начальству, которое, как ни странно, без недовольства приняло нежданного вестника и выслушало его короткую сбивчивую речь.

– Елюй Амбуга. Племянник хана, – сотник нехорошо усмехнулся. – Теперь многое понятно… А твой друг не врёт?

– Он врать не умеет, – сказал Ваня и добавил почтительное: – Господин.

– Вэй, – сотник позвал дежурного десятника.

– Слушаю, господин, – Вэй склонился перед начальством.

– Подсыла взять по возможности живым. Елюя Амбугу не арестовывать. Изобличить перед роднёй, пусть они сами его накажут. Узнать, с какой стороны проник лазутчик, и наказать караул, который его прозевал.

– Выполняю, господин.

– А ты, – проводив десятника взглядом, сотник Цзян воззрился на Ваню, – иди домой. Солдат тебя проводит, чтобы никто не обидел.

«Главное, чтобы мама не скоро узнала о моём… геройстве. Ей обязательно доложат, но только бы не сегодня!»

Короткий, но громкий и полный досады крик, раздавшийся впереди, ещё не успел отозваться отрывистой перекличкой встревоженных караульных, а Ваня уже летел через чей-то невысокий, по пояс взрослому, заборчик: солдат, отвечавший за жизнь мальчика, попросту швырнул его в непроглядную тень, а сам, вытащив меч, затаился снаружи. Сердчишко мгновенно затрепыхалось, как тот пойманный летом воробей, случайно залетевший в дом. Не умом, а «пяточным чувством» он понимал, что сейчас не стоит высовываться из-за забора или шуметь веточками хиленьких кустиков, наросших здесь за лето. Но любопытство-то… проклятое любопытство – оно никуда не делось.

Осторожненько, чтобы не потревожить тоненькие веточки, Ваня выглянул на улицу. Где-то слышался топот ног, голоса, иногда виднелись отсветы факелов. Значит, не так уж и далеко это происходит. Но что именно?.. Забывшись, мальчик хрустнул веткой.

– Сиди, где сидишь, малый, – послышался негромкий голос солдата. В этом голосе явственно прозвучала тревога.

«Это что же, то самое, да? Ловят шпиона? А почему с таким шумом? Его спугнули, что ли?»

Куча вопросов, и ни одного ответа. Самое невыносимое состояние для мальчишки десяти… нет, уже почти одиннадцати лет. И что с этим прикажете делать?

– Сиди, где сидишь, – повторил солдат, ни дать ни взять, прочитавший его мысли. – Тебя беречь велено.

Запоздалая догадка уколола Ваню ледяной иглой страха: он, кажется, знал, что там происходит. И почему его велено беречь.

Только бы Мэргэна это не зацепило…

То, что произошло в следующие тридцать секунд, Ване суждено было запомнить на всю жизнь.

С той стороны, откуда солдат привёл его, послышался топот, по стенам метнулись бледные световые пятна от бумажного фонарика, и спустя несколько мгновений Ваня узнал Чжан Бина. С ним был ещё кто-то из соседских парней, но кто – не разобрать. Затаившийся солдат не успел перевести дух, узнав кузнецовых сыновей, как с противоположного конца улицы выскользнула быстрая тень… Сопровождавших Чжан Бина парнишек будто ветром сдуло, а сам он застыл, как статуя, заворожённо следя за приближением… кого или чего?.. Время для Вани непредставимо замедлилось, превратившись из лёгкого неспешного потока в вязкий мёд. Чувства обострились. Он чётко разглядел, как солдат с мечом наголо бросился этой тени наперерез. Незнакомец, не замедляя бег, сделал лёгкое движение кистью руки, и солдат, схватившись за горло, с тихим, но страшным хрипом осел наземь. Тут бы Бину последовать примеру своих друзей, но нет, его вдруг прорвало.

– Стой! – заорал он, выхватывая нож из-за пояса. – Стой, не то убью!

Ваня понял, что сейчас должно произойти, едва ли не прежде, чем Бин выкрикнул свою наивную угрозу. При мысли, что его друг прямо сейчас, жутко хрипя и булькая, как убитый солдат, повалится на землю, стало так страшно, что он… вскочил и метнулся незнакомцу наперерез. С таким расчётом, чтобы угодить ему прямо под ноги.

Удар, выбивший из лёгких весь воздух. Резкая боль в рёбрах. Запах немытого тела. Внезапная темнота, хоть глаз выколи. И – злой голос, выкрикивающий какие-то слова. Судя по всему, источник звука тоже обретался где-то в районе поверхности земли, а значит, уловка удалась. Теперь бы сделать так, чтобы всё это было не напрасно.

– Получай! – выкрик Чжан Бина совпал с глухим стуком, словно палкой в плотно набитый кожаный мешок ударили, и сдавленным воплем незнакомца. – Вот тебе, сволочь! На!.. Ванди, ноги ему вяжи!

«Чем?!!» – чуть было не взвыл Ваня, но вовремя пришёл в себя и вспомнил, что подпоясался, выходя из дому. Но до этого не дошло: сбитый с ног незнакомец извернулся, вскочил… и в его кулаке блеснуло лезвие ножа.

Ваня так и не вспомнил, когда он выдернул из-за пояса свой нож и как ухитрился дотянуться до врага. Он тогда только об одном думал: лишь бы тот Чжан Бина не достал, лишь бы не… Ругательство сменилось воплем, а на руку полилось что-то тёплое и липкое. В следующий миг Ваню отшвырнул в сторону уже совсем не случайный пинок. Незнакомец целенаправленно метил ногой по рёбрам – чтобы убить. Много ли мальчишке надо? В память почему-то врезалась островерхая степняцкая шапка с меховой оторочкой… Но не тут-то было: получить палкой по свежей ране в бедре – это, я вам доложу, удовольствие ниже среднего. Пинок вышел смазанным, и Ваня едва его почувствовал. Бин размахнулся ещё раз, но палка только зря просвистела в воздухе: подраненный незнакомец, несмотря на попорченную ногу, вскочил и, хромая, попытался уйти. Попытался неудачно: буквально у следующего дома его перехватил подоспевший на крики патруль.

– Эй, Ванди, ты живой? – Бин подскочил к нему и начал трясти за плечи.

С огромным удивлением Ваня понял, что может не только дышать, но и говорить.

– Жи… жить буду, – прохрипел он, чувствуя во рту мерзкий металлический привкус.