Елена Горелик - Стальная роза

Кто-то должен дать им приказ. Иначе они так и будут метаться, пока не полягут от стрел или огня.

Шшшух!

Словно притянутая её мыслью, стрела вонзилась буквально в десяти сантиметрах от её сапожка. Мгновение страха сменилось столь же мгновенным осознанием, что стрела уже не зажигательная, а обычная. Осаждающие догадались, что крыши внутри стен крепости не соломенные, а дома из утрамбованной земли горят плохо, и сменили боезапас. Теперь огонь вёлся по паникующим обывателям, не осознающим того, что давно поняли кидани. Хищно шуршащие в воздухе стрелы стали находить добычу: с улицы послышались крики боли и страха.

Вот оно, то, что она почуяла. Такое знакомое чудовище, питающееся смертью и ужасом беззащитных. Именно этому чудовищу служил её покойный дядюшка, всю жизнь истративший на ненависть и под конец «украсивший» себя «вольфсангелем».

Насколько Яна знала, кидани никогда не занимались террором против мирных жителей, пока живы защитники крепости. Они всегда сражались прежде всего с воинами. Смена тактики изобличала совсем иной склад ума – холодный, расчётливый и абсолютно аморальный.

«Цель оправдывает средства». Степь не знала такого девиза. Зато знал кое-кто другой.

Шшшух! Шшшух!

Сразу две стрелы. Одна в землю, другая в деревянный настил крыльца. Странно, но это помогло Яне очнуться, хотя бы на время отбросить цепенящий страх.

– Мешки поднять на головы! – неожиданно резко и грубо, «фельдфебельским» голосом скомандовала она, вскидывая рюкзак поверх шапки. – Все за мной! Друг друга из виду не терять!

Притянув свободной рукой к себе ближайшее детище – Сяолан, – она бросила мгновенный взгляд на мальчиков. Всё в порядке, Ваня точно так же притянул к себе Ляншаня, держа рюкзак на шапке и кое-как прикрывая им и себя, и названого братишку. Старуха наконец прекратила причитания, только всхлипывала от ужаса. Но теперь у неё есть приказ госпожи.

– Все к стене!!! – что было сил заорала Яна, едва выскочив за ворота. – К стене! Там безопасно! Все за мной!!!

И, не дожидаясь, пока в безумных глазах паникующих соседей блеснёт хоть искорка разума, разбуженного инстинктом самосохранения, побежала в указанном направлении.

Мимо елюевских юрт.

К стене, на которой сейчас матерящиеся от злости солдаты наверняка стреляли по киданям, не подпуская их слишком уж близко к городку.

Что-то довольно сильно ударило в рюкзак, но Яна не остановилась. Крепко держа приёмную дочь за руку, она петляла между юрт и едва не споткнулась о тело молоденькой киданьской девушки в дорогом шёлковом платье. Стрела вошла почти отвесно, попав в основание шеи и убив её наповал. К мёртвой девушке с горестным воплем бросилась девчонка помладше, совсем малявка. Её перехватил мальчик-ровесник. Яна успела заметить его жёлтые глаза… и узнать.

– Мэргэн! Давай с нами! – закричал сзади Ваня, тоже узнавший друга.

– Возьмите щиты! Щиты! – крикнул Мэргэн, стараясь переорать сумасшедший гам. – Щиты в юрте брата!

Только сейчас Яна поняла, что юрта, за которой они невольно остановились, была белой. Привилегия знати, как-никак… Елюй Лугэ сейчас был с защитниками крепости, но в его юрте действительно остались несколько щитов. То ли трофеи, то ли он их коллекционировал, но шесть штук висели на стенах, увешанных согдийскими коврами. Их и позаимствовали. Яна сочла, что ей рюкзака вполне хватит, и велела детям прятаться под щитами.

– С богом…

Дальше бежали молча. Только громко плакала Алтан-одон: погибшая девушка наверняка была ей очень близка. Как бы не сестра, если не родная, то двоюродная. Вскоре стрелы перестали стучать в поднятые над головами щиты, а впереди уже бегали киданьские подростки, подносившие лучникам на стене полные колчаны и уносившие пустые – набивать. Видно, стрельба шла нешуточная, боеприпас не жалели. Яна нашла место, где они не мешали бы мальчишкам-подносчикам, и с облегчённым вздохом уселась прямо на землю. Её семейка добралась сюда без потерь, явно не без помощи высших сил, потому, едва усевшись, она тут же перекрестилась на радостях. Но ничуть не меньшую радость она испытала, увидев, как соседки-кузнечихи, прикрывая себя и детей мешками с добром, прихваченным из дому, начали выбегать из-за юрт. Ну, слава богу, у них сработала программа повиновения приказу. Позже до них дойдёт, что приказ отдала их соседка, а не мужья или начальство, но это будет потом.

Когда осознают, что спаслись.

Чудовище, приползшее из неведомых глубин пространства-времени, сегодня останется без обеда.

Яна, плохо скрывая довольную усмешку, положила рюкзак на колени… и только сейчас поняла, что за удары чувствовала. В плотной синтетической ткани сидели две стрелы, почему-то не пробившие его насквозь. Странно. Шкатулка с ценностями была завёрнута в одежду и лежала на дне рюкзака, тогда как стрелы болтались примерно на середине. Расстегнув «молнию», Яна поняла, почему они так и остались болтаться, не достав до её буйной головушки.

Оба наконечника застряли в свёртке со стальной розой.

«М-да… – подумала она, аккуратно вытаскивая нежданные трофеи. – Вот и не верь в то, что папа говорил…

Ну, одна стрела – это могло быть случайностью. Но чтобы сразу две практически в одно место…»

Стрелы смяли один из внешних лепестков и глубоко оцарапали стебель металлического цветка, но Яна решила, что не будет устранять повреждения. Пусть останутся как память.

Откуда-то пришло понимание, что так будет правильно.

Со стен это виделось не так грозно, как хотелось противнику. Но в том-то и дело, что вид неважен. Важно, что эти лучники делают.

У киданей уже был опыт осад ханьских городов, как удачный, так и неудачный. Но всегда – всегда! – они сначала разбирались с воинами на стенах, а потом уже, если удавалось одолеть защитников, принимались убивать женщин и детей. Теперь же не одно сердце дрогнуло, когда ветер донёс из городка крики напуганных и, возможно, раненых обывателей.

Только теперь Юншань окончательно поверил словам жены о нелюдях в людском обличье, которым неведомы жалость и сострадание.

Разум говорил, что его умница-жена наверняка позаботится о детях и служанке, пока отец семейства и слуга обороняют крепость. А сердце призывало обернуться, хотя бы краем глаза глянуть, не стоит ли столб дыма на приметном месте? Но оборачиваться нельзя. Пока лучники со стены обстреливают киданей, стоявших за плетёными, обтянутыми кожей большими щитами, пока расчёты катапульт готовят особые снаряды, он сам вместе со специально отобранными солдатами находился при одной из пушек. Приказ сотника был однозначен: стрелять только в случае, если кидани пойдут на штурм. Боеприпас для этого тоже приготовили особый, неплохо зарекомендовавший себя на испытаниях. Жалко, что мало успели изготовить этих снарядов. Берегли порох для другого. Потому нельзя оборачиваться. Нельзя упустить момент, когда мятежники, опрокинув щиты, бросятся к стенам.