Макс Ридли Кроу - Сага о героях. В поисках Пророка. Том I

Я не успел продемонстрировать, как удивлен подобными словами, поскольку) услышал шаги. К нам направлялся Рэми. Он выглядел помятым и всклокоченным, но не было похоже, что он только что проснулся. Еще одна жертва бессонницы. Одарив хмурым взглядом меня и Лиса, он сел на свободное бревно. Он всем своим видом хотел показать, насколько мы здесь некстати, но ни меня, ни сармантийца это отнюдь не смущало. Я помнил о правиле, которое чтил Лис: кто первым пришел, тот и прав. И если он позволил мне составить ему компанию, то уж точно не покинет насиженное место только ради удобства брата Рэми.

– Ты уже знаешь, куда мы отправимся? – спросил сармантийский шраванец, обращаясь к инквизитору.

Тот плотнее завернулся в свое одеяло и стал похож на огромного печального ворона. В ответ на вопрос он покачал головой, стряхивая капли с прилипших на лоб волос:

– Много неясного. Из-за нечетких записей я не могу определить, в какое место из трех Пророк прибыл в последнюю очередь.

Я замер, надеясь, что про меня забудут. Подумать только, просто ночь открытий: Рэми признается в своих ошибках и беспомощности, а Лис оказывается не таким уж мерзким типом. Того и гляди, меня разбудит Оливер, и выяснится, что это мне только приснилось.

– Завтра мы выдвигаемся в Норидж, – продолжил Рэми. – Я настоятельно рекомендую тебе подумать о покупке лошадей. Близятся холода, и кто знает, насколько затянется наше путешествие. В восточной части материка суровые зимы.

Лис нахмурился. Видимо, лошадь действительно много для него значила. Не знаю, может, подарок владыки был равносилен медали или титулу, а с этим не так-то просто расстаться, особенно, если отдал служению десять лет своей жизни. Лис хмуро посмотрел на огонь. Конечно, он понимал, что шраванские лошадки не приспособлены к скачкам по снежным сугробам и по горным тропам, но иногда просто понять проблему недостаточно.

– Кому в Норидже я могу оставить лошадь и знать, что она будет в безопасности? – спросил он.

Рэми не рассмеялся, не стал с довольным видом потирать руки и не издал победный клич. Наверное, это была какая-то особенная ночь. Рэми говорил, что во мраке людям свойственно видеть зло и творить ужасные вещи. Как стражник, могу это подтвердить. Но сейчас, глядя на этих двух упрямцев, я подумал, что, пожалуй, ночь не всегда обнажает только темную сторону. Иногда во тьме проще увидеть наш собственный внутренний свет, от которого мы отмахиваемся день за днем.

– У меня есть такой человек, – сказал он. – Я в нем уверен.

Лис кивнул, не глядя на него. Он был полностью погружен в свои мысли. И тут Рэми заметил меня. Несмотря на то, что я сжался почти вдвое, мне так и не удалось стать невидимкой.

– Я считаю до десяти, – сказал он мне. – Если к тому времени, как я закончу счет, ты еще не будешь под навесом изображать спящего, я скажу, что лошади успели за ночь испачкаться. Раз. Два…

«Три» я уже не дожидался. Удивительно, но стоило мне улечься на оставленное место между Арданом и Хашем, как я моментально уснул. Я же говорил, это была очень странная ночь.

К утру дождь прекратился, и лес брезгливо отряхивал ветви и листья, щедро осыпая каплями головы сонных инквизиторов. Земля размокла и превратилась в вязкую жижу, налипающую на сапоги. Похоже, все-таки что-то смогло пробить прочную защиту хваленого шраванского хладнокровия. Воины Лиса, помогающие собирать лагерь, сквозь зубы цедили что-то на родном языке, но и без перевода было понятно, что звучат отборные ругательства. До моего слуха только и доносилось, что « Хранва ». Не представляю, что означало это слово, но гамма чувств, которую вкладывали в его произношение шраванцы, говорила о многом. Проходящий мимо Лис недовольно нахмурился, услышав брань, и прикрикнул на своих сопровождающих. Они притихли, виновато потупив взгляд. Но стоило сармантийцу сделать следующий шаг, как его нога в изящном сапоге погрузилась по щиколотку в грязь.

– Хранва вотускале ! – прорычал он, с трудом вытягивая свою ногу и с омерзением глядя на испачканную обувь.

Шраванцы тихо засмеялись, видимо, надеясь, что Лис, стоящий к ним спиной, не услышит этого. Но тут они прогадали. Сармантиец, резко обернувшись, совершил быстрое движение рукой. Небольшой метательный нож вошел в землю рядом с сапогом Алтана. Следы веселья мгновенно покинули лица шраванцев.

– Нарежь травы, – велел Лис, широко улыбнувшись. – Мне нужно почистить сапоги.

Алтан сдержанно поклонился, достал из земли нож и передал его Тареку (если я точно запомнил их имена), коротко отдав приказ.

Я наблюдал за всем этим, помогая Одару грузить в телегу сложенное полотнище, служившее навесом. К нам подошла Айра, неся в руках чистый котелок.

– Эх, все-таки вспомнили, что я женщина, и заставили мыть посуду, – шутливо проворчала она.

– Что означает: «хранва вотускале»? – спросил я ее.

Она посмотрела на меня несколько удивленно:

– Вообще-то, это мужское семя, пролитое… гхм… мимо цели, если ты понимаешь, о чем я. А где ты это услышал?

Под ее взглядом я смутился. Мне вовсе не хотелось говорить что-то подобное в ее присутствии, но как бы иначе я узнал значение этих слов? Я решил не оставаться в ее глазах единственным злодеем, что с утра пораньше разбрасывается непристойностями, а потому безо всякого стыда кивнул на Лиса. Тот как раз неподалеку от нас пытался очистить подошву сапога об мох, и, кажется, он все еще повторял ругательства себе под нос.

– Неужели! – изумилась Айра, оборачиваясь к нему, – Красивый Мальчик сегодня не в духе?

Лис поднял на нее удивленный взгляд, на миг прервав свое занятие:

– Меня так зовут?

– Ты же не станешь утверждать, что тебя зовут «Лис», – хмыкнула она.

Не знаю, что он хотел ей ответить на самом деле, но вместо этого продемонстрировал любезную улыбку и промурлыкал:

– Хитрая ведьма.

Айра звонко рассмеялась и повернулась ко мне. На то недоумение, что отразилось на моем лице, она снисходительно пояснила:

– Когда я была молодой, отдала бы что угодно за такие невероятные ресницы, как у этого мальчика. А сейчас, глядя на таких, как ты или он, я бы все отдала за то, чтобы вернуть молодость.

Я снова почувствовал смущение и, кажется, у меня даже уши покраснели. Но, благо, ни она, ни кто другой не успели этого заметить, поскольку Рэми, поднявшись в седло, велел поторапливаться. Не прошло и часа, как мы покинули поляну, приютившую нас на ночь.

Новость о том, что мы направляемся в Норидж, мгновенно разнеслась по отряду. После сырой ночи в лесу и хмурого утра это заметно подняло настроение инквизиторов. Тут и там слышались оживленные беседы. Я раньше ничего толком не слышал о Норидже. Мне было известно только, что это город восточнее столицы, занимающий второе место по торговле после Пудрофена. От отца знал, что часто не выловленная в доках контрабанда отправлялась именно туда, чтобы затем уйти дальше на восток, в Белый Дорион. Ну, это нашему принцу нравилось так называть местность, где его власть заметно слабела. А в умных книгах исследователи называли дикую часть нашего материка «Белая Земля», потому как на карте приходилось оставлять много светлых пятен. Где там горы, где леса, где болота – не разобрать. Пройти по Белым Землям и остаться живым удавалось далеко не каждому, а сохранить при этом рассудок и хотя бы скромные пожитки – и подавно.