Борис Громов - Терской фронт (сборник)

И рядом с «Георгием» он приколол на мою куртку еще и крест Ордена Мужества. Елки-палки, а вот это-то они каким образом крутанули? Хотя орден-то мне на самом деле тогда дали, пусть и посмертно. Да уж, блин, вполне уважительная причина, по которой я не смог его сам получить! Документы на него в Ханкалу приходили. А теперь, как говорится, награда нашла героя. А чтобы лишних вопросов у людей не возникало, все обстоятельства, не мудрствуя лукаво, просто объявили секретными. Нет, приятно, конечно, но только за какие такие заслуги? Неужели за сумку с документами? А что – возможно! А как же тогда Толя? Что, как молодого решили «прокатить»? Жаль, если так, но – бывает. Хотя, если его внимание на этом не заострять, то он и не заметит. Он, вон, и из-за «Георгия»-то сверкает, будто начищенный самовар. А может – и правда просто «посмертный» орден таким образом вручили. Кто ж их поймет?

В свою очередь, пожав генералу руку и гаркнув: «Служу Республике!» – я вернулся на свое место.

М-да, если честно, то не думал я, что все так кончится. Нет, поначалу все было отлично: мы с Толей, слегка обмыв награды в небольшой шашлычке в Нахичевани, вернулись домой чуть позже Али и Лидии Васильевны. В первый момент ордена вызвали ту реакцию, на которую мы и рассчитывали: восхищенные охи-ахи, писк-визг, все – как положено. А вот потом Толина мама, женщина далеко не глупая, внезапно вспомнила, за что на Терском фронте могут наградить таким орденом, а еще – наше дружное вранье про «тихую спокойную службу». И понеслась… Как там в песне?

Ну, Лидия Васильевна не ревела, она просто очень громко кричала, гремела мебель, которую опрокидывал Толик, бегом спасаясь от превратившейся в фурию мамы. А блистали вовсе не молнии, а ярко-синяя женская резиновая галоша, намертво зажатая в кулаке. Этой самой галошей Лидия Васильевна и лупцевала любимого сына по тем местам, до которых могла дотянуться. Да уж, все было бы страшно, если б не было так смешно: Толя носился кругами по комнате, аккуратно, чтобы не зацепить ненароком мать, отмахивался руками и причитал на бегу:

– Мамуль, ну ладно тебе! Ну, перестань, мамуль! Мамуль, да хватит уже!!!

Позади, подпрыгивая на бегу, будто футбольный мячик, неслась вооруженная галошей низенькая и полная Лидия Васильевна, периодически наносящая своим «оружием» звонкие удары по спине, плечам, голове, а иногда и просто по заднице любимого сыночка, грозно при этом крича:

– Толька, гад, стой немедленно!! Стой и на меня смотри, когда с матерью разговариваешь!!! Чтоб тебя разорвало, звиздюк ты малосольный!!! Ты кому, негодь, врать надумал? Родной матери?! Да я тебя сейчас сама прибью, чтоб ты мне нервы не мотал!!! Я тут ночей не спала, переживала, как там кровиночка моя? А кровиночка, евин этакий, матери в глаза врет и не краснеет! Убью паразита!!!

Манюня и Аля покатываются со смеху, благоразумно выскочив в соседнюю комнату. Я бы и рад к ним присоединиться, выглядит все и впрямь донельзя комично, но боюсь попасть под горячую руку. Я ведь, получается, тоже врал, галошей по башке мне что-то сегодня неохота… Поэтому наблюдаю за происходящим с каменной физиономией. Потом запал у Лидии Васильевны прошел: она отбросила в угол несчастную галошу, села на чудом устоявшую табуретку и разрыдалась. Толя тут же перестал изображать бегуна на длинные дистанции с препятствиями и бросился ее утешать. Сестры кинулись ему на помощь. Вот теперь мне тут точно делать нечего. Стараясь не привлекать внимания, выскальзываю на веранду. Минут через двадцать ко мне присоединяется Курсант.

– Отошла вроде. Поплакала и успокоилась, – только и успевает сказать он, как следом выходит и сама Лидия Васильевна.

Та подходит ко мне, долго смотрит в глаза.

– Я всю жизнь знала, что этот балбес непутевый в отца пойдет. Андрею-то, покойному, тоже спокойно на заводе не работалось, в армию пошел да в Крыму и сгинул… Правда, товарищи его потом приезжали, много хороших слов говорили, что, мол, погиб, гранату собой накрыл. Восемь человек от верной смерти спас. Вот они все ввосьмером после и приезжали. Дом нам чуть не заново отстроили, пенсию в военкомате пробили… Тогда с этим тяжело было, потери-то большие были. Но его командир, говорят, нашему бывшему военкому рожу разбил и такую бучу поднял, что того с должности выгнали… Но ведь ни дом, ни пенсия мне мужа не вернут. Миша, постарайся мне хоть сына уберечь. Ты хороший человек, я вижу, как те мужнины друзья-фронтовики, за своего друга кого угодно в землю вгонишь… Так сбереги мне его, хорошо?

Блин, у меня аж комок в горле встал, и рад бы ответить, да слова сказать не могу. Только молча киваю в ответ. Но ей, похоже, слов и не нужно. Она и так все поняла. Легонько взъерошив мои слегка уже отросший «ежик», она тихо уходит, и мы остаемся с Толяном вдвоем. Говорить не хочется, да и нечего тут говорить. Едва ли не в первый раз в жизни я жалею об отсутствии сигарет и о том, что не курю. В общем, постояли мы с напарником на веранде, помолчали, да так и пошли спать. Одно только я для себя понял: что теперь, вспоминая глаза Лидии Васильевны, я за этого оболтуса буду глотки рвать, не задумываясь.

С одной стороны, прекратив тренировки с инструкторами из «Вымпела», мы с напарником проявили слабость. С другой – если бы продолжили по-прежнему работать на износ, то неизбежно ухудшилось бы качество занятий, что мы проводили с операми ОРСН. А нам, в конце концов, именно за это платили зарплату и командировочные. И деньги, скажем прямо, совсем не маленькие. Так что личные тренировки – это здорово, но зарплату отрабатывать нужно. Вот мы и отрабатывали. Гоняли парней, словно новобранцев в армии. Те, сатанея и матерясь сквозь зубы, носились по полигону стадом бешеных кабанов. Думаю, были такие моменты, когда они нас просто убить готовы были. Но зато начальство в лице частенько ставшего заезжать к нам на Военвед Григорьева было довольно. Да и сами наши «подшефные», хоть и звали нас между собой садистами, но явно осознавали – уровень их здорово вырос. Нет, конечно, до любого довоенного СОБРа им было еще далеко, но так тот уровень в свое время годами нарабатывали, а тут – чуть больше месяца занятий. Но в любом случае лично мне за проделанную работу было не стыдно: судьба бойцов первых сводных СОБРов и ОМОНов в Чечне в первую кампанию им уже не грозит. Глупых потерь из-за банальной разницы в том, к чему готовили, с тем, чем пришлось заниматься, – не будет. Конечно, настоящее мастерство придет только с практикой, но основы я этим ребятам в головы вложил.

Кроме всего прочего – у нас появилось свободное время по вечерам, а тут еще и зарплата с командировочными подоспела… В общем, пока деньги были на руках в большом количестве, надо было срочно искать и покупать подарок для Насти. А то некрасиво получится – пообещал ведь. Теперь выполнять надо.