Кирилл Шарапов - Мёртвый мир. Поселенец

Пепел на его монолог принялся чесаться. Вилен улыбнулся.

– Естественный отбор – антагонизм в действии. Выжили сильнейшие. У человека не было шансов против мутантов, обладающих сверхспособностями. Чего стоил один Прыгун. Видимо, когда его поймали, мутация уже шла, но способность ещё не проявилась или была неуправляема. Но, когда Прыгун осознал свои возможности и вырвался, а следом атаковали и остальные, они легко смели защитников дома. С того момента прошло больше тридцати лет – вывод? Вывод прост – слабые ушли.

Пепел гавкнул, вроде как соглашаясь с размышлениями хозяина. И принялся грызть ногу животного, убитого пару часов назад. Видимо, раньше это был заяц. Тварь оказалась стремительной, но всё-таки медленней пса. Правда, умудрилась в последние мгновения жизни разодрать бок своему убийце. Рана была не слишком опасной – сантиметра два в длину и глубиной столько же, коготки у белого и пушистого оказались коротковаты, а густой мех и крепкая шкура пса помешали нанести более серьёзные повреждения.

Вилен подсел поближе и раздвинул слегка окровавленный мех, чтобы осмотреть рану.

– Неопасно, – подвёл он итог. – Даже жировую прослойку не пробил.

Но что его поразило – прошло всего несколько часов, а рана уже не кровоточила, и её края вроде бы стягивались, во всяком случае, она стала меньше. Если так пойдёт, к утру останется только шрам. Пепел извернулся и лизнул его в лицо, Вилен рассмеялся и потрепал пса по загривку. Пёс же принялся зализывать поврежденный бок.

Вилен закурил. Мир, в котором ему теперь предстояло жить, был жестоким. Уголовников он не особо опасался, сталкивался с ними на гражданке. Солдаты из них никакие, только против слабых и беззащитных они могут быть королями, но, получая отпор, уматывают, вытирая кровавые сопли и грозя издалека. Разве что пулю в спину всадят. Вот это будет проблемой.

А вот если представить человека, который с момента катастрофы выживал в подобных условиях… разведчик не хотел бы оказаться его врагом. Скорее всего, приспособившийся человек, это тот же мутант, сохранивший изначальный облик, как та девчонка с волчьей пастью.

К Владимиру Вилен подошёл в сумерках четвёртого дня. Ночью лезть в город было не очень умно, поэтому он обосновался на старом полуразрушенном посту ДПС в паре километров от города. В его родном мире этот пост был одноэтажный, здесь же – в два этажа, что позволяло обозревать больший участок дороги. Зданию досталось: стёкла выбиты, стены выщерблены пулями, дверь сорвана с петель. Возле поста проржавевшая от времени «девяносто девятая», больше напоминающая решето, салон выгорел. Пёс обежал блокпост и, задрав голову, предупреждающе залаял.

Вилен вскинул автомат, взяв дверь на прицел, но тревога оказалась ложной. Полтора десятка мелких тварей, чуть побольше кошки, вылетели из окон. Отчасти они напоминали птиц, отчасти – летучих мышей. Каждая тварь слегка светилась в темноте бледно-зелёным светом, словно вымазанная в фосфоре. Большего Вилен рассмотреть не успел – слишком быстро они унеслись прочь. Похоже, в отличие от своих московских товарок, они были не слишком агрессивны или же знали человека и его возможности?

– Ну и летите, – ничуть не расстроившись, прокомментировал Ильич бегство летучих тварей.

Вступать с ними в бой всё равно, что с комарами воевать – возможности неизвестны, количество приличное, так никакого боезапаса не хватит.

Пепел несколько раз победно гавкнул вслед сбежавшим противникам и спокойно вошёл внутрь следом за хозяином. Разместиться на втором этаже оказалось плохой идеей: видимо, твари здесь гнездились годами – всё было настолько загажено, что даже ногу некуда поставить. Среди помёта белели кости, но они принадлежали каким-то небольшим зверькам, человек был явно крупноват для «летучих мышей». Зато нижний этаж – по сути, бетонная коробка с камерой предварительного заключения (хотя камера – слишком громкое слово для клетки, сваренной из толстой арматуры и вделанной в стену) – был вполне чист. Вилен быстро набрал дров, рядом с постом хватало поваленных деревьев, в основном дубы. На окраине располагался городской парк, плавно переходящий в дубраву, любимое место для проведения первомайских шашлыков и пьянок молодежи прилегающих микрорайонов. Вскоре в углу, на импровизированном очаге, выложенном из шести кирпичей, горел костёр, на котором закипал котелок с супом. Точнее – с простой похлёбкой из копчёного мяса и грибов, собранных по дороге. Сбор данного ресурса в этом мире представлял собой довольно простой процесс. Нужно просто идти по обочине и смотреть под ноги. Ильич брал только белые и подосиновики, они были большими и чистыми, скорее всего, мутация коснулась и их, поскольку за всё время Вилен не видел ни одного червивого. Жаль только, что эксперименты приходилось проводить над собой, но другого выхода не было, рисковать и пробовать консервы, попадавшиеся в пустых городах и разменявшие почти сотню лет, Вилен считал более опасным.

Пепел хрустел костями крысы, которую Ильич подстрелил в соседнем городке, считающемся микрорайоном Владимира. Поначалу он опасался, что возникнут сложности с кормлением такой большой собаки, но всё оказалось на удивление просто: либо пёс сам добывал себе ужин, либо довольствовался тем, что подстрелит хозяин. А поскольку различные твари атаковали человека довольно часто, то недостатка в трофеях не имелось. Но каждое нападение заставляло тратить бесценные патроны, которые исчезали, словно конфеты из буфета. Если Вилену не удастся в ближайшее время найти боеприпасы, то вопрос его выживания будет стоять очень остро. Ильич с сожалением вспоминал брошенные в Волоколамске трофеи. Пять цинков пятёрки и три семёрки плюс россыпью в магазинах – всё это богатство осталось под завалом. А сколько там было великолепных стволов: «Винторез» и «Вал», СВД, пулеметы… Вилен тяжко вздохнул и помешал варево. Ещё минут десять – и можно будет поесть, потом сделать себе горячего сладкого чая и лечь спать.

Ильич прикурил и, подхватив автомат, вышел наружу. Чужое звёздное небо простиралось прямо над головой, казалось, вытяни руку – и достанешь светящийся шарик. Владимир уже скрылся в темноте, но он был там, город детства. Город, в котором знакома каждая улица, каждый дом, ну или почти каждый. Вилен не был здесь три года, с тех пор как умер дед. Хотя нет, это же в другом мире… Хотя здешний мир и был почти зеркальным отражением земного, но всё же парень замечал небольшие различия. Например, в названиях деревень, или в их месторасположении.

Вилену очень хотелось посмотреть на собственную квартиру. Кто там жил, была ли у него самого копия в этом мире? Или всё-таки зеркало кривое? А если копия была, то что с ним стало здесь? Вопросов накопилось много. Что в городе уцелело? Удастся ли найти боеприпасы, одежду, транспорт и топливо? Можно ли тут жить или придётся постоянно отбиваться от мутантов? Тогда точно лучше уйти в глушь, дикое зверьё всяко предпочтительнее мутантов.