Ринат Таштабанов - Обратный отсчет

– Так что тебе мешает?

– Ты впервые все решил за нас, даже не предупредив, – произносит Лось. – Вот почему.

– А зная заранее, вы бы согласились? – смотрю ему в глаза.

– Кто знает, теперь-то уже все равно, – Костян вяло машет рукой.

– Тогда по местам! – рявкаю я. – Обливаемся дизухой. Надо отбить запах. Впереди бой!

Достаю фляжку. Спрыснув мутной, отдающей керосином жидкостью ОЗК, ребята расходятся по своим позициям. Но вот прежний ли отряд?..

– Бойцы! – окликаю я их, решив открыть все карты. Хром, Краб и Лось поворачиваются, свет луны серебрит ОЗК, играет на линзах противогазов, отчего ребята напоминают мне призраков. – Шестой под ударной дозой «химзы». Он ничего не должен почувствовать, но даже если его начнут рвать заживо, категорически запрещаю открывать огонь раньше меня! Слышите? Это прямой приказ Бати! Всем ждать моего выстрела, там должен быть Расчленитель! Сдюжите?

– Мы же чистильщики-на! – басит Лось. – Только обещай, – он мнется, – обещай нам всем… что вторую пулю всадишь в башку Шестого!

– Будь уверен, – с легким сердцем киваю я.

– Тогда лады!

В этот момент со стороны дороги раздается протяжный вой.

– О, это уже волкособ! – замечает Лось. – Повоюем-на!

Братья и Костян скрываются в сумраке.

– Лешка! Чего тормозишь? На позицию! – приказываю я застывшему Рентгену.

Лешка бросается за мной к оконному проему. Мы залегаем в метре от перекошенной рамы, стараясь уловить сквозь шум ветра, бьющего в лицо, хоть один подозрительный звук.

Часто дышу, до предела насыщая легкие кислородом. Медленно «прозревая», начинаю отчетливо видеть каждую деталь обезображенной местности.

Приклад «мосинки» упирается в плечо. Цевье, обмотанное мешковиной, лежит на рюкзаке. За пазухой, в холщовом мешочке, согреваются патроны. Дуло «трешки», вместе с примкнутым штыком, смотрит в ночь. Жду.

– Как долго ты сможешь в гляделки играть? – спрашивает Лешка, осматривая окрестности в бинокль ночного видения. – Я вот даже при луне в него толком ничего не могу разглядеть, все сливается. В голову сильно отдает?

– Терпимо, – отвечаю я, стараясь не обращать внимания на нарастающую боль в висках. – Нам с тобой не впервой. Ты, главное, ближние подходы стереги, а я на «дальняке» отработаю.

Рентген согласно угукает. Проходит минута, другая.

– Не видать пока? – интересуется Лешка, отрываясь от бинокля. – Как думаешь, скоро они покажутся?

Вместо ответа я шепотом затягиваю:

– «Черный ворон, черный ворон. Что ты вьешься надо мной?» Давай Рентген, подпевай! – подбадриваю я.

– «Ты… доо… бычи не добьешься»… – неуверенно подхватывает Лешка и осекается.

– Ну, давай дальше! Или слова забыл? – я тычу его кулаком в бок.

– «Черный ворон, я не твой!» – заканчивает Рентген. – Продолжать? – спрашивает он.

– Давай, всем чертям назло! – азартно говорю я. – Только, чур, вполголоса!

Лешка кивает, и мы едва слышно поем:

Ночь. Рынок «Садовод». Недалеко от «МЕГИ»

Вдоль торговых рядов осторожно движется тень. Могучие лапы, поросшие густой белой шерстью, уверенно ступают по снежному насту. Тварь, поворачивая башку то вправо, то влево, принюхивается к морозному воздуху.

Поравнявшись с занесенными снегом контейнерами, зверь – потомок щенков-мутантов, рожденных Даной, неожиданно замирает. Угли горящих глаз волкособа смотрят во тьму.

Ветер приносит звук осторожных шагов. Зверь, вздыбив шерсть на загривке, глухо рычит.

В ответ раздается тихий свист, и из мрака, прихрамывая, выныривает сгорбленная фигура в прорезиненном плаще.

– Цербер! Это я – Эльза! – слышится из-под маски противогаза.

Женщина останавливается и, тяжело дыша, опирается на палку. Ее ладонь скользит за пазуху. Пальцы в обрезанных перчатках нащупывают спиленную рукоятку двуствольного обреза, закрепленного ремнем у левого плеча.

«Да… стара я стала для таких прогулок», – думает Эльза, глядя на волкособа.

Сделав вид, что она просто оправляла капюшон, старуха произносит:

– У меня есть для тебя подарок!

Эльза стягивает котомку с плеча и, немного порывшись, достает из нее человеческую кисть с обгрызенными пальцами.

– На, держи!

Она кидает подачку. Волкособ, разверзнув пасть, на лету ловит обрубок и, довольно урча, бросает его подле себя. Придавив конечность лапой, он склоняет крутолобую башку. Исподлобья смотря на старуху, зверь вонзает длинные клыки в заледеневшую плоть.

Слышится хруст костей. Затем волкособ подходит к Эльзе. Стоя с ней вровень, почти не уступая ей ростом в холке, зверь позволяет женщине провести рукой по загривку. Запустив озябшие пальцы в густую шерсть, Эльза ласково говорит:

– Еще хочешь? Свежатинки, как ты любишь, – сквозь стекла противогаза колким льдом блестят синие глаза.

Зверь смотрит на старуху и облизывает ей руки.

– Следуй за мной, – приказывает Эльза.

Развернувшись, она ковыляет в глубь рынка. Волкособ идет за ней. Вскоре, заметив чернеющий провал в земле, напоминающий разверзнутую глотку, что ведет в самые глубины ада, старуха замирает. На мгновение ей кажется, что из тьмы на нее смотрят десятки пар глаз.

– «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной»… – шепчет Эльза. Затем, обращаясь к волкособу, она добавляет:

– Знаю, тебе не терпится отведать плоти шестерых грешников, ведь они хотят убить одного из моих детей, а значит, осмелились бросить вызов нашему Богу! Но ты должен выждать! Мне было странное видение… – старуха замолкает, точно раздумывая, продолжать ли разговор дальше. – Так надо. Пусть все пока идет по их плану, и грешники исполнят задуманное! Не мешай им, действуй только тогда, когда в бой пойдет основная масса, – Эльза заглядывает в глаза зверя. – Обещаешь? – она хочет дотронуться до волкособа, но Цербер внезапно скалится.

– Что с тобой? – тревожится старуха, озираясь по сторонам. – Они уже здесь? Ты чуешь их?

Из-под земли доносится неразборчивый говор.

– Они пришли! – выдыхает Эльза. – Обожди! – старуха придерживает рвущегося вперед Цербера. – Я слушаю, что они говорят! Чем-то недовольны, – Эльза смотрит на волкособа. – В этот раз я спущусь к ним одна. Чуть позже я догоню тебя и дам знать, когда начать охоту! А теперь иди!

Зверь, махнув хвостом, нехотя идет в сторону «МЕГИ», но через несколько шагов останавливается и оборачивается.