Стас Тихонов - Угроза внутри

– Вот, значит, кого он прислал… Интересно: что же ты, милый мой, можешь?

Ким не нашелся с ответом, но Конструктор его и не ждала. Она быстро обошла Кима по часовой, затем против часовой стрелки и вдруг спросила, стоя за его спиной:

– Вас трое?

– Н-нет, на самом деле нас восемь…

– Олешек, – дружелюбно произнесла Кира. – Разве я про вояк спрашиваю?

– А… Ну без силовиков – трое, да, – недоуменно отозвался Ким. Он пытался повернуть голову так, чтобы все-таки видеть ту, с кем говорит, но Конструктор двигалась шустрее и продолжала оставаться у него за спиной, – Но откуда вы знаете, что…

– Прелесть! Ничего не соображает, – светло сообщила Конструктор, и Рут ухмыльнулась. – Три – это грандиозное число, на котором держится вся наша Вселенная. Треугольник – самая первая жесткая фигура. Трионы элементарных частиц, транзисторы, самый зубосводящий музыкальный интервал и канонический рецепт яиц «Бенедикт», которых мы, увы, уже никогда не попробуем – моя маленькая несбыточная мечта – по причине исчезновения молочного скота как класса лет этак – дцать тому… О. Завтрак?

– Э-э… Да, спасибо, – Ким перестал вертеться, чувствуя себя довольно глупо, и Конструктор за его спиной тоже успокоилась.

– Ты не заметил, да, что я его тебе не предлагала? – ласково уточнила Кира, приобнимая Кима ладонями за бока. – Ничего, не смущайся. Вот сейчас предлагаю.

– Тогда – да, спасибо, – повторил Ким. Злиться на эту крошку казалось кощунством, но на улыбающуюся Рут он глянул не без раздражения.

– Вперед! – провозгласила Кира, подталкивая Кима сзади, – Рут?

– Когда было иначе?.. – вздохнула девушка, стирая с лица улыбку.

Госпожа Вайс вывела Кима на середину того, что когда-то, по-видимому, было салоном, а сейчас выполняло роль жилого помещения, разделенного на отсеки. Помещение представляло собой вытянутую трубу, в дальнем конце которой висела пластиковая занавеска. Без лишних слов Конструктор обогнула Кима, устремилась туда и исчезла.

Рут подошла к полкам, подвешенным вдоль изогнутой стены, и сняла с них пару жестяных коробок. Внизу, под длинным и узким столом, пряталась канистра воды. Плеснув немного в изрядно помятый котелок, девушка присела на корточки перед загадочного вида агрегатом, который, очевидно, имел отношение к живому огню.

– Что тормозишь? Садись, где повезет.

– Это нормально, что ты тут без нее распоряжаешься? – тихо спросил Ким, осторожно присаживаясь на пассажирское кресло, выдранное откуда-то с корнями и придвинутое к противоположной стенке.

– Я тут живу, олух, – отозвалась Рут, перед лицом которой как раз заиграл язычок пламени. – Кира – моя мать.

Дальнейшие операции девушка производила молча, и Ким тоже помалкивал, пока хозяйка не появилась из-за занавески так же внезапно, как скрылась. Она подскочила к соседнему креслу, с большой натугой развернула его спинкой к Киму и села, полностью скрывшись за ней.

– А ведь есть еще мифология, – доверительным тоном проговорила она. – То есть была, пока у нас была цивилизация, а не то, что сейчас. В мифологии всех многочисленных и разнообразных культур планеты тройка играла важнейшую роль. Ты знаешь миф о Троице? Или, к примеру, о Тримурти?

Так как лицом Кира сидела к Рут, можно было предположить, что она обращается к дочери. Но слово «трион» запоздало щелкнуло в голове Кима, как коронный разряд. Где-то он его уже слышал.

– Нет.

– Ну еще бы, кому нужна символическая жизнь, пока есть возможность потребления, – философски заметила госпожа Вайс. – Просвещу тебя немного. Разные легенды в разные эпохи рассказывали о триедином божестве, каждая ипостась которого и сама по себе была очень ничего, а уж все вместе они работали просто на ура: всевидящие, всемогущие и всякое такое.

– Интересно, – вежливо сказал Ким.

– Более чем! – Госпожа Вайс настолько воодушевилась, что даже наполовину высунулась из-за спинки кресла, но тут же юркнула обратно. – Тем более что определенный смысл в этом есть – как минимум, во всевидящести: раз толком мы видим всего градусов сто десять – сто двадцать, то, очевидно, троих как раз хватит, чтобы контролировать реально все вокруг… Так что, апокалипсис грядет?

Ким был сбит с толку.

– Э-э… Ну, наверное, да, но еще не прямо сейчас… Господин Войцех вчера просто немного…

– Ужасно жалко Войцеха, правда? – перебив его, совершенно другим, сочувственным, голосом быстро проговорила Кира. – Он дурак, конечно, но трагедия есть трагедия. Хотя, если подумать, не трагедия ли, когда человек настолько невоздержан, что теряет способность приводить движение своего бескостного языка в соответствие с работой своего ущербного головного…

– Кира, уймись, – недовольно сказала Рут, и Ким испытал небольшое потрясение от того, что кто-то, кому повезло иметь мать, может так с ней разговаривать.

– Ну да, – как ни в чем не бывало продолжила госпожа Вайс. – Но я, собственно, не из-за Войцеха, а только из-за тебя спросила. Про конец света, я имею в виду.

– Я ни при чем, – машинально проговорил Ким.

– Вот именно, но это пока, а втроем вы бы смогли в этом смысле существенно больше! – с энтузиазмом отозвалась Кира и вытянула шею из-за спинки. – Рут, а еще долго? Отчего-то так есть ужасно хочется…

– Ага, от болтовни, – буркнула Рут себе под нос, составляя на металлический лист котелок, миски и чайник. Все это хозяйство она водрузила на разболтанного вида тележку на маленьких колесиках и подкатила к ним.

– Что это? – Ким с любопытством смотрел, как Кира на ощупь протягивает руку назад из своего кресла, берет бежево-крапчатый округлый предмет и начинает колотить им по подлокотнику.

– Яйца, – сообщила Рут, наливая себе из чайника. – Прости, сегодня не «Бенедикт»: поставки голландского соуса задерживаются.

Проигнорировав очередной выброс иронии, Ким прикинул: откуда вредная девчонка знает такие слова и вещи? Вроде из здешних, но вчера на пирушке Каверин говорил, что она училась в Городе и только год назад…

Ким ожидал продолжения разговора, но Кира, похоже, и вправду была голодная. Раз так, то, наверное, и ему не возбраняется постучать этими самыми яйцами по чему-нибудь? То, что было в чайнике, пахло травой и землей, чем-то смолистым, а на вкус было терпким, немного пряным, кисловатым. Именно таким и должен быть вкус и запах самой Открытой земли, подумал Ким, таким он его запомнит на всю жизнь.

Окончив трапезу, госпожа Вайс дотянулась до дочери и похлопала ее по руке:

– Спасибо, Рут, было очень вкусно, просто изумительно. А теперь пойди поинтегрируй, хорошо?

Черные глаза Рут опасно сузились. Резко встав, она забрала поднос, с грохотом обрушила его на стол у стены и, демонстративно поведя плечами, скрылась за занавесью.