Стас Тихонов - Угроза внутри

– Да что же вы такое творите?! – взвыл Каверин, кидаясь к противникам. Он отвлек Индру как раз в момент, когда тому надо было закрыться от прямого короткого; Влас мог бы еще остановить движение руки, но возможность была слишком близка и соблазнительна, и винить его Ким не мог.

Индра получил удар, от которого его глаза широко раскрылись, он согнулся и судорожно попытался хватануть воздуха. Тут пришли в движение все остальные: зашевелились бойцы, затянул свое «Ай-ай-ай» Бакур, Рут, стоявшая поодаль, презрительно тряхнула хвостом. Каверин в ярости отпихнул Власа и повернулся к Ино, но тот уже показывал рукой, что он в норме.

– Извини, дружище, – Влас поднял руки, обошел капитана и стал перед Индрой. – Но я ж говорил: отступись. Без обид?

Он великодушным жестом протянул Ино руку, и тот, поколебавшись, вдруг принял ее – чего Ким, признаться, не ожидал.

– Без обид, – с трудом проговорил он, осторожно выпрямляясь, – А ты силен, признаю. Даже очень.

– Ну так, – добродушно отозвался Влас. – Целыми днями с рамами да шасси повозись, да и амортизаторы веса немалого… Сила и прирастает, – он братски улыбнулся сопернику и предложил: – Я вот сбирнем думаю разжиться, айда со мной до деревни?

– Айда, – после секундного колебания согласился Индра, внешне уже, как обычно, спокойный. Правда, взгляд, адресованный им спине Власа, не показался Киму исполненным братской любви. Надо бы предупредить Власа не оставлять свой стакан без присмотра.

Накал страстей спал. Вернулся Бакур со своим лекарственным чем-то и вручил его Кире вместе с бинтами из транспортного медпака – видимо, понадеявшись на ее заботливую материнскую природу.

– Идите, идите, внизу вода не остыла еще.

Ким спустился в бункер, госпожа Вайс шла следом с пуком травы в руке и болтающейся на локте корзинкой. Выражение лица у нее было отсутствующее. Когда Ким уселся за один из столов, она размотала повязку и какое-то время обозревала длинные и глубокие полосы, которые еще сочились кровью, но уже начали запекаться.

– Я передумала, – вдруг сообщила Конструктор. – Передай Эдо, что он меня не заинтересовал. Не поеду.

– Что? Но почему?!

Кира сунула ему в руки зелень, намочила тряпицу и стала усердно втирать воду в царапины у Кима на плече, так что от ее вопиющего женского непостоянства его мысли мгновенно были отвлечены жестокой болью. Через полминуты этой пытки Ким уже готов был взмолиться о пощаде, но тут на лестнице послышались быстрые шаги, и в бункер ввалился Ерик.

Увидев непривычно хмурого друга, Ким вдруг сообразил, что его не было среди тех, кто только что глазел на драку. Чудеса да и только: столь эпичное сражение – и без дикаря.

– Это что же, говорят, рысь тебя подрала? – Ерик подошел, нетерпеливо отпихнул руку Киры и обозрел Кимово ранение. – Смачно! Ладно, не боись: до Города без проблем дотянешь, а там… – Дикарь осекся и примолк.

– Ты много интересного пропустил, – сказал Ким.

– А какого хрена ты опять без меня шатаешься, а? – поинтересовался дикарь, но как-то без обычного запала. – Каверин там до сих пор на рогах стоит.

– Не, я не про то. Тут Индра с Власом только что…

– Слушай, друг, – перебил вдруг Ерик и поднял глаза на Кима. Зеленый как будто потускнел, а оранжевый, кошачий, стал каким-то ржавым. – Я это… в Город не поеду, короче.

«Совсем совесть потеряли!» – пронеслось в голове у Кима.

– С ума сошел?! Как это – не поедешь?

– Никак. Не поеду, и все, – дикарь подтянулся на руках и сел на стол. – Со своими останусь.

– Да ты что, Ерик?! – Ким не знал, к чему взывать – к разуму? К чувствам? К служебному долгу? – Тебе же еще нет семнадцати, и ты должен…

– Иди в пень, никому я ничего не должен! – рявкнул Ерик, моментально вспыхивая. – У меня дед помер, ясно?!

– И ты тоже хочешь?! – повысил голос Ким, в сердцах отшвыривая свой пучок лечебной травы, – Тут постоянно кто-то помирает, ты сам сколько раз говорил! Сколько ты тут планируешь протянуть – десять лет, двадцать?!

– Двадцать – так двадцать. Думаешь, я не понимаю? – неожиданно спокойно произнес дикарь. Его ярость вдруг утихла так же внезапно, как вспыхнула. – Я ведь тоже, когда мне Вой сказал, первым делом подумал: задрали деда, или в Магнитке попался, или еще что… – Дикарь тяжело вздохнул, как будто на него навалилась свинцовая болванка. – А он знаешь как? Сам. Он старый был, дед, но бодрился – всем казалось, сто лет еще проживет. А как меня увезли, так он хиреть начал. Дядья рассказали: последние дни, говорят, вообще не вставал и не говорил ни с кем. Вот так.

– Ты не виноват… – начал Ким, но Ерик опять перебил:

– Виноват не виноват, а нас, Ариповых, и без того мало осталось. Они ж считают, я насовсем вернулся. А они вся семья моя, не могу я опять их бросить.

Киму захотелось заорать. И еще захотелось врезать самому себе как следует. Он ведь видел, что с Ериком, слышал про его деда, он должен был его поддержать! Но он же был так занят, любовался листочками-звездочками! Ни словечка ведь не нашел…

Дерьмо он, а не друг после этого.

– Интересный поворот… Знаете, а вы меня едва непоправимо не запутали.

Блин, он опять забыл про Киру! А она все это время стояла рядом и теперь вдруг, с интересом оглядывая Ерика, безмятежно сообщила:

– Я, пожалуй, все-таки поеду с вами. Только, конечно, надо, чтобы мальчик ехал тоже. Иначе неинтересно будет.

Кима поедала злость на самого себя, и эта злость требовала немедленного вымещения на ком-нибудь.

– Вот и уговорите его, – огрызнулся он, – Госпожа Уверенное – принятие – решений.

– Ну вот еще, – возразила Кира. – Разумеется, я не буду его уговаривать. Я знаю Ариповых, и все они упрямцы, каких поискать. И дед таким же был. Ты очень на него похож, дитя, тебе не говорили?

– Вы кто? – неприветливо спросил Ерик.

– Чокнутая из чащобы – так, кажется, они говорят, – с готовностью ответила Конструктор. – Не помнишь меня?

Дикарь глянул на нее сперва с любопытством, а затем с проблеском узнавания:

– Помню. Кира. Это к вам девчонка недавно приехала.

– Вот-вот, – лицо госпожи Вайс просветлело. – И знаешь, хоть она и думает иначе, но я всегда хотела сделать для нее как лучше.

– И бросили ее.

– Бросила, да, – грустно согласилась Кира. – Хотя мне это было не так легко, как ты думаешь. Но не настолько уж я бессердечная мать, чтобы лишить своего ребенка выбора.

– Какого выбора? Вы что, с ней советовались?

– Она была еще очень маленькая, – объяснила Конструктор. – Советоваться с ней было бы контрпродуктивно. Но потом она подросла и смогла выбирать сама, а для этого надо видеть все варианты. У тебя еще столько всего впереди… Тебе еще только предстоит сделать выбор.

– Я сделал, – буркнул Ерик.