Стас Тихонов - Угроза внутри

– Да это твои родственники сделали, а не ты, – вздохнула Кира. – В этом я, такая ужасная, все-таки немножечко, извини, их получше. Вообще-то я жуткая эгоистка: я так рада, что девочка со мной, нам так весело вместе, и к тому же она готовит… Но, честное слово, я бы все отдала, чтобы Рут подхватила вещички и первым же рейсом укатила обратно в Город.

Конструктор сперва покачала головой, а затем несколько раз кивнула:

– Парадоксы и сложности человеческих отношений наглядно иллюстрирует то, что она-то хочет в точности того же самого. Ты, кстати, спроси ее об этом.

Дикарь ничего не ответил, а Кира нагнулась за целебными стебельками, уже порядком погрустневшими от небрежного обращения, с сомнением их осмотрела и заявила:

– Знаете что? Если дитя Ариповых пойдет и найдет мне Рут, то мы тут гораздо быстрее закончим.

Ерик что-то прокряхтел, но слез со стола и вышел, а госпожа Вайс подмигнула Киму:

– Я не я, если девочка не прочистит ему мозги.

К тому времени, как Ерик вернулся с Рут, царапины Кима, оставленные, наконец, в покое, уже начали схватываться подсыхающей корочкой. Девушка ополоснула траву, споро размяла боковой стороной своего ножа и нашлепнула на рану. Попутно они с Ериком продолжали болтовню, которую начали, видно, еще по дороге. Надо сказать, дикарь заметно воспрянул духом и даже, наконец, заинтересовался подробностями победы над рысью:

– Не, для двух женщин и одного городского – достойно. Хотя втроем рысь не одолеть – это совсем без рук быть надо… Только ножичек у тебя, сестренка, не обижайся, полное фуфло, бабская игрушка. Как ты только шкуру-то им сняла?

– Я не снимала шкуру, – невозмутимо ответила Рут, аккуратно приматывая зелень к Киму. – Она же была не мертвая. Тебе бы понравилось: ты в отключке, а с тебя кто-то шкуру снимает?

– Погоди… – Дикарь растерялся. – Вы ее что, так там и оставили? Не прирезали?

– Не-a, – девушка сделала аккуратный узел и полюбовалась результатами своей работы, – Очухается да и пойдет по своим делам.

Ерик застонал:

– Ба-а-бы-ы… Целая рысь – это ж мех, жратва! Это ж мясо!!!

– Мама – вегетарианка, – сообщила Рут, – Она верит в ценность всего живого и имеющего сознание.

– Мама – ладно, а ты-то что тормозила?! – Ерик все никак не мог поверить, что кто-то мог так сглупить.

– Я тоже верю, – неожиданно ответила Рут, – Но я бы ее убила, когда она хотела нас убить, и потом съела бы. А резать, когда кто-то в вырубоне и ничего тебе сделать не может… Вот ты бы с человеком так поступил?

Ерик выглядел так, словно кто-то покусился на его символ веры:

– С человеком – нет, но человек, дурья твоя голова, тем от зверей и отличается, что…

– Детки, доспорьте наверху, – материнским тоном заявила Кира. – Мне еще столько всего надо переделать, привести в порядок, собраться…

– С чего это ты вдруг собралась что-то переделывать? – насмешливо спросила Рут, вылезая следом за матерью по лестнице. День перевалил за середину, и наверху все окрасилось в густо-песочные, теплые цвета. Ни ветерка – мертвый штиль, небо чистое-чистое – и солнце, большое, жаркое, по-вечернему сытое… Ким невольно застрял на выходе. А ведь им уже, получается, можно уезжать. Так быстро…

– Когда человек отправляется в дальнее путешествие, да еще и, не приведи Вселенная, навсегда, вполне естественно сделать перед отъездом некоторые приготовления, – с достоинством произнесла Кира, козырьком прикладывая руку к глазам и останавливаясь посмотреть, как каверинцы под руководством Бакура собираются заделывать брешь в стене.

– И кто тут у нас отправляется в дальнее путешествие?

– Да я же, – отозвалась Конструктор тоном напоминания, а потом хлопнула себя по лбу: – Ох, деточка, я тебе еще не говорила: я еду в Город. Если хочешь – думаю, в этой их махине мы и обе уместимся, мы же худенькие.

– В Город?!.. – остолбенела Рут, – Кира, ты шутишь или бредишь?!

– Ну что за манеры, дорогая, – пожурила ее мать, – Между прочим, эти люди, которые там занимаются реставрационными работами на огороде, были посланы специально за мной одной из влиятельнейших персон. Сперва, признаться, идея и мне показалась дурацкой, но вот этот молодой человек убедил меня уважить просьбу, которая была выражена в столь наглядной…

– Ты?.. – Рут повернулась к Киму корпусом, как орудийная башня, – Ты – уговорил – ее – ехать – в Город?!

– Похоже, хотя мне кажется, она сама…

Хрясь! Рут вкатала ему даже не пощечину, а полновесную мужскую оплеуху. А в довершение еще и хлестнула своим хвостом по лицу, резко развернувшись и решительно зашагав к лесу.

Нет, ничего-то он не понимает в женщинах. Уж кто-кто, а Рут, ему казалось, должна была обрадоваться.

Узнав, что Ким со своим заданием разделался, Каверин засел в транспорте, чтобы связаться с метеорологами. Вылез озабоченный, назначил отъезд на рассвете и принялся всех подгонять: метеорологи сообщили, что через сутки-другие по маршруту начнутся мощные магнитные возмущения, которые могут затянуться на несколько дней.

Индра с Власом уже вернулись из поселка, причем вели себя друг с другом как хорошие приятели. «Добрый мордобой, а потом добрая выпивка – вот он, секрет дружбы», – заметил Панько. Сбирень явно пришелся Власу по душе: услышав об отъезде, он даже немного огорчился. Индра отреагировал безразлично, давая понять, что его персональное задание слишком запредельно для понимания простых смертных – то ли оно выполняется само собой, то ли уже выполнено, то ли не ваше дело.

Кира умчалась заниматься своими сборами, Ерик куда-то испарился, и Ким смог, наконец, побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Он прикинул, что коротенькая прогулка до огородов нарушением приказа считаться не будет, и вскоре уже взбирался на холм.

Огороды были в своем роде чудом инженерной мысли: стены защищали невысокие террасы, образованные слоями явно специально натасканной темной земли. Террасы, поросшие пучками какой-то зелени, узкими лентами опоясывали склон; а из высоких баков, стоявших там и тут, свисали длинные мясистые плети с большими мохнатыми листьями.

Все на огородах было склепано из подручных материалов, но каждая мелочь говорила о годах проб и ошибок, о поисках наилучших решений в борьбе за существование. Ким вспомнил Город, свою мастерскую. Два разных мира, точно. Городские технологии обгоняли нехитрые приспособления старообрядцев, как одна цивилизация другую. Но в Городе ничего нового не пробовали: там все лучшие решения давно были найдены. В Городе делали как заведено и говорили: «Главным виднее». И Киму вдруг пришел на ум график функции, которая, преодолев верхнюю точку кривой, неизбежно начнет убывать.