Анна Фенх - Ружья еретиков

Поспешные шаги Виля удалялись, а Еретик все еще стоял перед господином Хетом. Черная повязка на глазах старого ученого ужасала монаха-волка и вызывала жалость к обреченной на вечную тьму душе. Рейхар хотел уйти из этого дома и не мог. Он еще не объяснил сам себе, что дает ему право просто уйти.

Еретик взял табурет, отброшенный самим Борте Хетом, когда тот уже висел в петле, и встал на него, почти сравнявшись с покойником в росте. Внезапно Еретик понял, что было не так с этим мертвым стариком – в комнате совсем не ощущалось резкого запаха испражнений, обыкновенно сопровождающего усопших. Видимо, господин Хет заблаговременно подготовил свое тело к страшной смерти… Именно эта мысль заставила Еретика спуститься с табурета на пол и выйти из комнаты. Из уважения к Груму Рейхар открыл ему глаза, чтобы Мировой Свет принял душу и растворил в себе. Но из уважения к старику философу Рейхар оставил его таким, каким Хет выбрал сам. Отчего-то Рейхару казалось, что он может решать за Грума Лариному, простоватого лицом и духом, но не должен препятствовать в заблуждении Борте Хету, философу, человеку не храброму, но обстоятельному, мудрому и решительному. Он не увидит Света, но он именно так решил.

Что ж, пусть покойники будут мертвы, а живые займутся делом. Еретик выскользнул из дома, поднял на ноги сидящего на корточках Виля и повел прочь, придерживая за плечо. Мысли Рейхара скакали быстро, не оформляясь в слова. Никто, кроме этого мальчишки, не может отдать ему, Еретику, и Церкви ересиарха Руиса. Но при этом мальчишка не вынесет процедуры дознания, а значит, отдавать его Псам бессмысленно, они уничтожат его тело и, что хуже, сокрушат слабый разум. Значит, долг Рейхара укрывать Виля до тех пор, пока Виль не расскажет, где найти ересиарха. Но если об этом узнает хоть кто-то, пусть даже его, Еретика, собственные братья-волки, Вилю не жить. Значит, придется молчать о Пророке и в соб-ственном Ордене.

От мысли о том, что ему придется лгать всем, включая Вожака, у Еретика заныли виски. Не столько от страха перед наказанием за ложь, которое неминуемо ждет его, когда правда всплывет, сколько от чувства неправильности, чувства отвращения к самому себе. Рейхар был взрослым мужчиной и хорошим агентом, ложь не была для него в новинку, он большую часть жизни лгал всем, кого видел перед собой, и лгал себе. Он мог сколько угодно водить за нос Псов, стражников и мастеровых, торговцев и простых горожан, симпатичных девиц и верных друзей, но лгать Ордену, воспитавшему его, – не значит ли это предавать Орден? И Еретик мгновенно возненавидел шагающего рядом Пророка, из-за которого все это крутилось в голове. Но оставить его не мог.

Наутро Еретик проснулся под вой сирены, в коридоре кто-то бежал, тяжело топая, слышались крики и чей-то яростный громоподобный рев. В реве явно угадывалась фамилия самого Еретика. Полуодетым и полусонным, он выскочил в коридор, где его чуть не затоптал несущийся, как лавина, старшина Унару. У старшины было два автомата, две рации, глаза у него были дикие, форма расстегнута на груди.

– Массаракш, – орал он, – Китт! Двигаем!

Он зачем-то сдернул с левого плеча автомат, сунул его в руки ничего не понимающему Китту и рявкнул:

– Бегом!

– Куда?

– К халатикам! Бегом, Китт, бегом! – он схватил Чейза за шиворот и потащил перед собой, как щенка. – Да что ж ты не шевелишься, массаракш!

– Да что стряслось-то? – заорал в ответ Еретик.

– Тревога! – Унару вопил, как глухой. – На Зону напали!

Дальше они говорили на бегу.

– Когда напали?

– Сейчас!

– Кто?

– Да кто их разберет! Уроды какие-то! – Хрег выругался и, не сбавляя хода, перекинул свой автомат поудобнее. – Нам надо халатиков выводить, давай, Китт, хватаем бумаги их, хватаем Старика, хватаем Кима и двигаем в запретку. Сюда эти уроды, надеюсь, не дойдут, но скоро администрация начнет затопление Зоны. Кровь из носу, надо успеть! Массаракш-и-массаракш-и-массаракш!

В архиве лаборатории метались халатики, что-то роняли, суетились и спешили. Одновременно с тем, как к ним ворвались Хрег и Чейз, в другие двери вошел профессор Шеклу и удивительно быстро навел порядок.

– Доктор, пожалуйста, подберите чертежи с пола. Да, эти тоже. Старшина, свяжитесь, пожалуйста, с постами охраны. Жив ли там кто-нибудь еще? Господин лейтенант, помогите мне с бумагами, будьте любезны. Нет, мальчик мой, уничтожать ничего не нужно, скоро все затопит и без нас. Доктор, примите успокоительное, аптечка на стене позади вас. Соберитесь, господа, не теряйте присутствие духа! Кто-нибудь видел Кима? Хоть кто-нибудь!.. Господин Унару, прошу вас, найдите мальчика. Поспешите, он мог потерять сознание от волнения! Только бы не было приступа…

– Понял, Старик, сейчас притащу. Лейтенант, – старшина снял с пояса запасную рацию и через всю комнату бросил Еретику, – связь по двоечке!

Еретик на лету перехватил рацию и, кивнув, мол, понял, настроил сначала на общую частоту. Из динамика слышалась то ругань, то треск, то стрельба. «Любой ценой, – повторял кто-то, – вы слышите? Массаракш, любой ценой остановить штурмующих! Любой ценой…»

– А это точно не учения? – жалобно спросил кто-то из младших научных сотрудников, в дрожащую ладонь ему тут же сунули пузырек успокоительного.

– Господа! – Шеклу снова повысил голос. – Господа, это не учения, это действительная тревога. Внимательно посмотрите на себя и друг на друга. Все здесь?

– Фешсу! Нужно выпустить доктора Фешсу из заключения, – вспомнил вдруг доктор Доов. – Он же все еще в карцере сидит!

– Как в карцере? – подскочили младшие научные халатики.

– Я займусь, никому не расходиться! – бросил Еретик и, выскочив за дверь, направился прямиком к карцеру.

В коридорах завывала сирена и плясали по стенам желтые и красные блики, но было непривычно пусто. Никто не метался от стены к стене, как подсознательно ожидал Еретик, никто не выскакивал из дверей и не жался трусливо по углам. Все халатики скопились в архиве и укладывали пачки бумаг и кассет с пометкой «эвакуировать в первую очередь» в четырехколесную повозку с высокими бортиками.

Солдатня билась насмерть где-то на подступах к научному комплексу, двери в который были намертво заблокированы электроникой, а кое-где еще и заперты механически изнутри деятельным старшиной.

Повезло им всем, что на Зоне есть такой старшина. Сам Еретик ничего не смог бы сделать, у него нет никаких особых предписаний на случай атаки. А у Хрега вот все есть, он вроде как даже и не нервничает, только сердится и торопится.

Добежав до маленького тюремного блока, Еретик настроил рацию на нужную частоту и нажал тангенту: