Анатолий Гончар - Мы восстанем завтра

– Степан! – Вопль Васенкова врезался в уши, перекрыв грохот боя. Обжигая о веревку руки, я соскользнул вниз. Юрка стоял на коленях около неподвижного тела, его трясло. – Степана убили! – Васенков повернулся ко мне лицом, губы кривились, на осунувшемся лице выпирали желваки. – Убью! – взревел он, вскакивая на ноги. – Мрази! – Подхватив «РПГ», Юрка рванул к окну. Я, не пытаясь его останавливать, шагнул к следующему оконному проему, встал на колено подле пробитой в стене бреши и, тут же определив себе цель, вскинул оружие. Нажал спусковой крючок. Автомат Сатаева застрекотал в соседней комнате. Рядом протяжно швякнул гранатомет.

Юрка не останавливался до тех пор, пока не израсходовал все имевшиеся в наличии гранатометные выстрелы. Встретив ожесточенное сопротивление, боевики, преодолев половину расстояния, рассредоточились по укрытиям, и по нам вновь начала бить техника. Здание вздрагивало, рушились перекрытия. Державшие оборону в частном секторе ополченцы ежеминутно докладывали о новых потерях. Противник завладел инициативой, становилось ясно, что еще немного, и нам придется отступить на вторую линию обороны, но ваххабиты столь увлеклись дубасиньем по нашим позициям, что пропустили момент, когда справа по ним ударили «Фаготы». Несколько бронированных машин вспыхнули. Враг занервничал, оставил нас в покое и, развернув пушки, начал поливать места проведения пусков. Несколько минут огневого шквала, и туда, куда только что летели снаряды, понеслись два БТРа с десантом.

«Ага, счас, разбежались! – Я злорадно потирал руки. – Вас никто дожидаться не будет!» Этот сектор города мы оборонять не собирались, там действовали мелкие мобильные группы, точнее, группки по два, три, пять человек с задачей наносить внезапные удары и сразу же отходить.

Остановившись у выкопанной наспех траншеи, вражеская броня скинула десант и стала осторожно переползать через встретившееся на пути препятствие… Не успела – прилетел очередной «Фагот». Практически преодолевший траншею БТР вздрогнул и задымился, второй моментально заелозил башней, выискивая обидчика, но не успел сделать и выстрела, как заполучил кумулятивный заряд в правый борт. Взвилось пламя, из люка вывалился полыхающий огнем наводчик-оператор и, завывая, бросился прочь. Через два десятка шагов он повалился на землю, несколько раз дернулся, загребая ногами, и затих. В круговерти происходящего на него никто не обратил внимания – остальной экипаж был мертв, а спешенный десант, низко пригибаясь, бежал в направлении одиноко стоявшего домика, домика, из-за забора которого производились первые пуски.

До здания оставалось совсем немного, и тут – вспышка огня, черный клуб дыма, гром разрыва, и две тысячи осколков очертили смертельный радиус. Упали убитые, застонали раненые, закричали уцелевшие. И новый взрыв. Вновь стоны, крики. В панике ваххабиты метнулись в обратную сторону. И опять громыхнуло, и еще, и еще. Когда сработала последняя ОЗМ «Охоты», лужайка перед домом, изрытая тысячами осколков, стала черной и влажной от пролившейся крови. Из двух десятков боевиков, так усиленно рвавшихся поймать противотанкистов, а теперь лежавших на земле, в живых не осталось ни одного.

– Зубр – Старому, прием. – Меня вызывал майор Пащенков.

– На приеме.

– Михалыч, мы на подходе. – Похоже, Виктор бежал – тяжелое дыхание прорывалось сквозь фразы.

– Ждем. – Я высунулся, выстрелил, отпрянул, приседая назад, но слишком медленно, едва не схлопотав в лоб «подарком» от засевшего где-то снайпера. Хорошо хоть специалистом он оказался хреновым. Тяжелая винтовочная пуля пролетела надо мной и врезалась в стену чуть выше уровня макушки… Резко приподнялся, охватывая взглядом местность, и так же резко присел – тут же вновь шлепнуло о стену. Вот сволочь, чуть не подстрелил! Но дело сделано, я убедился, что единственное место, откуда он мог вести стрельбу под таким углом, оказался чердак двухэтажного дома, отстоявший от наших позиций метров на пятьсот или чуть больше.

– Остров-2 с крыши двухэтажного строения, на полдень, работает снайпер. Уничтожить! Как понял меня? Прием.

– Понял, уничтожить снайпера, – отозвался сержант Глотин. – Работаем.

Мы с Юркой, меняя позиции, тоже продолжили работать. Вражеский стрелок еще успел выстрелить дважды, прежде чем его засекли и обезвредили. Виталик Калугин – штатный снайпер группы промахов не делал.

– Командир, готово! – Глотин сообщил о сделанном в тот момент, когда мы с Васенковым бежали вверх по лестнице, взбираясь на последний этаж здания.

В эфир время от времени прорывались позывные матерящихся командиров и вторивших им радистов, шли доклады командиров участков обороны, и тут же просьбы, требования. В который раз слышу:

– Держитесь! – требует штаб. Вновь еще более жестко: – Держитесь!

Бьется настойчивая мысль: «Когда подойдет помощь? Пащенков говорил, что он уже близко, но прошла вечность, и до сих пор никого».

– Командир, – в эфире объявился давно молчавший Коршунов, я уже начинал беспокоиться, – техника в районе перекрестка пришла в движение. Начинает сближение с позициями.

«Блин, перекресток, блин! Там Минохин… – Только сейчас до меня доходит, что от командира батальона ополченцев давно не поступало сообщений. – Черт…»

– Рубеж-2, Рубеж-2, ответьте Старому, Рубеж-2, доложите обстановку. Минохин, черт бы тебя побрал, что молчишь? – Я занервничал – в батальоне Минохина радиостанция у каждого командира взвода, кто-то же должен ответить? Или… Нет, невозможно! Если бы так, то вражеские коробочки не крались, осторожничая. Значит, ополченцы еще стоят, значит, есть к кому идти на подмогу. Пащенков со своими еще где-то в пути, не успевает. – Язычник, срочно к Минохину! Как понял? Повтори.

– Принял, выдвигаюсь. Прием.

– Внимательнее, возможен прорыв противника. – Пауза. – Ни пуха!

В ответ почти весело:

– К черту!

– До связи!

Над головой громыхнуло, и в соседней комнате рухнуло перекрытие. Все заволокло завесой из пыли.

– Мы на месте, – вскоре доложился Марков. Голос прорывался сквозь частый грохот гранатометов – резервная группа с ходу вступила в бой. Продвижение противника застопорилось.

Командование ваххабитов, видимо, обеспокоенное нашим столь долгим сопротивлением, ввело в бой резервы. Первыми их выдвижение заметили на выносном посту.

– К нам в гости – «девяносто восьмые»… – сообщил Коршунов.

– Не понял? – В ушах звенело, голова казалась залитой свинцом, не хватало адреналина, чтобы компенсировать навалившуюся усталость.

– На подходе «Т-98-е». – И, видимо досадуя на мою непонятливость: – «Монстры».

– Сколько единиц? Прием.