Андрей Смирнов - Возрождение Бога-Дракона

Даже идиот догадался бы, к чему она клонит.

Я долго смотрел на панно. Человек-дракон, втыкающий копье в грудь Повелителя Демонов, казался, не смотря на всю динамику совершаемого им действия, спокойным и уравновешенным, как Будда. Неподвижный Повелитель Демонов — напротив, яростным и полным страсти. Я точно знал, что такого Дракона, какой был показан на панно, никогда не существовало. Не было урода с человеческим телом и хвостом вместо ног. Тем не менее, эта получеловеческая-полузвериная фигура в каком-то смысле была верной — в том смысле, в каком верны все символы, указующие на реальность, а не копирующие ее.

— Какими силами управлял Дракон? — Спросил я Моргану, уже зная ответ на этот вопрос и лишь ожидая от нее подтверждения. — Покровителем чего он считается?

— Своим патроном его считают те, кто использует магию для сражения. Дракон властен на четырьмя природными стихиями — над огнем, водой, землей и воздухом — в их разрушительном аспекте. В этом его отличие от, например, Феникса, который властен над всеми аспектами огня — и разрушительными, и созидательными, и живительными, и какими угодно.

— Ммм… Ты ведь говорила, что разрушение свойственно демонам, а стихиали, которыми, по идее, должны управлять Наследники — противоположны им по сути?

— Разрушение разрушению рознь. Дракон — по крайней мере, изначально — представлял собой силы разрушения, свойственные самой природе. Ведь бывает необходимо уничтожить старое, чтобы могло появиться новое. Хищник, настигающий оленя для того, чтобы прокормить себя… зверь, сражающийся с другим зверем ради самки… все они действуют в согласии с силой Дракона. Но когда зверь, обезумев от крови, режет все стадо вместо того, чтобы взять только одну жертву… или когда человек заполняет ядом своих предприятий все окружающее пространство, уничтожая все живое в округе… тогда это сила демонов, а не Дракона.

— Ты сказала «изначально»?

— Да… — Она помедлила, прежде чем ответить. — Ходили слухи, что несколько тысяч лет назад Дракон заключил сделку с демонами и предал все то, что прежде оберегал…

— Это ложь. — Резко оборвал ее я, ощущая, как во мне поднимается ярость. — Кто это придумал?

— Так написано в «Священной книге короля», составленной со слов Жаворонка, уже много столетий управляющего Тавелином. Мне тоже хотелось бы надеяться, что это неправда… Дракон и Жаворонок питают друг к другу неприязнь с давних пор. Но все же часть правды в этом есть. Несколько тысяч лет назад в одном из окраинных миров… на той самой Земле, где ты родился… в Китае, в эпоху Инь, Дракон подготовил армию вторжения и нанес удар по Тавелину. Дракон потерпел поражение, хотя, как говорят, это была ужасная война, стоившая жизни многим. В его войске были не только люди, но и демоны… слишком много свидетельств, чтобы это отрицать.

Я хотел сказать в ответ что-то резкое, но слово «Китай» перевернуло все. Я вспомнил колонну пехотинцев, уползающую за горизонт, женщину с темной силой, стоявшую рядом со мной на холме… Слова Морганы о демонах разбудили во мне уверенность в том, что человеческий облик был для той дамы лишь одной из возможных форм, а в других формах возжелать ее мог бы разве что больной извращенец. Она была опасной, сильной и чужой и все же… все же она была моим союзником.

— Не знаю, что там за история с демонами, — сказал я уже далеко не так резко, как собирался поначалу. — Не знаю, что их туда привело и почему они помогали Дракону… помогали мне. Не помню многого, только какие-то обрывки… Но я никого не предавал. В этом можешь не сомневаться.

— Хорошо, — она наклонила голову и чуть присела — не реверанс, а, скорее, намек на него. — Что еще желает услышать от меня милорд Дракон?

Я некоторое время молча смотрел на нее.

— Ты очень помогла мне. Спасибо. Но мне нужно знать больше… все, что ты знаешь.

— Я не была свидетелем тех событий, о которых говорила, — ответила она. — Я лишь однажды была в Тавелине — купила несколько книг и посмотрела на королевский дворец, куда меня провел один из моих любовников, происходивший из рода Сокола. Это холл дворца, — она обвела взглядом помещение, где мы находились. — Такой, каким я его помню.

— И все же, пока ты знаешь об этом месте больше, чем я.

— Я думаю, на самом деле, ты знаешь намного больше, — она улыбнулась. Затем в ее руках появилась книга, которую она протянула мне. — Возьми. По сути, здесь все о вас, что мне известно. И кое-что из этого ты уже назвал ложью.

Массивная книга в кожаном переплете, с выпуклым узором на обложке. Я пролистал книгу, потом опять взглянул на название. Странные, ни на что не похожие буквы… Я хотел было сказать, что не понимаю, что тут написано, но затем понял, что это не так. Я чувствовал, что знаю этот язык. Еще раз посмотрел на название… я улавливал смысл, но еще не был уверен, как звучит этот язык и какому именно из пришедших в голову понятий соответствует то или иное слово.

— Святые… королевские записи?.. — Предположил я.

— Священная книга короля. — Поправила меня Моргана. — Да, это ангажированная версия, мне об этом уже говорили. Но другой нет. Бери. Думаю, отсюда ты извлечешь больше полезного, чем из моего пересказа того, что там написано.

— Благодарю. — Я принял подарок.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

— Видимо, мне пора уходить.

— Ты можешь гостить у меня сколько захочешь, — сказала Моргана. — Но, кажется, ты хотел задать несколько вопросов человеку, которого ты в этой жизни считал своим учителем?

— Да, верно. Как мне вернуться на Землю?

Она подняла руку, и часть перил растаяла, балкон удлинился еще на пару метров, и в конце этой удлинившейся части возникло зеркало, отражавшее не нас и не холл королевского дворца Тавелина, а клубящийся и текущий туман.

— Подойди к зеркалу и представь место, в которое хочешь попасть, — сказала Моргана.

— Это будет настоящее место или копия, которую ты создашь?

— Настоящее, не сомневайся.

Я последовал ее совету. Встав перед зеркалом, я представил директорский кабинет Рихтера Эзенхофа в ШАД. Зеркало обрело глубину, туман стал принимать форму вещей и наливаться цветом… в какой-то момент я понял, что это происходит уже без моего участия, а затем ощущение преграды исчезло, и стало ясно, что если я перешагну через раму, то окажусь в той комнате, появившись там, вероятно, просто из воздуха. Но я не спешил идти. Кабинет директора пустовал.

Я представил еще несколько мест, в которых мог находиться Рихтер — его загородный дом, его кабинет советника в эленгардском офисе ВЕСБ… его скромный кабинетик в Норрижском Министерском Дворце. Рихтера нигде не было. Неудивительно — он постоянно в разъездах, и я отдавал себе отчет в том, что о большей части мест, где его можно застать, я не имею ни малейшего представления.