Андрей Смирнов - Возрождение Бога-Дракона

— Понятно. Потом у нас появляется военный робот на крыше. Потом атомная бомба.

— Как ты смог уцелеть? Опять скажешь, что ты бог?

Я усмехнулся.

— Там неподалеку была Трещина и я успел в нее уйти. Вообще, можно лишь поразиться тому, какие ресурсы ты задействовал, чтобы меня уничтожить. Неужели не было мысли остановиться, задуматься… сообразить, что что-то идет не так?

— Я знал, что все идет не так, — тихо ответил Рихтер. — Я не дурак. Но остановиться?.. Все зашло слишком далеко. Тебе нужны были ответы и рано или поздно ты бы их получил. Я не переоценивал меру своего влияния на тебя. Я видел, как ты на меня смотришь. Если бы я остановился… все кончилось бы тем, что рано или поздно ты бы залез в голову мне или нашел бы кого-нибудь из исполнителей… и все. И было бы то, что у нас есть сейчас. — Он показал глазами на изуродованную руку и ногу, а затем перевел взгляд на меня, сидящего перед ним в кресле.

— И для того, чтобы избежать последствий собственных идиотских решений, ты стравил меня с Альфредом.

— Я бы не назвал эти решения идиотскими, — возразил Рихтер. — Они были ошибочными, но что же… я не всеведущ. Знай я тогда то, что знаю сейчас, я бы действовал иначе.

— Как, интересно знать?

— Я бы не стал тебя трогать.

— Лжешь. А я ведь предупреждал тебя этого не делать. Ты бы постарался сбросить на меня атомную бомбу в таком месте, где Трещин поблизости нет.

— Может быть. Не знаю. Слишком много «но»…

— Все ты знаешь… Ладно. Альфред был твоим последним шансом. Но ты ведь должен был понимать, что я могу убить его, а потом вернуться. Или — еще лучше — перед тем как убить, подчиню, узнаю, что он ничего плохого не замышлял, а потом вернусь к тебе и стану задавать вопросы. И явно ты к моему возвращению не был готов. Что ж ты так оплошал?

— Я надеялся не на Альфреда, — ответил Рихтер. — Как бы ни был силен старик, но после того, как тебе удалось выжить при термоядерном взрыве… я полагал, что скорее всего, ты его убьешь. Но он говорил, что их род защищает некое существо… некий дух…

— …некая Моргана ля Фей…

— Да… — Он открыл рот, переживая новый приступ боли, а затем продолжил. — Альфред рассказывал, что несколько столетий назад один сильный демон напал на кого-то из их рода… не смотря на весь их талант, демон был намного сильнее и убил того мага, и тогда оставшиеся родственники обратились к ней за помощью и она скрутила его без особого труда… Я подумал, что могло бы стать решением. Ты тоже… какой-то демон или что-то в этом роде… и если ты убьешь Альфреда, она тебя достанет.

— А чтобы слегка разозлить меня и исключить вариант каких-либо переговоров, ты убил Бьянку — зная, как я к ней отношусь. Молодец. — Я покачал головой. — Все больше удивляюсь тому, как такая феерическая мразь, как ты, смеет читать мне нотации и называть чудовищем.

— Дил, поставь себя на мое место…

— Если бы я решил убить своего ученика, то сделал бы это открыто, по праву силы, а не бил бы в спину, как трус.

— Ты смеешься?! Что бы я мог сделать против тебя?! Посмотри на меня сейчас — мне нечего тебе противопоставить. Амулет я создавал несколько недель — а ты раздавил его за секунду…

— Ну тогда и не надо было тявкать на того, кто сильнее. — Я пожал плечами. — Осознал бы свое место и не делал бы глупостей.

— Дил, я… я признаю, что ошибся… Я запутался. Мне было страшно. Откуда я мог знать, что ты несешь всем нам? Может быть, ты — сын Аримана, лжепророк и Антимитра, и родился, как верят некоторые фанатики, лишь для того, чтобы возвестить конец света? Пожалуйста, прости меня. Мне так жаль, что все это произошло… Я любил Клайва и… и ее тоже, поверь. Каждый из вас был для меня как драгоценный дар. Нас ведь так мало… Я испугался и наделал глупостей… Прости… Давай забудем обо всем и вернемся к тому, что было. Я понял свое место. Будет все, как ты хочешь. Мы объединим этот мир — для тебя…

— Забудем и простим? — Я смотрел на него, едва веря тому, что слышу. — Ты Бьянку убил.

Он хотел сказать что-то еще, но я не позволил ему это сделать. Вместо отчетливых слов он издал какие-то хлюпающие неразборчивые звуки, когда его губы начали лопаться, зубы разрушаться, а рот наполнился кровью.

— Она меня сдерживала куда больше, чем все твои недоделанные воспитательные меры, — процедил я, поднимаясь и давая наконец волю клокотавшей во мне ярости. — Ты даже не представляешь, как она меня сдерживала.

Ненависть затопила мой разум и мир вокруг меня. Герр Рихтер Эзенхоф больше ничего не пытался сказать — да и не мог. Оставшуюся часть своей жизни он провел, вереща, как поросенок под ножом мясника.

Я закончил с Рихтером немного раньше, чем собирался, потому что вызванный службой безопасности спецназ начал ломать двери особенно активно, используя таран, а также запрыгивать в окна, спускаясь на тросах с крыши здания. Я прикончил самых активных, но переизбыток разрушительной силы, призванной мной в кабинет директора, оказался фатальным и мой воспитатель испустил дух немного раньше, чем я планировал. Ну ничего, не всегда удается получать то, что хочешь — за жизни, прожитые в мире людей, я уже почти смирился с этим обстоятельством. Я выпрыгнул из окна, даже не думая группироваться — земля под окном приняла меня так, словно была мягкой и нежной периной. По мне начали стрелять, и пришлось убить еще нескольких военных, чтобы они прекратили эту ерунду. Я пересек территорию ШАД и ушел в лес, где, убедившись, что меня не преследуют, отпустил кружащийся вокруг меня разрушительный вихрь, внутри которого я был практически неуязвим для пуль и нес смерть всему, что оказывалось поблизости.

Я знал, что в лесу есть несколько Трещин и собирался воспользоваться одной из них, чтобы уйти подальше. А потом?.. Конечно, было бы очень заманчиво побегать по стране и поиграть в пятнашки с военными. Не сомневаюсь, что со временем веселье не угасло, а только усиливалось бы, потому что от автоматов военные перешли бы к противотанковым ружья, затем к танкам, бомбам, ракетам и так далее по нарастающей. На каком-то моменте вихря уже не хватило бы, чтобы защитить меня, и мне пришлось бы стать более мобильным и действовать на опережение, уничтожая и порабощая командование, скрываясь в крупнонаселенных городах, по которым никто не посмеет нанести ядерный удар, сея вокруг себя хаос и разрушение. Это безусловно, была бы интересная игра, я когда-то мечтал о такой в детстве, но с игрушками придется повременить. Я должен найти Тавелин и понять, каким образом мы — я и мои братья — утратили свою силу и почему сейчас мы вынуждены довольствоваться лишь ее жалкими остатками. Я должен понять, почему это произошло и как ее вернуть. Может быть, по дороге я вспомню, что заставило меня пойти на сделку с демонами и что, кроме моей личной неприязни к брату-королю, связало меня с той демоницей, которая стояла рядом со мной на холме, созерцая уходящее за горизонт войско. Мне надоело умирать и возрождаться, раз за разом проживая жизнь, свойственную смертным. Я верну силу, обрету свой истинный облик, навсегда забыв об этом хрупком двуногом мешке из костей и мяса, и больше не буду ходить по земле, а стану парить над ней, внушая боязливое восхищение смертным и стихиалям, и безоглядный ужас — злобным обитателям подземного мира.