Олег Верещагин - Там, где мы служили...

Ник под добродушный смех замотал головой.

Андрей достал фотографии — пока он валялся в госпитале, из дома переслали письмо со снимками заново строящейся Занадыровки.

— Девчонок полно, — со смехом, но и явно озабоченно говорил русский. — Много ли они там одни сделают?

— А красивые девчонки, — заметил Жозеф, вертя одну из фотографий. — Может, поеду в отпуск к тебе, передам привет, помогу…

— А ты что-то можешь? — ехидно осведомился Эрих. — Только породу испортить…

— «О нас не беспокойся, — читал между тем Андрей, не обращая внимания на снова затеявшийся спор. — Тут у нас теперь тихо, даже банды не доходят. Ты, главное, воюй хорошо и приезжай в отпуск, а лучше бы и насовсем…» Насовсем, — повторил он, уставившись поверх письма в стену остановившимся взглядом.

— Браунид офф, — сказал Иоганн. Джек покосился на швейцарца:

— Неужели ты никогда не скучаешь по дому, сержант?

Лицо швейцарца стало задумчивым.

— Я жил в одиннадцати местах, — сказал он серьёзною — Из своих девятнадцати я провёл в Винтертуре лет пять, не больше. Два первых и три между десятью и тринадцатью, когда отец получил назначение в Айсонскую школу. Моим домом всегда была моя семья. Если я и скучаю, то лишь по ним.

— Эй, — вдруг поднял голову не ставший продолжать спор и о чём-то задумавшийся Жозеф, — а давайте скинемся? — он полез в карман и вытащил чеки, примерно на триста. — Оп! Держи, Андрей. Пошлёшь в деревню.

— Хорошая идея, — Иоганн тоже сунул руку в карман куртки.

— Пожалуй, — согласился Дик. Все задвигались, доставая чеки, но Андрей воспротивился:

— Да вы что?! — возмущённо спросил он, покраснев. — Я не возьму нипочём!

— А мы тебе ничего и не даём, — хладнокровно ответил Дик, — это на твою деревню. И попробуй пропить хоть один чек!

— Держи, — Эрих между тем пристукнул пачкой о край стола, протянул её Андрею. — Пусть в твоей Занадыровке построят концерт-холл имени 2-го отделения!

Посыпались предложения — что можно построить в деревне на Дальнем Востоке на собранную сумму. Когда кто-то упомянул приют для умалишённых, Андрей впал в бурный энтузиазм:

— Во! И все в нём поселимся! Благо, если и дальше станем сидеть без дела — как раз и будет нам там самое место! — он цапнул гитару, посмотрел вокруг блестящими глазами, но ничего не сказал.

…Закончил петь Андрей, и Джек нарушил установившуюся было снова тишину. Поднявшись, он двинул Андрея в плечо и, пробормотав: «Сволочь русская…» — вышел в душевую.

— Что с ним? — удивлённо спросил Ник, сидевший с блестящими глазами и блуждающей улыбкой на губах.

— Девчонка, — неохотно ответил Эрих, накалывая на финку ломоть ветчины. — Его девчонку застрелила одна сволочь. Да ты его видел после боя, этого скота… ну, тот бандосовский капитанишко. Джек с ним разговаривал!

Ник нахмурился, припоминая. Хотел что-то сказать, но в блиндаж сунулся парень из первого отделения. Посмотрел вокруг странным взглядом и выпалил:

— Второе, черти! Вы чего здесь?!

— День рожденья празднуем, — пояснил Иоганн. — Заходи, чего ты…

— Да это вы выходите! — завопил штурмовик. — Там опять это… началось!

На плацу собралась практически вся рота. Около флагштока стояла запряжённая невероятным коровоподобным ублюдком телега, нагружённая чем-то… чем-то, с чего подтекало. Старик-махди в невероятных лохмотьях, с кожей, изъеденной экземой, сложив руки и живота, стоял перед Фишером, глухо роняя полупонятные слова — равнодушно, безразлично…

Да, он ни при чём. Остановили, когда вёз хворост. Скинули вязанки. Нагрузили это. Велели везти. Сказали — куда. Нет, он ни при чём. Много, он не считал. И северяне, и местные. Нет, не северяне, конечно, бандиты, как угодно господину. Нет, показать не сможет. Да, боится. Убивайте, если такова воля господина. Он боится всё равно. Но он здесь ни при чём…

— Кто? — спросил Джек, подбегая. К нему повернулись несколько белых лиц. Ответил, кажется, лейтенант Сведруп:

— Первое отделение второго взвода, ланс, — а ещё кто-то добавил прерывающимся голосом:

— Были… в тылу были. На рекогносцировке… Как же так…

Джек протолкался ближе. Он знал, что лежит на телеге, но сперва ему всё-таки показалось, что там — разделанные животные. Хотя он знал, знал, что это тела людей — изрубленные, в засохшей крови… Девять трупов.

Ник охнул и, повернувшись, словно от удара пули, уткнулся в грудь Джека — наверное, не вполне понимая, что делает, так ему стало страшно…

— Вторая полурота, лейтенант Садальский! — послышался голос Фишера, рявкающий от злости. — К вертушкам, ждать распоряжений!

— Второй взвод!..

— Четвёртый взвод!..

— Шестой взвод!..

Часть солдат бросилась к блиндажам. Во второй полуроте, как и везде, был всё ещё некомплект, и большой — но как быть?

— Что с ними сделали? — сипло спросил Ник, поворачиваясь. под глазами у канадца лежали тёмные тени.

— Жертва Ала Шамзи, — ответил Джек. — Запомни, Ник — ни в коем случае не сдавайся в плен. Лучше перерезать себе горло куском консервной банки или разбить голову о камень.

— Они вообще… люди? — помедлив, спросил Ник. Джек покачал головой:

— Думаю, что нет. Если когда и были. Теперь понимаешь, почему мы воюем с ними, хотя у нас полно дел и не так уж гладко дома? Понимаешь, почему их надодобить до конца? — мимо проходил Фишер, и Джек моментально переключился: — Товарищ капитан, разрешите обратиться?

Фишер остановился на миг. Окинул Джека холодным, ничего не выражающим взглядом. Потом во взгляде мелькнул намёк на понимание — но слова были такими же холодными, как взгляд:

— Не разрешаю, ланс-капрал Брейди, — он помолчал и добавил с ноткой мягкости: — Ты будешь мстить, Джек. И завалишь всю операцию.

Фишер уже повернулся, чтобы уйти, но Джек вдруг окликнул его — в спину и не по уставу:

— Капитан! — когда же тот обернулся, с нажимом произнёс: — Капитан, его могу убить только я. Больше его никто не достанет. Только я!

Операция не удалась. Полурота села на хвост противнику, но Визен поступил, как часто поступал — оставил в качестве заслона и на съедение часть отряда, отрубил хвост и в тот же день совершил нападение на тылы англичан, оставив после себя двадцать четыре трупа, восьмерых тяжело раненых и троих уведя в плен в холмы. Потом, уже под вечер, налетел на тылы скандинавского батальона, но там сумели быстро организовать оборону и обошлось без потерь — а вот с преследованьем промедлили. И нашли лишь место посадки двух вертолётов и тела замученных пленных.