Сергей Недоруб - Новая Зона. Вертикаль власти

— Ты пропустил кормежку, — сказал Хрюс, лежащий наверху. — Я растоптал твою порцию.

— На здоровье, — буркнул Борланд и услышал шуршание бумаги. Он посмотрел на верхнюю полку.

Хрюс с довольным видом читал журнал.

— Где ты взял книжку? — спросил Борланд.

— Мне сегодня повезло, — рассмеялся Хрюс. — Сегодня в пакетах со жратвой на всех бродяг оказалось шесть подарков. Вот, мне досталось чтиво.

Борланд сумел разглядеть на обложке журнала прошлогоднюю дату.

— А газет ни у кого нет?

— Какие газеты? Это же запрещено. Мы не узнаем никаких новостей о мире. Просто старый журнал. Какая-то научная лабуда. Вот если бы комиксы…

Борланд вернулся на свою койку. Через минуту послышался грохот решеток, и камеры на «Вертикали» закрылись.

— Отдыхай, — посоветовал Хрюс. — Решетки откроются вечером.

Борланд думал кивнуть, но понял, что сосед все равно его не увидит. Он повернулся на бок и стал молча ждать вечера с закрытыми глазами.

Следующие часы Борланд провел почти без движения. Сторонний наблюдатель решил бы, что он медитировал, но для медитации требовались более комфортные условия. Хотя «Вертикаль» не была тюрьмой в обычном смысле этого слова, это все равно не делало ее курортом. Борланд просто лежал, пытаясь связать все полученные данные в простую логическую цепочку. Это ему никак не удавалось. Не хватало данных. Что-то было не так.

Кому нужна «Вертикаль»? Борланд не мог найти ответа на этот вопрос. Еще накануне ему казалось, что заключенным здесь оставляют слишком много свободы. Теперь он понимал, что так оно и есть. Кто бы ни курировал это место, он был заинтересован в том, чтобы сталкеры сохранили свои навыки. В первую очередь — психологические. Отсюда и подарки в пищевых пайках — самая настоящая замена артефактам. Все равно что выпустить сталкеров в лес и поручить собирать грибы. Кому-то повезет, и он найдет ценный артефакт — скажем, журнал. А там каждый сам решит, как распорядиться ценной добычей. Можно продать, обменять на другой такой же сюрприз вроде куска сыра. Для Борланда такая политика теперь стала очевидной. Возможно, сталкеры тоже знали, просто не считали нужным говорить о таких очевидных вещах.

С этими мыслями Борланд лежал, пока не потерял чувство времени. Ничего интересного за эти часы не произошло. Хрюс продолжал читать журнал, пару раз отключившись на короткий сон. Скорее, гражданская привычка, чем сталкерская. В Зоне было принято спать редко, но долго. Вероятно, на Большой земле Хрюс работал таксистом или вахтером.

Бродяги на этажах вели себя спокойно, распределившись по камерам. Казалось, здесь всех устраивала такая жизнь. Большинство из них дома никто не ждал. У многих наверняка и никакого дома не было. Если бы не отсутствие свободы, жить на «Вертикали» было бы вполне комфортно подавляющему большинству сталкеров. И все равно было тяжело поверить, что здесь никогда не случались массовые побоища. С другой стороны, сталкеры являлись весьма специфическим контингентом, и к ним можно было всегда найти свои рычаги давления. Например, перекрыть поставку подарков в столовой. Очень элегантный кнут, сводящийся к отбиранию пряника — крайне вкусного пряника, без которого «Вертикаль» превратилась бы в самую обыкновенную тюрьму западного образца.

Когда двери камер снова открылись, Борланд подождал немного. Хрюс довольно хмыкнул, свесил ноги и спрыгнул вниз, точно попав в свои ботинки. Прямо выверенные движения бывалого «вертикальца». Зевнув, он спустился и пошел тусоваться с группой товарищей внизу.

Борланд вышел через минуту. Он внимательно следил за уголком «семигранников». Никто на него не смотрел. При виде нижних камер щека заныла снова.

Приняв решение, Борланд начал спуск вниз.

— Далеко собрался? — услышал он голос Камаза сзади.

Борланд обернулся. Пожилой авторитет смотрел на него с третьего этажа. Он был один, без своих прихвостней.

— Ты что хотел? — спросил Борланд.

Старик приветливо махнул рукой.

— Поднимись сюда, — предложил он. — Поговорить надо.

Поколебавшись, Борланд решил так и поступить. Он поднялся на третий этаж, кивнул старику. Тот не предложил рукопожатия. Борланд как раз и не хотел бы этого делать.

— Как живется? — спросил Камаз.

— Потихоньку, — ответил Борланд. — А ваши как?

— Помаленьку.

— Будем сравнивать тихое с мягким?

— Остроумный, — заметил Камаз. — Пошли прогуляемся.

— Весь день гуляю. Куда ты меня ведешь?

— Не нервничай, все нормально. Бродяги останутся внизу. По вечерам я всегда гуляю на балконе третьего этажа. В эти минуты меня никто не смеет беспокоить.

— А как же сталкеры, которые тут живут?

— Они уважают мое желание побыть одному, — уклончиво ответить авторитет. — Если кто-то поднимается сюда во время вечерней прогулки, то это значит, что он хочет спросить у меня совета.

— Я не хочу спрашивать у тебя совета.

— Для всех остальных — хочешь, — заверил Камаз. — Ты же сам сюда пришел. Все это видели.

— Да, ты ловко провернул, — заметил Борланд. — Теперь вся «Вертикаль» увидит, что я бегу каждый раз, как ты меня зовешь.

— Любопытное отношение к жизни. Очень странно, что у тебя до сих пор нет репутации шавки, прыгающий через обруч.

— Может, никто просто еще не подобрал приманку?

— Вот это может быть, — согласился Камаз. — Я могу купить твою преданность?

— Только мое время. И чем дальше, тем оно дороже.

— Тогда можешь считать себя очень богатым. Время — это то, чего у тебя здесь будет навалом. Я советую распорядиться им мудро.

— Например?

— Не валяться на больничном. Именно это тебя ждет, если ты продолжишь цепляться к «семигранникам».

Камаз успел дойти неторопливым шагом до конца балкона. Борланд двигался рядом, стараясь не производить впечатления телохранителя. Развернувшись, авторитет направился в противоположную сторону. Было видно, что он в этом месте успел навернуть не одну тысячу кругов.

— А что плохого в том, чтобы валяться на больничном? — спросил Борланд. — При царе русские солдаты служили двадцать пять лет. По статистике, семь с половиной лет из этого срока они проводили, поправляясь от ран и болезней.

Лицо авторитета тронула маска заинтересованности.

— Что ты знаешь про медицинский отсек? — спросил он.

— Ни разу там не был.

— Конечно, не был, ведь ты все еще здесь. Наверное, тебе это неизвестно, но из медблока нет пути назад. Если кто-то на «Вертикали» получает серьезные проблемы со здоровьем, то его лечат здесь, а затем отправляют в одну из тюрем Владивостока.

— Я этого не знал.

— Так вот, давай сразу разберемся. Если ты продолжишь попытки попасть к «семигранникам», это закончится для тебя медицинским блоком.